Приехав по нужному адресу, мы с волком вывалились из гремящего, рычащего, пыхающего черным дымом внедорожника.
— Нарекаю тебя ЕП1 — Я осенил машину крестным знамением.
— Это еще почему? — Заинтересовался волк.
— По двум причинам, первая это из-за дыма, он идет одновременно из-под капота, из-под днища, и совсем чуть-чуть из выхлопной трубы, поэтому и ЕП, ибо ассоциации с Емелиной печью, мы же сотрудники Института фольклора, значит должны соответствовать.
— А вторая?
— А вторая, потому что ЕП, я этот Институт с его приколами и экономией на мне любимом, нет ну честное слово, могли же нормальную машину дать, судя по тому, что Василиса каждый день на новой, у них в гараже этих машин, как у дурака махорки.
— Вы к кому? — Перебила меня строгого вида старушка, высунувшаяся из окна первого этажа почти по пояс и изучая нас с волком пристальным подозрительным взглядом.
— А мы, бабушка это… — Я выдал ей свою самую очаровательную улыбку. — К Анохиным, по заявлению. Из полиции я.
— Из полиции? — Старуха подозрительно сморщилась. — А документик у тебя есть? — Вот тут-то я и потух, говорил же мне Сан Саныч, чтобы я заехал к ним в управу и получил полагающиеся мне документы, а так, вот что я буду предъявлять въедливой старушенции.
— Не успел еще получить. — Честно признался я. — Первый день сегодня, экспертом вот устроился, и сразу, так сказать с корабля на бал. — Бабка снова изучила меня подозрительным взглядом, затем подозвала к себе и поискав что-то у себя под ногами, вручила мне здоровенный белый пакет.
— Вот! — Горделиво заявила она. — Если собака твоя нагадит, чтобы убрал, у нас тут приличный двор, не хватало нам только какашек собачьих у себя. — В этот момент нужно было видеть морду волка, она одновременно вытянулась от удивления, скорчилась от возмущения и обиды, крайне забавное зрелище.
— Да что она себе позволяет? — Выдал он, когда мы чуть отошли. — Как она вообще о таком могла подумать, я порядочный волк, а не какая-то там уличная шавка, я в туалет хожу, а не на газон. И ты тоже хорош! — Это он уже на меня накинулся. — Мало того, что промолчал, не защитил честь товарища, так ты еще и этот пакет у нее взял.
Я лишь ухмылялся и осматривался, двор был типовой, точно такой же в котором жил и я, ухоженный газон, новая современная детская площадка с тренажерами, горками и качелями, у подъезда лавочки, эти правда уже грязные исписанные надписями и со следами от сигарет, вот же народ, дали им на халяву что-то новое и красивое, и тут же изгадить нужно, замызгать, сломать, испакостить.
Возле интересующего меня подъезда на лавочке сидел благообразный старичок, увидев меня, или вернее увидев волка, он подобрался, фальшиво заулыбался и принялся тыкать скрюченным пальчиком в экранчик телефона, когда же мы подошли к подъезду, он буквально кинулся нам на перехват.
— Вы к кому? — Чуть ли не закричал дедок, хватая меня за руку.
— К Анохиным. — Ответил я, затем достал из кармана записную книжку. — К Эдуарду Петровичу, Сергею Петровичу и Петру Евграфовичу.
— Ко всем сразу? — Удивился дед. — По заявлению? Но как же так, не одновременно же. Так же нельзя.
— Почему? — Удивился я. — Три заявления из одного места, почему бы и не посетить в один день? Мое время, как эксперта, очень дорого, вот и пришлось оптимизировать маршрут.
— Эксперта? — Старик аж поник. — А где же этот ваш… Иван?
— В командировке. — Коротко бросил я. — А Вы, собственно, кто такой, и почему задаете столько вопросов. — Кто был этот дедок я, естественно, уже догадался, но спектакль надо было отыгрывать полностью.
— А я как раз и есть Петр Евграфович, — Улыбнулся мне своими искусственными зубами старикан, надо сказать отличная такая улыбка, качественная, хороший немецкий протез, не дешево, наверное, он ему обошелся, и я подозреваю, что знаю откуда у деда деньги на такую роскошь. — Пойдемте ко мне, чаю выпьем, я покажу Вам, что эти ваши Институтские хулиганы натворили. — Старик сверился с экранчиком телефона, чему-то сам себе кивнул и потянул меня за собой на второй этаж.
Квартирка у деда была уютная, аккуратная, я бы сказал даже чересчур аккуратная, впрочем, как и он сам, дед, судя по всему, страдал излишним педантизмом.
— Вы не смотрите, что тут сейчас все в порядке, — Начал проникновенно рассказывать мне старик. — Заявление то мы когда еще писали, не жить же в разгромленной квартире, вот мы и восстановили все за свой счет, но Вы не переживайте, все зафиксировано на фотографиях, честь по чести, зафиксировано, оценено и подготовлено к Вашему визиту. — Старик заискивающе посмотрел в мои глаза и видимо остался недоволен увиденным. — Так чего мы на пороге то стоим, пойдемте на кухню, у меня там дочки как раз покушать приготовили, выпить…
Словно в подтверждение его слов из кухни, степенной походкой показались две девицы, обе в фривольных коротких халатиках, у одной в руках поднос с запотевшей бутылочкой водки и тарелкой закусок. Увидев их, я понимающе посмотрел на волка, а тот стыдливо опустил уши.
