– Мы ждали тебя до последнего мгновения, Крис, – высвободившись из моих рук, негромко произнесла жрица. – Ждали, когда Неприкаянный проломил ворота и твари хлынули в город… Даже когда погибла Мать, я все равно верила, что ты придёшь…
– Мать Дома оживет через шесть часов, – пожал плечами я и, обернувшись, кивнул на лежащего за спиной Шона: – Думаю, разговор стоит отложить до утра. Тогда я и познакомлю Алессу с этим товарищем.
– Да, конечно, – княгиня кивнула и подняла на меня взгляд, – совещание проведем утром. Я сейчас переговорю с Корнелией и сразу займусь твоими людьми. – Атна обернулась, подозвала одну из жриц и приказала: – Геба, отведи Криса в Бархатный зал, в гостевые покои, и проследи, чтобы он ни в чем не нуждался.
– Сейчас, – я сделал останавливающий жест и, кивнув на Йоклу, добавил: – Мне нужно поговорить. Десять минут, и пойдем.
– Крис…
– Да, – я обернулся и вопросительно посмотрел на Атну.
Жрица вздохнула, взгляд ее стал виноватым.
– Ты же понимаешь, что Кладд теперь не может тебя усыновить? Легат Смерти, Темный… Сущее нам не позволит… Может быть, ты возьмешь какую-то другую плату?
– А, ты об этом, – хмыкнул я и смерил женщину взглядом. – Тогда найдите Нессу, и будем в расчете. Ведь это из-за нее Неприкаянный едва не захватил Кар-Агал. Корнелия тебе расскажет.
– Хорошо, Темный, – глаза княгини сузились, в голосе прозвучала сталь. – Мы обязательно ее найдем…
– Отлично, – кивнул я и, обернувшись, отправился к ступеням, на которых сидела Йокла.
Внешне она практически не изменилась: те же высокие скулы, надменная линия рта, серые миндалевидные глаза и знакомый шрам на правой щеке… Однако было в её облике что-то такое, какая-то неуловимая деталь… Возможно, я пытаюсь себя убедить, но Йокла не выглядела холодной высокомерной сукой. Сейчас передо мной сидела молодая, смертельно усталая женщина.
Куртка спутницы Ллос была разорвана в двух местах, левый наплеч снесён, штанина потемнела от крови. Мне неизвестно, сколько времени она держала на себе морта, не знаю, как у нее это получилось при такой-то разнице в уровнях, но она выжила, и я, как ни странно, этому рад.
Несмотря на усталость, Йокла оставалась грозным противником, и со стороны могло показаться, что я рисковал, подходя к ней в одиночку, но все это ерунда. Не сможет она меня убить, даже если очень захочет. Даже если забыть про «алхимию», Рыцарей и два Старших Дома у меня за спиной. Все изменилось, да и она это понимает прекрасно. Не может не понимать. Впрочем, никто ни с кем тут драться не собирается, а кто старое помянет, тому глаз вон… Он у меня, к сожалению, всего один.
Чиркнув по ноге шерстью, Шон пробежал вперед и остановился в трёх метрах напротив спутницы Ллос, не проявляя ни малейшей агрессии. Очевидно, пёс понимает и чувствует намного больше, чем я, жаль только, не говорит, но тут уж ничего не поделать.
При взгляде на фамильяра на бесстрастном лице молодой женщины мелькнула тень эмоций. Губы шевельнулись, она хотела что-то сказать, но смутилась и опустила взгляд.
Я подошёл, сел рядом и некоторое время молча наблюдал, как ребята отпускают нежить, чтобы та не мешала живым. Смотрел, как Бьёрн о чем-то говорит с Райнеком, а сидящая рядом Зана слушает, положив голову некроманту на плечо. Как вдали перед строем Безликих о чем-то беседуют Мать Дома Алеан и Старшая Дочь Кладд, как в зал входят первые сотни игроков и идущая впереди Ксеня крутит головой, любуясь открывшейся красотой… Изменился не только я – меняется всё. Вчерашние враги заключают союзы, а Свет может спокойно разговаривать с Тьмой… Возможно, я просто пьян, но…
Мы молчали больше минуты, когда Йокла, наконец придя к какому-то решению, покосилась на меня и, не поднимая головы, произнесла:
– Спасибо, Темный, что пришёл, и спасибо, что не стал мстить… Тебе, наверное, интересно, почему я здесь?
– Да, – кивнул я. – Но не скажу, что не рад этому факту. Догадываюсь, что твоё видение будущего не совпало с тем, что хотела сделать с Антрумой Ллос.
– Не так, – со вздохом покачала головой Йокла. – Госпожа желала стране процветания, но сейчас её разум затянул Мрак… Трагическая ошибка, фатальный просчёт…
– А Ушедших она принесла в жертву тоже под влиянием Мрака? – хмыкнул я и, вытащив из сумки монету исчезнувшей страны, подкинул ее на ладони. – А может быть, виноват Мирт, который подсунул ей тот кусок дневника?
– Ллос не принадлежит к нашему народу, – вздохнула Йокла, задумчиво глядя на сидящего перед ней фамильяра. – Но она по своей сути больше дроу, чем большинство из нас. Жажда единоличной власти, желание убрать конкурентов, и это… – Йокла вдруг резко повернула голову, её брови взлетели. – Погоди! – дрогнувшим голосом прошептала она. – Ты сказал, что дневник подкинули?!
– Да, – зло усмехнулся я. – Богиню Коварства провели как последнюю дуру! Темная сыграла на стороне Света, уничтожив пятерых богов и открыв страну для вторжения! Дроу, говоришь? С нами бы такой трюк не прошёл!
