Итак, что мы имеем? Я тот самый настоящий менеджер, который вдруг по капризу судьбы попал из грязи в князи, ну не в князи, а в сатрапы, хотя какая, в задницу, разница. В реале я был менеджером среднего звена, manager с английского переводится как «управляющий». Ну да, чем-то там я все-таки управлял. Но десять человек в подчинении и около миллиона долларов месячного оборота по отделу — это вам не три провинции.
Единственное, что меня успокаивает, — этот мир все еще живет по законам игры. Репутация тут не пустой звук, а местные жители на измену не способны по умолчанию. Что из этого следует? Да то, что если ты назначишь грамотного управляющего из местных, то он не станет играть в подковерные игры и его авторитет у народа никогда не поднимется выше твоего. То есть, как бы я ни хотел взять Каргала с собой, делать этого не стоит ни в коем случае. Мужик в отсутствие законного правителя неплохо тут, судя по всему, справлялся — вот пусть справляется и дальше. Бойцов из его подчинения тоже не стоит дергать. Мне по фигу, кого брать, крестьян или готовых воинов. У меня они обучатся в течение пары дней, а у местных этот процесс затягивается на годы.
От раздумий меня отвлекла скрипнувшая дверь. Сотник появился в сопровождении двух симпатичных демонесс, несущих в руках подносы с едой. Девчонки быстро сервировали стол и удалились. Когда дверь за ними захлопнулась, сотник сделал приглашающий жест и разлил по бокалам розовое вино.
Некоторое время в комнате был слышен только стук столовых приборов по тарелкам, прерываемый только для того, чтобы наполнить бокалы. Наконец я наелся, промокнул губы салфеткой. Вытащил из сумки трубку и закурил.
— Такое вино умеют делать только у нас, дар, — подняв свой бокал, с некоторой грустью произнес сотник, — когда-то мы неплохо торговали им в Суоне и Хантаре.
— Ну, так давай тогда выпьем за то, чтобы через пару месяцев эта торговля продолжилась, — подняв собственный бокал, совершенно серьезно сказал я. — С Суоной вряд ли, не осталось там уже никого, но вот с Хантарой запросто.
— Твои бы слова, дар…
— Да Харту в уши? — хмыкнул я. — Так вот, как раз на эту тему я и хочу с тобой поговорить.
— Я слушаю, — Сотник сделал глоток, поставил бокал на стол и внимательно посмотрел мне в глаза.
— Сколько сейчас в Гильторе разумных?
— Сложно сказать, — пожал плечами Каргал. — Думаю, около пятидесяти тысяч точно есть, это если детей не считать. В Миште проживает около двадцати тысяч, по окрестным деревням не меньше десяти. В Зелине и Кериоле тоже, наверное, по десять наберется.
— Это ты о еще двух сатрапствах Гильтора?
— Ну да, — кивнул сотник, — они слабо заселены. В основном горняцкие, рыбацкие и охотничьи поселки. Сторожевая крепость и сотня солдат с наместником. Думаю, и Лег, и Кнорен скоро приедут в Мишту. У них же там тоже чума была, а тут такое дело, значит. Насчет налогов не знаю, собрали они их в этот раз или нет…
— Налоги меня волнуют далеко не в первую очередь, — вздохнул я. — Мне нужны бойцы, четыре сотни. Я не собираюсь отсиживаться в Гильторе. Сатрап Горм поддержит меня в походе на Суону и Крейд, и в течение месяца я очищу соседнюю провинцию от нежити.
— После того что ты сделал для нас, я и мои ребята готовы идти за тобой хоть в Серые пределы, — не задумываясь, ответил Каргал. — Да любой взрослый человек в провинции пойдет за тобой, дар.
— Ты и твои ребята нужны мне здесь. Не стоит оставлять провинцию без защиты. Ты останешься тут наместником, а бойцов я наберу из желающих пойти на службу крестьян и горожан. Поверь, у меня есть способ обучить их всего за несколько дней. Это не обсуждается. Лучше скажи, почему в Гильторе нет нежити?
— Как скажешь, дар, — хмуро кивнул сотник, — а что насчет нежити, так точно тебе не скажет никто. Почти три сотни лет назад следом за хлынувшими из Крейда беженцами к городу подошли несколько тысяч гейтар Ахримана. Ворот мы не запирали, но в город они не зашли. Постояли пару дней, свернули лагерь и ушли. А еще через три года сатрап Элрот, отец погибшего Рамбла, вывел в Гранитное ущелье полторы тысячи солдат — всех, кого он смог тогда собрать, — навстречу десятитысячной армии нежити. А дальше случилось непонятное. Мертвяки остановились посреди ущелья, словно натолкнулись на невидимую стену, точно так, как я со своими ребятами, когда пытался зайти в Покинутый храм. В итоге нежить ушла и с тех пор в Гильтор не совалась. Старики говорят, что тут не обошлось без богов, но кто из них оказал нам такую великую услугу, не знаю.
— Покинутый храм больше не покинутый, — вздохнул я, не зная, как отнесутся местные к тому, что хозяйкой храма в скором времени буквально станет сама Смерть. Впрочем, богиня относится ко мне благосклонно, а это многого стоит.
— Теперь это храм Кильфаты, — выпустив сквозь зубы дым, пояснил я сотнику, готовясь к любой его реакции, но с удивлением заметил, что эта новость совершенно его не расстроила. Скорее наоборот. Услышав о новой хозяйке храма, Каргал стал похож на обожравшегося сметаной кота или на человека, который только что выиграл главный приз в лотерею.
