— Куда ей замуж? — едва не рухнув на месте, возмутился Елисей. — Ребенок еще. Сама говорила.
— Ну, так сговориться и теперь можно, — пожала плечами Степанида.
— А жить где? Одним в пустой станице? Или мне, потомку рода казацкого, прикажешь в горский клан идти? — сделал вид, что возмутился, парень.
— А тут твоя правда, внучок, — грустно вздохнула женщина.
— Как думаешь, искать ее станут? — сменил парень тему.
— Так уже, небось, ищут. Раз гнались за ней, значит, где-то бой был. Подождать надо. Я так мыслю, родичи по следу пойдут.
— Много в горах следов найдешь, — фыркнул Елисей.
— Не скажи, внучок. Горцы след хорошо читают. Не все, конечно, но опытные воины знают, куда смотреть. Ты завтра сведи каурого на речку. Искупай. У него бок в ее крови, — посоветовала бабка.
— М-да, подкинул я тебе заботы, — повинился парень.
— Господь с тобой, Елисей, — отмахнулась Степанида. — Даст господь, горцы за ней придут да за спасение тебя кунаком примут. Все потом тебе легче будет. Кунак у них — это почитай брат родной. Ни почто не предадут.
— До этого еще дожить надо. Как бы ее преследователи раньше не явились, — скривился Елисей, которому воевать с целым кланом не хотелось от слова совсем. Слишком силы будут неравны.
— Пойду, Парашу сменю, — подхватилась бабка. — А ты ужинать ступай. Я тебе в твоем закутке накрыла.
На лавке. Негоже парню рядом с болезной девчонкой быть.
— Ладно, — покорно согласился Елисей, не очень понимая, при чем тут ужин и раненая девчонка. Какая связь?
Несмотря на усталость, он до блеска вылизал миску каши и, запив ее парой чашек горячего чая и раздевшись, завалился спать. Проснувшись с первыми лучами солнца, парень первым делом, сразу после завтрака, отправился обихаживать коней. Выведя их из конюшни, он перевел всю пятерку на соседний двор и, черпая воду из колодца, принялся отмывать и вычищать их. Приведя весь гужевой транспорт в порядок, он вычистил денники и, застелив полы свежей соломой, завел коней.
Выручали умения прежнего владельца тела. Похоже, до болезни юный казак и вправду всерьез готовился пойти по стопам отца. Во всяком случае, с оружием и конями он управлялся вполне ловко. Теперь эти умения накладывались на знания Матвея, что привело к серьезным успехам. Особенно в том, что касается огнестрельного оружия. Управившись с конями, парень принялся крутиться по хозяйству. Дров нарубить, воды бабке наносить, сено для козы поворошить. В общем, забот хватало. Особенно теперь, когда в хозяйстве появилось аж пять коней.
Благо горские кони неприхотливы и способны обходиться одним сеном. Овес они получали только в походах. Но удивляться тут нечему. Попробуй вырастить что-нибудь на горном склоне, который сначала нужно элементарно очистить от камней перед вспашкой. Каторжный труд. Потому горцы и не занимаются земледелием почти. Просто негде. Есть, конечно, кланы, которым повезло и на их территории есть несколько плодородных клочков земли. А что остальным делать?
Вспомнив про коней, Елисей в очередной раз вздохнул и, подхватив косу, отправился на луг. Беда бедой, а кормить животину надо. Тем более что бабка была абсолютно права. Кони ему достались действительно хорошие. Молодые, здоровые. А главное, словно специально, две пары. Два жеребца и две кобылы. Хотя именно этот момент Елисея слегка настораживал. Обычно для нападения горцы использовали меринов.
Более сильные и спокойные, они не реагировали, если чуяли рядом кобыл, так что не раскрывали засаду раньше времени и не создавали своим седокам проблем. В общем, многое в этом деле было непонятным. Но больше всего Елисея удивляла погоня за девчонкой. Зачем было ее ловить, если она по их обычаям еще не считается невестой? Похищение ради выкупа, или в горах что-то затевается? В общем, как всегда, вопросов много, а ответов нет. Остается только ждать, когда беглянка придет в себя.
— Блин, а если она по-русски не говорит? — спохватился Елисей. — Вот это будет засада. Получится, ты ей про Ивана, она тебе про болвана. Ладно, поживем — увидим. Надеюсь, бабулька моя и тут выход найдет. Вот уж у кого поучиться стоит. Кремень бабка, — с улыбкой похвалил он родственницу, ритмично взмахивая косой.
Следующие четыре дня прошли спокойно. Елисей занимался своими делами, попутно экспериментируя с оружием. Даже умудрился сделать в опустевшей кузнице новую пулелейку под свой карабин. Чего ему это стоило — отдельная баллада. Бабка, как-то проходя мимо, услышала его высказывания, и потом сутки сторонилась парня, каждый раз крестясь и укоризненно качая головой. С трудом помирились.
Сделал он и отливку для утяжеления рукоятей метательных ножей. Пустив на это дело старые кинжалы, которые нашел в сундуках в брошенных домах, Елисей сбил с них рукояти и, немного сточив лезвия клинков, обмотал черенки веревкой из конского волоса. Три аркана он взял с убитых им горцев. Потом эти веревки были обтянуты чехлом из мокрой кожи. Высохнув, она обтянула рукояти, делая их удобными в руке. В итоге парень получил десяток обоюдоострых ножей, с клинком примерно двенадцать сантиметров и рукоятью без гарды. Окончание рукояти было утяжелено двумя свинцовыми пластинами, которые держались за счет отверстия в черене под клепку.