На Йоклу было жалко смотреть. У нее просто не было никакого резона сомневаться в моих словах. Да и с чего бы мне сейчас врать? Но, наверное, тяжело осознавать, что твоя Госпожа лоханулась, как тупая крестьянка… А тень этого позора обязательно ляжет и на тебя…
– Кто? Кто тебе это сказал? – спутница Ллос с какой-то странной надеждой посмотрела мне в глаза, видимо, еще не в состоянии до конца осознать величину той задницы, в которую затащила ее богиня. – Это же дневник Аркама! Он был учителем Госпожи…
– Не напомнишь, кто его убил и захоронил под Вайдаррой? Минут за десять до своей гибели Мирт рассказал об этой афере. Подозреваю, что боги гномов были с ним в сговоре. Просто до недомерков не сразу дошло, что правила изменились.
– Мирт погиб? – неверяще поморщилась Йокла. – Но как?!
– Его убили Стражи Серых Пределов: Мать отомстила богу за тот обман, – пояснил я и, не разжимая кулака, сунул монету в сумку. – Верховным богом Свет выбрал Сетару, и справедливость в какой-то мере восстановлена, но сейчас важно другое. Ты знаешь, что происходит в Лууу?
– Только в общих чертах… – после недолгого колебания покачала головой Йокла. – На городе висит непроницаемый кокон. Я чувствую только обрывки мыслей богини и знаю, что она не может покинуть территорию храма.
– Кокон? – поморщился я. – Что это?
– Я не знаю, как по-другому это назвать, – покачала головой женщина. – Стены города и пространство над ним оплетены непроницаемой серой субстанцией, которая по структуре плетения напоминает висящий над Антрумой щит, и я не представляю, что происходит внутри. Кокон излучает чужеродную магию. Я пыталась сходить на разведку, но, увидев город издалека, едва не потеряла рассудок.
М-да… И тут накрутили… Напридумывали, уроды, ивентов и квестов! Как же я ненавижу этих фантазеров, изобретателей и всех искинов до кучи! Почему нельзя просто прийти, грохнуть морта и завершить этот гребаный квест? Ну почему всегда какие-то коконы, чужеродная магия и прочая мерзость? И ещё, до кучи, съехавшая с катушек богиня. Ведь если я раньше надеялся, что Ллос не станет мне мешать, то сейчас уже и не знаю. В любом случае пока сам не увижу – ничего не пойму. Как всегда…
– Ясно, – вздохнул я и, поправив сбившуюся повязку, посмотрел на сидящую рядом женщину. – А ты сама-то как оказалась в Кар-Агале?
– С кладбища меня перенесло в местный храм, – грустно улыбнулась собеседница. – На счастье, неподалеку находилась Алесса. Мать Кладд – самый сильный лекарь Антрумы, и она сумела меня спасти. Я не должна была здесь оказаться, но Лууу прикрыт магией Океана, и Сущее распорядилось так… Кар-Агал – единственное место, где я могла пережить твое заклинание, Темный. В Лууу меня бы ждала только смерть. – Йокла сцепила пальцы в замок и, пожав плечами, добавила: – Очнувшись, я почувствовала Госпожу, узнала, что происходит, и посчитала это знаком. Дальше ты знаешь…
– А что ты собираешься делать, когда все закончится?
– А ты считаешь, что это закончится? – устало произнесла Йокла. – Думаешь, у тебя получится остановить Мрак и освободить Госпожу?
– Не знаю насчет Ллос, но страну определенно можно спасти, – пожал плечами я и потрепал за ухом подошедшего Шона.
С минуту Йокла молчала, затем медленно перевела задумчивый взгляд с меня на фамильяра, вздохнула и, опустив голову, негромко произнесла:
– Не знаю, Темный, я запуталась…
– Ну, тогда подумай, а утром на совещании поговорим.
Я дождался её кивка, попрощался и, поднявшись со ступеней, направился к ожидающей меня жрице.
До гостевых покоев идти пришлось минут десять.
Если и возможен постапокалипсис в фэнтезийном мире Подземья, то по дороге я наблюдал именно его. Пустые коридоры выводили в такие же пустые залы. Ни прислуги, ни стражников, никого… Только статуи и висящие на стенах портреты каких-то незнакомых мне дроу.
Мы шли, провожаемые их оценивающими взглядами, и эхо шагов бежало далеко впереди. Не очень приятное, но такое знакомое ощущение… Это поймёт тот, кто дежурил ночью в учебных корпусах института или гулял по заброшенным цехам огромного когда-то завода. Какая-то странная энергетика у таких мест. Живые всегда оставляют после себя незримые отпечатки. В Кин Мараде меня такие чувства не посещали.
Жрица шла впереди молча – очевидно, тоже придавленная пустотой, – я смотрел на её прямую спину и думал… Думал о том, насколько сильно местные отличаются от людей покинутого нами мира. Пятьдесят семь выживших, из которых в момент гибели морта осталось не больше тридцати. Детей Система не считает, но подозреваю, что те, кто мог держать оружие, вышли и тоже приняли смерть, защищая свой город.
Тридцать выживших… На Земле двадцать первого века в подобной ситуации всегда найдутся предатели, трусы и паникеры. Их мало, но они всегда есть. Здесь не так… В Арконе нет капитализма и гнилой демократии. Ни один дроу из местных не представляет жизни без своего Дома. Профессиональные убийцы, мастера интриг никогда не поднимут оружие против тех, кого считают своими. Вся их энергия всегда направлена вовне, и этим Антрума отличается от Подземья.