— Да ты и впрямь родился под счастливой звездой, Черный, раз Хозяйка Забвения оказала тебе такую великую честь! — ошарашенно произнес он.
— И тебя ничего в этом не смущает?
— А что меня должно смущать? Храм богини смерти есть только в Исхарте, да и то, говорят, не храм, а просто святилище. А тут… Это же и умирать теперь будет не страшно. Мы же все тут чтим Хозяйку, а когда можно просто прийти и принести ей дары…
— Значит, двадцать семь юношей и девушек, возрастом не старше тридцати лет, для храмовой службы мы найдем? — с некоторым облегчением в голосе спросил я.
— Я думаю, желающих будет в десятки раз больше, — пожал плечами Каргал.
— Больше — не меньше. Отправим к храму всех, и пусть настоятельница сама решает, кто ей подходит.
С души у меня свалился огромный камень. Оставшаяся в храме Ваесса попросила меня прислать ей двадцать семь человек и трех разномастных лошадей. Видя мое нахмуренное лицо, магистр рассмеялась и заверила, что в жертву принесут только четвероногих. Какой-то там у них символизм. Если у греков был Харон с его лодкой, то тут в Серые пределы, или куда там еще, народ, по ходу, отправлялся на тройке с бубенцами. Хотя про бубенцы это я так, просто предполагаю. Когда я выразил некоторые сомнения в том, что найду много желающих, жрица только улыбнулась и чмокнула меня на прощание в щеку.
Я положил в рот небольшой кусочек копченого мяса, задумчиво пожевал и вздохнул. «А ведь магистра мне будет теперь очень не хватать, — с грустью подумал я, — да что там говорить, ее мне уже не хватает».
— Я завтра объявлю по городу о наборе бойцов и послушников, — сотник разлил по бокалам вино и задумчиво почесал подбородок, — как же жаль, дар, что мне нельзя пойти с тобой.
— Я не думаю, что тебе здесь будет легче, чем нам там, — усмехнулся я. — Насчет бойцов — набором будет заниматься дар Эйнар, я попрошу его, чтобы он подошел к тебе. И еще, эта девочка, Лиэта, и остальные дети воинов, погибших в Покинутом храме. Постарайся, чтобы они не нуждались ни в чем. Если нужны деньги, скажи.
— Ты странный правитель, дар, — Каргал выпил вино и усмехнулся. — Про воинов и послушников поговорил, о детях вспомнил, а о состоянии дел в провинции и о размере казны ни слова. Вот, — он передал мне коричневую в кожаном переплете тетрадь, — тут все цифры за этот и за прошлый год, а также все, что сейчас есть в хранилищах. Без юной дарессы я бы ни за что в этом не разобрался, — вздохнул он, — сатрап очень хорошо учил свою дочь.
Засада. Почувствовал себя помещиком, кретин. Хотя стыдно мне почему-то не было. Я перелистнул тетрадь, посмотрел на таблицы и убрал ее в сумку. Бухгалтерия — она, конечно, наука хорошая, но деньги для меня сейчас не главное.
— Я только час назад стал правителем, мне простительно, — пожал плечами я. — Ты мне просто скажи, каковы приход и расход, сколько в казне денег и есть ли в хранилище железо.
— В казне сейчас тридцать две тысячи семьсот восемьдесят три монеты, дар. Приход по тому году — двадцать шесть с небольшим тысяч, расход — двадцать четыре. Я не помню, но в тетрадке есть точные цифры, откуда, что и куда. А насчет железа — так нет его в хранилище. Чего ему в хранилище делать-то? Это же не мифрил. Железо мы на складах в кузнечном квартале храним — это за городом, в паре километрах от южных ворот. Пять лет назад сатрап Рамбл многие производства за город выставил, чтоб не шумели, значит, и не воняли.
— Логично, — кивнул я, закуривая, — а лошадей в сатрапстве много?
— Уж на четыре-то сотни найдем, — улыбнулся Каргал, — многие со своими придут. И это… — сотник нахмурился и посмотрел куда-то в сторону, — ты бы сходил к Лиэте, дар, тяжело ей сейчас. Родителей потеряла, а тут еще такие перемены…
— Вот как раз после нашего разговора и пойду, а поскольку мы с тобой уже вроде обо всем поговорили, осталось только докурить, — я кивнул на трубку в руке. — Где, кстати, мне ее, Лиэту, найти?
— Она на третьем этаже, в детских покоях, — пояснил сотник. — Как закончим говорить, я провожу.
Минут через десять мы вместе с Каргалом поднялись на третий этаж замка.
— Она очень хорошая девочка, дар, — дрогнувшим голосом произнес сотник, когда мы остановились у резных белых дверей, — мы все ее любим и…
— Я не собираюсь ее обижать, если ты об этом. На самом деле, думаю, маленьких тифлингов нужно поселить где-нибудь в замке вместе с детьми погибших в храме воинов. В будущем княжеству понадобятся каратели, вот и займись их подготовкой уже сейчас. Подумай, что тебе для этого нужно, и завтра доложи, — я кивнул сотнику, зашел в детские покои и оказался в отделанной салатовым бархатом прихожей.
Лиэту я нашел в следующей комнате. Одетая в простенькое платье, рыжеволосая девочка сидела на застеленной кровати, обняв обеими руками большую тряпичную куклу, и задумчиво смотрела в окно. Услышав стук двери, она вздрогнула и перевела на меня взгляд.