– Ну, ее не учить, ее переучивать придется. А так, да. Буду. У нас на Кавказе оружие это часть одежды. Вон, у жениха своего спросите, – усмехнулся парень. – Я, сударыня, из родовых казаков, и званием сим горжусь. И у нас любая баба и шашкой врага срубить, и из пистолета в него выстрелить может. Так что и шашку ей подарю, и кинжал, и оружие огнестрельное. Сама всем владеть станет.
– А семья как же? Дети? – растерялась Татьяна.
– Так одно другому не мешает, – пожал парень плечами. – Хотите, чтобы дети ваши жили спокойно, будьте готовы защитить их в любое время. Так что мы, из дому в поход уходя, часть оружия бабам своим оставляем.
– Елисей. Расскажите, что с вашей женой случилось, – помолчав, осторожно попросила Татьяна. – В свете слухов много ходит, а правды никто не слышал.
– Хорошо, расскажу, – вздохнув, тихо ответил Елисей, отдавая оружие горцу и отпуская его и Ирину.
Плеснув себе вина, он промочил горло и, присев к столу, начал рассказ. Спустя примерно полчаса, когда Елисей замолчал, в комнате воцарилась гробовая тишина. Ильико, поднявшись, разлил вино по бокалам и, не произнося ни слова, залпом проглотил напиток. Поднявшись, Елисей сделал то же самое.
– Теперь я понимаю, почему вы всегда родичами представляетесь, – тихо вздохнула Татьяна.
– Мы и есть родичи, – грустно улыбнулся ей княжич. – Елисей мне дважды жизнь спас. И я скорее в опалу уйду, чем от такого родства откажусь. Рядом с ним я себя снова человеком, мужчиной почувствовал. Воином, а не жалким инвалидом. Он нужные слова нашел, чтобы меня в чувство привести. Он, и никто другой.
– Что говорить, если я князя Дато отцом зову, – пожал Елисей плечами. – Он для меня отцом и останется. И дедом сыну моему.
– А что он обо мне скажет? – тихо спросила Наталья.
– Дочкой назовет, – улыбнулся ей Ильико. – Отец всегда жалел, что семья маленькая. Зато теперь и внук есть, и две невестки будут. Он рад будет. Очень рад, – уверенно закончил княжич.
Елисей только решительно кивнул в подтверждение его слов. Девушки настороженно переглянулись и неуверенно улыбнулись, словно поняли друг друга без слов.
– Елисей, а вам обязательно возвращаться обратно? – сменила Татьяна тему.
– Да. Там у меня и школа, и дело, и имение. Да и отца я одного оставить не могу. Пусть до Тифлиса от Пятигорска путь не близкий, но все одно ближе, нежели отсюда. Да и не нравится мне здесь. Серо, мрачно, сыро. Нет, там, на горы посмотришь, и глаз радуется. В степь выехал, простор такой, что дух захватывает. А тут?
– А что тут? – не поняла девушка.
– Леса мрачные, темные, вокруг города болота да топи. А там что не родник, так вода живая. Журчит, словно поет, – не унимался Елисей.
– Да вы прямо поэт, – рассмеялась Татьяна.
– Вот приедете к нам в гости, сами все увидите. Еще просить станете, чтобы мы детей ваших на осень к себе взяли, – ехидно пообещал парень, припомнив свое прошлое и мечты побывать на курорте в бархатный сезон.
– Он прав, Танечка, – поддержал парня княжич. – На Кавказе и вправду очень красиво. Недаром там места лечебные есть.
Этот аргумент девушкам крыть было нечем. Так что, снова переглянувшись, они задумчиво пожали плечами и, вздохнув, вернулись за стол.
Кованые копыта коней выбивали по мостовой звонкую дробь. Елисей, сидя рядом с девушкой, терпеливо отвечал на все ее вопросы, сыпавшиеся на него, словно горох. Сопровождавший ее боец, принадлежность которого к какой-то конкретной службе парень так и не смог определить, сидел на козлах, рядом с Любимом. Князь Тарханов, давая разрешение дочери на эту поездку, хотел было отправить с ней еще и кого-то из прислуги женского полу, чтобы соблюсти приличия, но после, махнув рукой, решил обойтись только охраной. Елисей даже немного поспорил с ним по этому поводу, услышав требование в обязательном порядке брать охрану.
– Если я не смогу ее защитить, никто не защитит, – отрезал парень, глядя князю в глаза.
С минуту они упрямо мерились взглядами, после чего Тарханов, не удержавшись, опустил глаза. Сообразив, что перегнул, Елисей откашлялся и, тряхнув головой, добавил:
– Вы уж простите, Никита Иванович, но я себе гибель жены никак простить не могу и потому за Наталью глотки зубами рвать стану.
– Понимаю, – кивнул князь быстрее, чем надо. – Но прошу и вас меня понять, Елисей. Я ее пропажу еще толком не пережил, а тут снова волнения. Уж сделайте мне такое одолжение. И вам проще, и мне спокойнее.
– Ну, если только так, – пошел Елисей на попятную.
И вот теперь они ехали к дому Тархановых, изредка поглядывая на улицы вечернего города в окна кареты. Отвечая на вопросы девушки, Елисей иногда выглядывал наружу, по привычке проверяя, что происходит сзади. Заметив это, Наталья удивилась, но парню удалось свести все к шутке. Наконец, исчерпав накопившиеся вопросы, девушка решилась перейти к главному.
– Елисей, скажите откровенно. Вы попросили моей руки только потому, что хотели чего-то для себя, или вы меня любите? – мило покраснев, спросила она, глядя ему в глаза.
