— Это мы выясним, — успокаиваясь сказал я. — Она не готова общаться ни с кем, кроме меня? Что же, это её проблемы.
— Удачи, — усмехнулся командир. — Её уже маринуют в допросной.
— Отключите камеры, пока что. Думаю, разговор затянется.
Это графу не понравилось, но он согласился, и через три минуты я прошёл в комнату, где извелась на стуле девушка. Она пока держалась, хоть видно было, что смыть косметику ей пришлось, чтобы та не оказалась размазана по лицу из-за слёз и соплей. Настя взяла себя в руки и крепилась изо всех сил.
Нет, всей красоты она не растеряла, всё же природа её не обделила. Стройная, с большой высокой грудью и иссиня-чёрными волосами. Пожалуй, отсутствие косметики ей даже шло. До некоторой степени. Она потеряла в красках, стала менее выразительной и яркой, но приобрела в искренней простоте.
Или хотела, чтобы её воспринимали как искреннюю.
— Иван, ты пришёл! — вскочила она мне навстречу, но я лишь прошёл к стулу и сел напротив.
— В данный момент для вас я младший лейтенант оперативного отдела СИБ Иван Пожарский, — сухо ответил я, открывая папку. — Присаживайтесь, госпожа Березова.
— Ты чего? Я что-то не так сделала? — забеспокоилась девушка или, опять же, сделала вид. — Мы же с тобой друзья, одногруппники.
— Именно поэтому я вообще общаюсь с вами, вместо того чтобы сдать дознавателям и немедля ехать в Петербург, к семье и погибшим братьям, — сказал я, встретившись с ней взглядом. Вот только реакция была совершенно не такой, на которую я рассчитывал. Вместо того чтобы испугаться и сесть, Настя обеими ладонями ударила о стол, подавшись вперёд и чуть не вываливая грудь наружу из расстёгнутой рубахи.
— И ты что, считаешь, что я в этом виновна? Я⁈ Которая постоянно была рядом⁈
— Анастасия, сядьте. Вы и так себе на пятнадцать лет заработали попыткой побега. Пока ваша причастность к нападению на Государственную думу не доказана. А вот вашего отца — уже да. Множество участвовавших в его заговоре сдалось правосудию и охотно дают показания, в расчёте на будущее снисхождение суда.
— Иван, мы знаем друг друга с детства. Вместе выросли… в Лондоне.
— Клевета. Вы познакомились с князем Пожарским на балу в Петербурге. А знаю ли я вас? Теперь думаю, что нет.
— Ах ты… Даже если так, с какой стати дочери отвечать за грехи отца? — вскинулась Анастасия.
— С той, когда она стала совершеннолетней, вступила в преступный сговор и попыталась сбежать.
— Я невиновна, слышишь ты, дуболом? Как был в детстве тупым дрочером, так и остался! Только смазливую мордашку приобрёл и начал убивать. Думаешь, я не в курсе о твоих похождениях? Скольких ты убил? Десять человек? Пятнадцать? Да ты сам хуже террориста и смеешь меня судить? Я ничего не сделала противозаконного! Ни-че-го! И я ни о чём не знала!
— Ты сама себя закапываешь, — покачал я головой. — А насчёт цифр ты тоже ничего не знаешь. Пятнадцать. Ха. Это за сегодня, и то был не слишком продуктивный день. Даже в прошлом году перевалило за пятьдесят. А вашими усилиями сейчас цифра стремительно приближается…
— В этом ты нашёл свой кайф, да? Убивать людей? — презрительно посмотрела на меня Берёзова.
— Не людей. Тварей в людском обличье, — с усмешкой ответил я. — Но да, в этом что-то есть. Скачок адреналина и удовлетворение от хорошо проделанной работой. Чем меньше грязи останется, тем лучше.
— Урод. И я с тобой ещё хотела свою жизнь связать…
— Да, тут мне повезло. А так свяжешь себя с женской исправительной колонией, если, конечно, доживёшь и из СИЗО тебя в целости довезут до тюрьмы, — ответил я и заметил, как её передёрнуло. — Как думаешь, что в тюрьме сделают с бывшей аристократкой и дочкой миллионеров?
— Значит, всё же на ты? — оскалилась Настя, рухнув на стул. — Я тоже могу быть жёсткой, и сила моя при мне, я проверила. Так что они меня и пальцем не тронут.
— Пока ты не уснёшь. А потом тебе переломают руки и сделают всё, что захотят, — спокойно ответил я, после чего девушка заметно побледнела. — Но на самом деле ты права. У тебя осталась сила, можешь попробовать ею воспользоваться. Добавишь себе ещё лет десять.
— Зачем ты вообще пришёл⁈ — зло бросила Анастасия.
— Всё очень просто. Меня попросили, очень. Хотят сэкономить время следователей. Хотя, на мой взгляд, они должны тебя здесь оставить до суда. Камеры тут новые, просторные. Во время дождя может быть немного влажно, да и не лето на дворе. Скоро сезон тропических дождей, но ты переживёшь.
— Какой же ты урод. Как был, так и остался. Только теперь не просто тупой, но ещё и кровожадный.
— Если ты думаешь, что прибавляешь себе так привлекательности и баллов, нет. Конечно, я никогда не буду на твоём месте, и потому судить, что бы я сделал, не смогу. Но у тебя есть ненулевой шанс получить, даже императорское помилование.
— Предать семью? Ради вас и вашей засранной страны?