— Не стоит! — Остановил я старика. — Я же говорю, время мое дорого, тратить его впустую, значит красть у Института, а Вы знаете, что Институт делает с теми, кто у него крадет. — Я скорчил зловещую рожу, при виде которой даже волк вздрогнул, а старикан, так и вовсе побледнел, и ухватился за сердце, схватился он, кстати почему-то за правую сторону груди.
Девки с подносом вопросительно смотрели на нас и совершенно не понимали, что делать, дед сделал им какой то знак, и обе, стуча каблучками проскользнули мимо нас к выходу, бабенки, кстати были среднестатистическими, ничего необычного или выдающегося, в смысле выдающееся у них конечно было и на своих местах, но вот так, чтобы потерять при их виде разум, это нет.
Я достал из кармана свечу, которую мы купили по дороге у старухи в церковной лавке и внимательно принялся изучать ее.
— Волк! — Обратился я к напарнику. — Занеси в протокол. Для проверки помещения используется сертифицированный детектор, номер лицензии, У76415874ЕВ, серийный номер 070824-1. — Волк выпучил на меня глаза, ну еще бы, как он должен был занести все это в протокол, писать то он не мог, да и бумаг у него не было, но я показательно его проигнорировал, обернувшись к старику. — Итак! Сейчас, в вашем присутствии, по Вашему заявлению, будет проводиться следственный эксперимент, суть которого выявление наличия или следов злобных сущностей, определенной природы. Для этого эксперимента мы применим детектор типа свеча, при зажигании ее пламя вберет в себя эманации, и подаст нам световой сигнал, если в помещении присутствует или же присутствовала в течении последнего года сущность, то пламя станет зеленым, если же нет, то вина Института будет опровергнута. Вам понятно? — Дед нехотя кивнул и с ненавистью посмотрел на свечу в моих руках, я чиркнул зажигалкой, и конечно же пламя было обычным, а каким оно еще могло быть, свеча то тоже была простой. Правда был в моей затее и слабый моментик, как бы дед не заявил, что раз уж «детектор» реагирует на нечисть, то и на волка, который сейчас сидел за его спиной и откровенно ухмылялся, он тоже должен был отреагировать, но пронесло, дед сейчас панически мыслил на перспективу, ладно если мы отклоним его претензии в этот раз, но ведь он уже дважды получил от Института круглые суммы, а как я только что сказал, Институт мог с такими вот наглыми воришками сотворить совершенно запредельно жестокие вещи.
— Пройдемте в оставшиеся две квартиры. — Требовательно обратился я к нему.
— Нет нет! — Замотал головой старик. — Сыновей то дома нет, они на работе, а у меня ключей от их квартир нету…
Двери внезапно распахнулись и на пороге возникли двое солидных мужчин, облаченных в майки с трениками и шлепанцы, солидности им придавали здоровенные пивные животы, и одинаковые важные лысины.
— Бать! — Проревел один из них. — Ленка с Иркой прибежали и говорят у тебя проблемы?!
Я повернулся к толстякам, с виду они были идентичны, а на лицо очень уж похожи на деда, только заметно моложе.
— Ой! — Радостно хлопнул я в ладоши. — А вы, наверное, Эдуард и Сергей? Пройдемте-ка, граждане. — Это, граждане, я услышал в каком-то старом советском фильме, там так следователь обращался к преступникам, главное при этом не называть собеседника товарищем и остро реагировать, если он позволит себе такую вольность.
Ситуация повторилась еще дважды, я сыпал бессмысленными наборами цифр обозначая каждую свечку, пламя горело ровным светом, и мой взгляд, устремленный на старика, с каждой секундой становился все подозрительнее и подозрительнее.
— Ну… — С надеждой спросил старикан. — Если все чисто то, может быть, мы заберем заявления? Просто заберем и все?
Я кивнул деду на дверь в его квартиру, не двусмысленно давая понять, что мне нужно с ним побеседовать наедине, тот с надеждой глянул на меня, полагая, что сейчас с него будут вымогать взятку и прямо-таки влетел в свое жилище на крыльях надежды, мы с волком проследовали за ним.
— Петр Евграфович. — Начал я, усаживаясь за кухонный стол, покрытый клеенкой. — Я жду от Вас сейчас откровений. Кто придумал, как реализовали, какое участие в вашей схеме принимал полицейский Иван Кощеевич Царевич.
— А? — Старик сделал вид, что не понимает, о чем я, на что я выложил перед ним копии платежных документов, на ту компенсацию, которую он уже получил от Института.
— Напоминаю! — Сделал я суровое лицо. — Детектор показывает наличие эманаций в течении года, а у Вас тут все чисто, вернее не все чисто, но с точки зрения мошенничества. Говорите.
— Я все это придумал! — Наконец то решился старикан. — Я с мужичком одним работал, так тому, индрики огород разрыли, весь урожай пожрали, баня под землю ушла, вот ему Институт все и возместил, да не просто возместил, а в двойном размере. — Я невольно поморщился, как Кощей такое только допустил, этот жлоб над каждой копейкой трясется, а тут смотри-ка, в двойном размере. — Тогда мне и пришло в голову… Нет ну а что, Институтские богатые, а у нас и нет ничего. — Я огляделся по сторонам, квартира у деда была огромная, двухкомнатная, а у детей его и того больше, нищета, буквально голь перекатная, бедненькие. Дед заметил этот мой взгляд и заткнулся, принялся злобно сопеть.