– От вашего папеньки я ничего не хочу, – спокойно отозвался парень. – А что касаемо любви… Сложный вопрос. Твердо могу сказать, что вы мне очень нравитесь. С самого начала понравились. А вот люблю или нет, честно скажу. Не знаю. Но если уж решился руки вашей просить, значит, что-то тут, – он звучно грохнул себя кулаком в грудь, – есть. А вот что именно там, и сам не знаю.
– Но как же так? – удивилась Наталья. – Неужели вы не можете точно сказать, любите вы человека или нет?
– А что такое любовь? – хмыкнул Елисей с некоторой растерянностью. – В романах всяких ее по-всякому описывают, а как оно на самом деле, никто толком сказать и не может. Да и по-разному это у всех бывает. Вон, к примеру, Ильико с Татьяной. Он с нее глаз не сводит, а она только чуть улыбается, но то и дело норовит его пальцами коснуться, при этом краснея. Любовь это у них или нет?
– Я не заметила, – растерянно призналась девушка.
– Просто вы мало их знаете, – понимающе кивнул Елисей.
– Выходит, я вам только нравлюсь? – вернулась Наталья к своему вопросу.
– Очень сильно нравитесь, – решительно кивнул парень. – Я потому и решил ситуацией воспользоваться. В ином случае так бы и остался в стороне. А тут помолвка ваша расстроилась, и я решил, пан или пропал, раз уж вы теперь свободны.
– А папенька сказали, что вы с ним долго спорили, доказывая, что можете стать тем, кто мне нужен, – задумчиво проговорила девушка.
– Спорил, – снова кивнул Елисей. – Ну не драться же мне с ним было.
– А вы могли бы? – лукаво улыбнулась Наталья.
– Вам так хочется, чтобы кто-то вашего папеньку побил? – сделал вид, что удивился, парень.
– Господь с вами! – всплеснула девчонка руками. – Как же это можно! Я к тому, что вы и вправду готовы за меня кого-то побить?
– Ну почему кого-то, – хмыкнул Елисей. – Вон, к примеру, к маменьке вашей барончик какой-то подходил, руки вашей прося. Мы с ней потому и поссорились. Так я князю предлагал барончика того на дуэль вызвать. Пристрелил бы, как крысу бешеную, и вся недолга. И князю головной боли меньше.
– Вам совсем никого не жалко? – удивленно спросила девушка.
– Отчего ж. Очень даже жалко. Сирот казачьих, что в школу свою на полный кошт набираю, жалко. Людей, в рабство угнанных на туретчину, жалко. А таких пройдох я жалеть не собираюсь. Такие только о своей выгоде пекутся. Впрочем, ежели вы решите, что с кем-то подобным вам будет лучше, нежели со мной, скажите прямо, – повернулся он к девушке.
– Лучше? Не знаю, – растерянно протянула Наталья. – Вы человек, хоть и не особо знатный, но умный и не злой. А вот кто там будет, одному богу известно, – прямо высказалась она.
«Ну, по крайней мере, сразу не послала», – хмыкнул про себя парень.
– Ну, насчет знатности, это еще как посмотреть, – усмехнулся он в ответ. – В вашем высшем свете да, про меня не знают. А вот на Кавказе обо мне уже легенды слагают.
– Шутите? – поинтересовалась Наталья, подозрительно прищурившись.
– И в мыслях не было. Сам не поверил, когда услышал, – рассмеялся Елисей. – Вот приедем в Пятигорск, я вас на базар сведу, сами послушаете. Там торговки всегда рады языками почесать.
– Елисей, вы правду сказали, что станете учить меня с оружием обращаться? – снова сменила девушка тему.
– Правду. В наших местах без оружия никак нельзя, – твердо кивнул парень. – Знаете, я, как узнал о ваших увлечениях, так сразу подумал, что у нас вам самое место. И с оружием ходить смело можно, и этикетом светским никто надоедать не станет.
– Вы не соблюдаете правил этикета? – поразилась Наталья.
– У нас свой этикет, – загадочно усмехнулся Елисей.
Карета вкатилась во двор дома, и спрыгнувший с козел охранник поспешил отворить дверцу кареты. Елисей вышел следом за девушкой и, быстро осмотревшись, подал ей руку, намереваясь проводить до самой двери. К его удивлению, встретил их сам хозяин дома. Шагнув на крыльцо, князь глянул на дочку и, чуть усмехнувшись, скомандовал:
– К себе ступай. Мать уж спать легла.
– Случилось что, Никита Иванович? – подобрался Елисей.
– Слава богу, нет, – вздохнул князь, когда Наталья скрылась за дверью. – С женой снова поспорили из-за вас.
– Снова барон? – мрачно уточнил парень.
– Он. Все не уймется никак, хотя я прямо сказал, что помогать ему не стану.
– Ему сказали или супруге? – иронично уточнил Елисей.
– Ей, – буркнул князь, удивленно посмотрев на него.
– А надо бы ему. Да и то я не уверен, что отстанет.
– Объясните, – не понял Тарханов.
– Супруга ваша на его сторону встала, и коль все сложится, станет ради дочери ему помогать, вас понуждая помогать ему. А уж как женщины своего добиваться умеют, не мне вам рассказывать.
– Знаю, – скривился князь. – Я просить вас хотел, Елисей, свадьбы большой не устраивать. Обвенчаетесь в церкви и домой поезжайте. Незачем тут пиры устраивать. Не то время, – вздохнул он.