— Если так будешь относиться, это станет единственная страна, которую ты сможешь посетить в ближайшее время. Или вообще, последняя, — сухо сказал я, положив на стол ручку и лист бумаги. — Это список вопросов. Можешь попробовать убить себя с помощью ручки или знака. А можешь подумать, как следует и принять верное решение. Отец с семьёй тебя кинули. Денег и земель у вас не осталось, лишь то, что успели вывезти заграницу.
— Нам этого хватит на три жизни, — усмехнулась Настя.
— Им. Если ты не поможешь следствию, умрёшь в тюрьме. И это не угроза, а констатация факта, — ответил я и, уже подходя к двери, обернулся. — К слову, если ты уверена, что Лондон их не выдаст, тебе же лучше написать всё, что знаешь. Им ты уже не навредишь, а свою жизнь можешь спасти.
Не слушая ответ, я вышел из допросной и кивнул оператору, который включил камеры. Теперь, если я правильно всё рассчитал, оставалось только промариновать её пару дней, ну, может, с десяток. Время точно играло не на стороне беглого олигарха и его семьи. Только вот и у меня его почти не осталось.
— Соедините с императором, — дозвонившись до секретариата, попросил я, и через несколько минут трубку подняли.
— Слушаю, — голос Василия был мрачным и усталым, с существенной долей хрипоты, будто в заболевающем состоянии.
— Отец, это я. Как ты? — в голову в тот момент ничего умнее не пришло.
— Из семерых сыновей у меня осталось трое. И те — маньяк, трус и предатель. Как думаешь? — ответил император.
— Ну, маньяка приму на свой счёт, уж слишком часто называют. Кто предатель — тоже очевидно, младший Васька, обращавшийся к Виндзором… остаётся Михаил. И с чего ты его в трусы записал?
— С того, что этот гадёныш, только узнав о нападении, спрятался, поджав хвост! — рявкнул в трубку император, нервы которого явно были ни к чёрту. — И оба вы, вместо того чтобы делом заниматься, по своим пещерам ползаете, вне сети! Вы нужны мне здесь. В Петербурге. Точка.
— Отец, ты уж прости за прямоту, но ты дурак? На мой взгляд, чем мы дальше друг от друга, тем больше шансов не попасть в одну мясорубку. И Александр, и остальные погибли на самых защищённых мероприятиях. По крайней мере, так должно быть.
— Приезжай, — повторил, но уже другим, надломленным голосом Василий Первый. — Ты нужен мне здесь.
— Хорошо, скоро буду, — нехотя ответил я и, услышав «спасибо», положил трубку. Похоже, планы пора снова менять, вот только в одиночку.
Пока шёл по коридору на выход, задумался. Ситуация в целом не из приятных. Только начавшая возрождаться империя оказалась на грани коллапса. Если перебьют всех Романовых, она рухнет. А следом за ней и Россия. Нет, такая великая страна не исчезнет в одночасье, но второй развал за десять лет она может и не пережить.
Придётся брать всё в свои руки, и не так, как с поисками скрижали. Не скажу, что я разборчив в методах… ради выживания человечества можно сделать всё что угодно. Всё! Другое дело — остаться при этом людьми, это уже сложнее. Цивилизованными и культурными? Тут вообще плохо, на это рассчитывать не приходится.
— Уже закончили? — спросил граф, когда я вернулся в кабинет главы отделения.
— Нет. Подготовьте её к перевозке в Петербург, все необходимые документы получите позднее. Когда сделаете?
— Я на себя такую ответственность брать не буду, — тут же ответил офицер. — Как придут документы, так и начнём готовить.
— Хорошо, успейте к следующему самолёту. Я её сопровожу. Документы будут.
Спорить с графом я не собирался, тем более что у меня ещё оставалось куча задач. Позвонил в канцелярию, уведомил о переводе подозреваемой. Сообщил о своём переезде начштабу округа.
Оставалось собрать вещи, уведомить деканат. Нет, скорее надо сдавать экстерном. Но учитывая ситуацию, всё это стало уже не важно. Оружие… после прошлого раза пора таскать с собой полный арсенал и парашют. Ещё и переноску для тринадцатой покупать пришлось. И когда я думал, что уже готов, на пороге гостиничного номера появилась Аня.
— Я еду с тобой, — уверенно сказала она, уперев руки в бока.
— Ты же хотела спокойной и сытой жизни, — усмехнулся я.
— Думаешь, я совсем дура? Думаешь, не понимаю, что происходит? — поджав губы, спросила девушка. — Ты загоняешь себя. Срываешься, летишь с места на место. Пропадаешь в лесах, едва успевая закрыть зачёты…
— Именно. А ты говорила…
— Да мало ли что я говорила! Я девушка, я имею право на импульсивные поступки и эмоции. И я еду с тобой, куда бы ты ни отправился, — сказала девушка, а затем, видя, что я хмурюсь, добавила: — Пожалуйста?
— А ты готова к такому образу жизни? Бросить всё, к чему ты привыкла?
— Если с тобой рядом — да! — уверенно ответила Аня, и я приобнял девушку.
— Кто я такой, чтобы говорить «нет», — улыбнулся я и поцеловал мою умницу. — Хорошо. И спасибо за твою поддержку.
Появление девушки стало приятным сюрпризом. И то, что её родители не были сильно против, а я настоял, чтобы мы их предупредили, тоже стало отличной новостью. А вот что стало шоком, так это ожидавшая нас в аэропорту троица. Саня, Наташа и Леонид, парень, который помог мне на балу и чью фамилию я никак не мог запомнить.