Обычно рукояти на кавказских кинжалах держались на двух заклепках, и только позже, с развитием технологий, мастера стали применять резьбовые соединения. Но и то не всегда. Этим Елисей и воспользовался, переделывая их в метательные ножи. Бабка, увидев новшество в его арсенале, только охнула и руками развела. Сам же Елисей только многозначительно посмеивался. Впрочем, парень отлично понимал, что вдаваться в подробности при обсуждении таких новшеств означает выдать себя с головой.
Он и так то и дело косячил, путаясь в местных реалиях или выдавая на-гора знания, которых у подростка просто не могло быть. Чего только стоило его изобретение фургона. Здесь таким транспортом не пользовались. Поэтому пришлось врать, что вспомнил чей-то рассказ о цирке. Ведь подобные фургоны использовались именно там. И именно воспоминание о передвижных цирках навели парня на эту работу. Выслушав его, Степанида задумчиво хмыкнула и, неопределенно пожав плечами, махнула на это дело рукой.
Придумал и придумал. Тут других забот хватает. А на пятый день в себя пришла девчонка. Вернувшись с сенокоса, Елисей умывался у колодца, когда бабка выскочила из дома и, подскочив к нему, с заговорческим видом сообщила:
— Утирайся и со мной ступай. В себя пришла твоя красавица, — поддела она удивленного парня.
— Ну и хорошо, — проворчал парень с заметной растерянностью. — А я-то тебе зачем?
— Так она спрашивает, кто ее спас. Вот и хочу тебя ей показать.
— Бабуль, ты чего удумала? — подумав, осторожно поинтересовался Елисей.
— Удумаешь тут, — отмахнулась бабка. — Просто хочу, чтобы она лицо твое как следует запомнила. Она одна у отца дочка. А он в ней души не чает и балует. В общем, даст бог, будет у тебя потом клан, где завсегда укрыться можно.
— Чего-то я не понял, — помолчав, признался Елисей. — А зачем мне укрываться? И от кого?
— А на всякий случай, — буркнула в ответ бабка, волоча его за собой на буксире.
Они вошли в дом, и бабка, юркнув за занавеску на своей половине, спустя несколько секунд выскочила обратно и, жестом позвав парня за собой, слегка отодвинула занавеску.
— Ас-салам алейкум, — поздоровался Елисей, войдя.
— Алейкум ас-салам, — пискнули ему в ответ.
Присмотревшись, Елисей понял, что девчонка лежит, укутанная одеялом до самого подбородка с косынкой, повязанной так, что видно было только лицо.
— По-русски понимаешь? — негромко поинтересовался парень.
— Да.
— Хорошо. Как тебя зовут?
— Гюльназ.
— Цветок, значит, — кивнул Елисей. — Красивое имя. Расскажи мне, Гюльназ, кто за тобой гнался и зачем? Только не рассказывай, что это кунаки твоего жениха тебя похитить хотели. Рано еще. Так что расскажи правду. А то я же не знаю, кто тебе друг, а кто враг. Начну со всеми подряд воевать, греха не оберемся.
Девчонка вздохнула, словно признавая его правоту, и, чуть скривившись, тихо поведала:
— Это были воины из клана кровников отца. Хотели схватить меня и заставить отца прийти туда, куда им надо. Мы с братьями в гости ездили и уже домой возвращались, когда они напали. Братья с ними драться стали, а мне велели уезжать. Мой Карагез сильный конь. Быстрый. Он долго бежать может. Они поняли, что не могут меня догнать, и стали стрелять.
— А почему ты в предгорья поскакала, а не к дому? — тут же спросил парень.
— Они на тропе засаду устроили. Не пройти было. Вот и пришлось бежать. Думала, ускачу от них, а потом кружным путем обратно вернусь. А они стрелять стали.
— Это твоего каурого Карагез зовут? — помолчав, уточнил Елисей.
— Да. Как он? В него не попали? — вскинулась девчонка.
— Цел он, — усмехнулся парень. — На конюшне стоит. Хороший конь, — сделал он приятное девочке.
— Да. Он на две трети крови аргамак. Отец его мне еще жеребенком подарил, — улыбнулась девчонка с заметной гордостью.
— Я понял, что он твой друг, — кивнул Елисей. — Когда ты упала, он не убежал, а стоял над тобой. Хорошо, что защищать тебя не кинулся. Иначе я бы не успел тебя сюда привезти.
— Отец учил его меня защищать, — задумчиво протянула девочка.
— Ну, кони звери умные. Значит, понял, что я тебе помочь хочу, — пожал Елисей плечами. — Ладно. Отдыхай, лечись. Только скажи, как отца твоего зовут. А то приедут люди, а я и не знаю, кому можно сказать, что ты жива, а кому нет.
— Отца зовут Арслан. А братьев Нурлан и Аслан.
— Хорошо. Я запомню, — кивнул парень. — А ты хорошо по-нашему говоришь. Где научилась? — спросил он, уже собираясь уходить.
— У отца кунак есть, из ваших, — улыбнулась девочка. — Я у них в гостях часто бываю. Вот у его жены и детей и научилась.
— А кунака как звать? — заинтересовался Елисей.