– Ну, я слышал, что и на Кавказе подобное не редкость, – хмыкнул Елисей, припомнив один свой разговор с Нино.
– Если ты про сестру, то напомню тебе, что отец признал ее и сделал все, чтобы она стала Буачидзе, – обиженно отозвался княжич.
– Не дуйся. Я ж не об отце, – тут же выкрутился Елисей. – Тут все по совести было сделано. Я вообще о подобных случаях.
– Не помню, чтобы у нас кто-то приказывал собственных детей убивать, – подумав, качнул княжич головой. – Ладно. Что сделано, то сделано. Я только не очень понимаю, зачем они тебе на Кавказе?
– Ну, толковая горничная в доме всегда пригодится. А я так понимаю, что Ирина свое дело знает. Мы по дороге поговорить малость успели, так оказалось, она с малолетства в прислугах.
– Тоже верно, – оценил его высказывание Ильико. – А что там за история со спасением княжны Тархановой?
– Господи, не столица, и помесь борделя с монастырем! – растерянно охнул Елисей. – Слухи разносятся быстрее пули. Тебе-то откуда об этом известно стало?
– Ну, когда офицеры контрразведки носятся по всему городу и трясут как грушу все злачные места и почему-то оружейные магазины, это не может не привлечь внимания. К тому же они задавали вопросы так, что не услышать их мог только глухой, – рассмеялся княжич.
– Не понял, они что, даже не таились? – не поверил Елисей собственным ушам.
– Ну, по рассказам очевидцев мне показалось, что все они были в величайшей растерянности, – хмыкнул Ильико. – И то сказать, посередь столицы, средь бела дня пропадает дочь их начальника. Позор, да и только.
– Да уж. За подобное упущение и всю службу могут распустить, – задумчиво проворчал парень. – Интересно, как князь все это императору объяснил?
– Вот уж чего не знаю, – тут же ушел Ильико в отказ. – Но вроде обошлось все.
– И слава богу. Никита Иванович явно на своем месте. Знает человек, что делает.
– Так многие считают. Я вот удивляюсь, как ты умудрился такой шанс упустить, – лукаво усмехнулся Ильико.
– Какой? – не понял Елисей.
– Ну, не держи меня за слепца, – не унимался княжич. – Я же видел, что ты с княжны глаз не сводил на том приеме. Неужто не попытался ее спасти и после клинья подбить?
– Похоже, ты далеко не все знаешь, – рассмеялся парень.
– Это ты о чем? – насторожился Ильико.
– Так княжну я и нашел, – хмыкнул Елисей. – Пока господа офицеры по малинам да оружейным магазинам шороху наводили, я по мелким лавкам пробежался и сумел ее найти. А после в нашей коляске домой привез.
– А ведь и верно. Слухи о каком-то казаке ходят, – растерянно кивнул княжич. – Так это ты был?
– Я.
– И что? Даже не попытался сойтись с княжной поближе?
– Брат, ее настойкой опия опоили, так что там не до светских бесед было, – вздохнул парень, усаживаясь в кресле поудобнее. – Но кое-что я сделать успел.
– И что же? – оживился Ильико.
– Попросил у князя ее руки, – честно признался Елисей.
– Чего?! Она же просватана, – ахнул княжич.
– Отказался жених. Заявил, что она теперь опозорена. А я знаю, что она не тронутой осталась. Знаю, – многозначительно повторил парень. – Так что урона мне никакого не будет. К тому же она мне и вправду очень нравится, – смущенно признался он. – Но боюсь, откажет князь. Не по Сеньке шапка.
– Не спеши, – подумав, вздохнул Ильико. – Если все так, как ты сказал, и от помолвки действительно отказались, то может и согласиться. Это ж не просто разрыв. Это позор на весь свет. А допустить такого князь не может.
– Ну, дай-то бог, – вздохнул Елисей. – От отца весточка какая есть? Когда приедет? – сменил парень тему.
– Через неделю будет. Я уже начал готовиться. Родители Татьяны решили в ресторане все устроить. Народу много будет.
– А отец не написал, на кого он Руслана оставил? – спросил парень.
– Дядя Котэ в доме остался. Все равно за делами смотреть надо. К тому же после свадьбы здесь потом придется в Тифлис ехать. Вторую свадьбу устраивать, – тяжело вздохнул Ильико. – Если семья Буачидзе такой праздник как следует не отметит, их вся Грузия не поймет. Так что готовься. Отсюда домой поедем. Дальше гулять.
– Ну, даст бог, сразу две свадьбы подряд будет, – мечтательно улыбнулся Елисей.
– Я смотрю, ты серьезно настроен, – оценил его улыбку княжич.
– А почему бы нет? – пожал Елисей плечами. – Девушка красивая, сильная, от нее хорошие дети будут. Да и не равнодушна она ко мне. Это я сразу заметил.
– Самоуверенно, – поддел его Ильико.
– Так. Я не понял, кто тут уже женат был, ты или я? – не остался Елисей в долгу.
– Уел, – рассмеялся Ильико. – Но осмелюсь тебе напомнить, что с женщинами никогда не угадаешь, о чем они думают. Так что я бы особо не обольщался.
– Тоже резонно, – хмыкнул парень. – Но когда я у князя руки ее просил, она спорить и возражать не стала. А это, согласись, знак.
– Может быть, – лениво кивнул княжич. – Чем бы заняться? А то с такой погодой недолго и заквакать. Весь день льет.
– Да уж, погода мерзейшая, – мрачно согласился парень, разглядывая потоки дождевой воды на оконном стекле.
Родичи замолчали, едва удерживаясь от того, чтобы не уснуть сидя. Их сонную нирвану прервало появление слуги. Войдя, он протянул Елисею поднос, на котором лежало письмо.
– Откуда это? Кто привез? – оживился парень, забирая с подноса конверт.
– Посыльный. Письмо отдал и уехал, – ответил слуга и, развернувшись, вышел.
– От кого? – не сдержал любопытства Ильико.
– От князя Тарханова. Просит по получении сразу приехать к нему домой. Я одеваться, прикажи карету подать, – вскакивая, попросил Елисей.
– Ступай уже, разберусь, – рассмеялся Ильико, поднимая со стола колокольчик для вызова слуг.
Спустя примерно сорок минут Елисей въехал в карете в город. Кони, укрытые от непогоды полостями из тонкой промасленной кожи, шли легкой рысью. Быстрее по такой погоде ехать было опасно. Каменная мостовая была скользкой, и животные на повороте могли просто поскользнуться и переломать себе ноги. Елисей, накинув кожаный плащ, в который раз уже перечитывал полученное послание, пытаясь угадать, что будет.
Привратник, едва услышав, кто приехал, на приглашение даже не глянул, поспешив отворить ворота. Выскочив из кареты, Елисей взбежал на крыльцо и, войдя в холл дома, с легкой улыбкой поздоровался с уже знакомым слугой, передавая ему плащ и папаху.
– В кабинете, ждут-с, – сообщил слуга на вопрос, где сейчас князь.
Быстро поднявшись на второй этаж, парень подошел к знакомой двери и, постучав, решительно толкнул ее.
– Добрый день, Никита Иванович. Прибыл, как только получил ваше письмо. Чем могу служить? – спросил он, входя в кабинет.
– Рад вас видеть, голубчик, – улыбнулся Тарханов, поднимаясь из-за стола и протягивая ему руку. – Эй, кто там?! Чаю гостю. Не приведи господи, простынете по такой погоде. Присаживайтесь, Елисей. Присаживайтесь, – радушно предложил он, указывая на кресло.
Пока готовили и подавали чай, разговор шел о пустяках, но когда слуги вышли, князь ненадолго замолчал, после чего спросил, оглаживая бороду:
– Елисей, тот вопрос о моей Наташке вы задали серьезно или только, чтобы отвлечь меня?
– Я такими вещами не шучу, Никита Иванович, – твердо глядя ему в глаза, ответил парень.
– Надеюсь, вы понимаете, что разговоры о случившемся пассаже в свете еще долго будут бродить. А значит, в столице вам с ней лучше некоторое время не появляться. Придется пожить подальше отсюда. Да и вообще, относиться к вам будут несколько, скажем так, неоднозначно, – с заметным смущением сообщил князь.
– Никита Иванович. Сказать по совести, мне плевать, кто там чего думает. Главное, что я знаю. А знаю я то, что дочь ваша осталась невинной девицей, и сие есть факт. А что до столицы, так я сюда никогда не рвался. Мы с вами это уже обсуждали.
– Верно, голубчик. Все верно. Но тут ведь вот какое дело. Мои дуболомы, пока Наташку искали, умудрились полстолицы на ноги поднять. Перепугали всех торговцев оружием до икоты. А в итоге вся эта история уже такими слухами обросла, что и сказать стыдно.
– Знаю, – спокойно кивнул Елисей. – Они уж и до меня докатились. Но слухи те мне неинтересны, как уже сказано было. Главное, что я знаю наверняка. А уж остальное… – парень скривился, небрежно махнув рукой.
– Отчаянный вы человек, Елисей Григорьевич, – помолчав, уважительно проворчал князь. – По совести признаться, не знаю, хватило бы у меня на такое решимости. Как ни крути, а слухи – вещь неприятная и даже опасная. Я про влияние их на карьеру и не вспоминаю.
– А у меня карьера уже состоялась, – усмехнулся в ответ Елисей. – Я директор школы пластунов и никем иным быть не собираюсь. Ну, а в воинстве казачьем на такие вещи внимания не обращают. Там на личную доблесть и умения воинские в первую голову смотрят. А уж с этим у меня все в полном порядке.
– Наслышан, наслышан, – закивал Тарханов, снова оглаживая бороду.
– Что вас смущает, Никита Иванович? – прямо спросил Елисей.
– Не знаю, как и сказать, – окончательно смутившись, признался князь. – По всему выходит, что я дочери своей позор вашим благородством прикрываю. Понимаю, что все так, как вы говорите, но на каждый роток не накинешь платок. Вот и получается, что, согласившись и отдав вам Наташку, я как бы использую вас, при этом подставляя.
– И только? – иронично усмехнулся Елисей. – Плюньте и разотрите. Пусть эти говоруны лучше за собой присмотрят. Не далее как прошлой ночью двое подонков хотели молодую горничную с дитем зарезать, только потому, что ребенок этот от какого-то графа рожден. Вот где сволочь. А то, что с дочерью вашей случилось, всего лишь нелепая случайность. Глупость, из которой она вышла без истинного урона для своей чести.
– Вы так уверенно это говорите, словно бабку повитуху к ней приглашали, – пробурчал князь, краснея.
– А там и бабка не нужна была, – отмахнулся Елисей. – По одежде все сразу видно было. Так что, Никита Иванович? Могу я еще надеяться на ваше согласие?