— Иван Царевич, какое участие в этом принимал? — Задал я волнующий меня вопрос.
— Да никакого. — Хмуро признался дед и снова ухватился за сердце, на этот раз с правильной стороны. — Ему с нами возиться было некогда, да и не интересно, он еще когда первый раз приехал, возмущался тому, что мы сами фотографии не могли сделать, ему вон Ленка с Иркой интереснее были, и он значится пока с ними… уединялся. Мы и фотографии сделали, и описание порченного имущества. А на второй раз, так и вовсе, он на все готовое приехал, два дня с ними тут куролесил, потом уехал, я тебе больше скажу, он даже не вспомнил, что уже был у нас.
— Ленка с Иркой это кто? — Задал я вопрос, помечая что-то себе в блокнот.
— Так невестки мои. — Пояснил дел. — Жены сыновей. — Я удивленно поднял бровь. — Ну а что? — Возмутился дед. — От них не убыло, а семье прибыток. — Меня слегка шокировала его мораль, но, впрочем, каждый живет, как знает, мое какое дело.
— Значит так. Дед. — Я отложил блокнот в сторону. — Заявления я тебе верну, сделаем вид, что их вовсе не было. — Старик встрепенулся и благодарно посмотрел на меня. — Но, ты и твои сыновья пишете мне заявление, что теперь являетесь моими добровольными помощниками, и запомни, трижды я попрошу вас о помощи, и ни дай бог, вам мне отказать. — Дед согласно закивал, я же не вполне понимал, зачем мне это нужно, по сути можно было бы сдать этих аферистов Кощею и забыть, ну вернули бы они Институту этот миллион, ну отсидели бы за мошенничество, да и бог с ними, но если я так поступлю, то подставлю коллегу, Ивана, мать его, Царевича, который наплевал на свои обязанности и халатно отнесся к работе.
— Конечно, конечно. — Радостно закивал старик. — Сейчас все будет, все напишем, в случае необходимости, располагайте нами, как пожелаете. Может все же позвать девушек? — Я отрицательно помотал головой.
Уже через пол часа, с подписанными заявлениями на сотрудничество в дорогой кожаной папке, которую я тоже забрал у старика, мы в абсолютном молчании мчались обратно в сторону отдела.
Каково же было мое удивление, когда, добравшись до места, перед закрытыми дверьми мы обнаружили очередь, человек пять граждан, как выяснилось, все они разом, я бы даже сказал по внезапному наитию, решили забрать свои заявления. То, что это старик Анохин поделился со своими знакомыми информацией, о новом эксперте, неподкупном и суровом, не вызывало сомнений, удивляло лишь то, какой масштаб приобрело это явление, сколько же афер проворачивали граждане Караваева по отношению к институту, и не вмешиваюсь ли я в их бизнес слишком уж сильно, у меня и так за вчерашний день появилось аж двое врагов, а теперь вот еще и эти…
Заявления мы отдавали молча и без обсуждений, единственное, я фиксировал для себя, тех, кому я их возвращаю, больно уж любопытно было узнать, на какую сумму граждане успели развести Институт, да и вообще, если будет время, нужно перелопатить закрытые дела Царевича, этот горе полицейский похоже не слишком то радел за свою работу.
— Дим! — Нарушил наше молчание наконец то волк. — А что мы теперь делать будем?
— Пожрем! — Не отрываясь от бумаг, сообщил я.
— Да я не про то. — Волк сел возле моих ног. — Я про Ваньку, это же вроде как должностное преступление или типа того.
— Ты про то, что вместо проведения расследования, он оттрахал двух родственниц заявителей, а обязанностями пренебрег? — Притворно удивился я. — Волк. Я в этом городе оказался потому, что он вместо того, чтобы приглядывать за задержанным бросил его со мной, а сам поскакал спариваться с проводницей, причем я обращаю твое внимание, ни сегодняшние девки, ни тем более, та проводница, и в подметки не годятся его супруге, у Вани вашего явные проблемы, и эти проблемы мешают ему исполнять долг! Ладно бы он работал, но он же своим бездействием вредит окружающим!
— Значит, трахал проводницу и еще каких то двух девок? — Раздался от входа ледяной голос.
Вот как волк это сделал? Только что, он сидел у моих ног, а стоило мне поднять взгляд на говорившую, как он просто испарился, причем я уверен, что смылся он не через дверь, потому что сейчас я смотрел туда неотрывно, вернее, неотрывно я смотрел на стоявшую в дверях Ваську, разъярённую как фурия, от чего еще более прекрасную.
Чеканя шаг, закованных в туфли на высоченном каблуке ножек, Васька прошествовала ко мне, развернула в кресле так, чтобы я был к ней лицом и нависла надо мной.
— А сейчас. — Лед в ее голосе был способен заморозить вулкан. — Ты мне все расскажешь!
К моменту, когда я завершил свой рассказ, лед в ее глазах видимо растаял, излившись потоками воды, Васька рыдала, беззвучно, но от этого не менее горько, я попытался было ее взять за плечо, но она лишь стряхнула мою руку.
— Ну что ты… — Вложил я в голос все сочувствие, впрочем, надо сказать фальшивое, она же прекрасно понимала с кем живет, и вопреки общему мнению, эта девушка не дура, поэтому не понимать того, что происходит не могла. — Ну может у него заболевание, я слышал такое, сексоголизм называется.
— Сексоголизм? — Горько усмехнулась она мне. — Дим! Мы же не в Америке, никакой он не сексоголик, просто он бабник, который не пропускает ни единой юбки, и знаешь, что унизительно? Я все это время была ему верна, вокруг меня толпы мужиков, причем в основном приличных, ты знаешь, что в свое время за мной даже Кощей ухаживал, и всех, каждого из них я отшила, а этот… проводницу. Но нет! Хватит! Он узнает каково это. — Она толкнула меня руками в грудь, так, чтобы я откинулся на спинке, чиркнула молния узкой юбки и красотка блондинка опустилась передо мной на колени.
Глава 14
— Что-то я погорячилась слегка. — Васька сидела теперь рядом со мной в офисном кресле и усердно вытирала лицо влажной салфеткой, глядя в малюсенькое карманное зеркальце. — Ты Дим прости, что использовала тебя.
— Ну… — Я до сих пор еще не вполне пришел в себя от произошедшего, по сути, я был совершенно не против этого, немного смущало, что все произошло под воздействием эмоций, да и ситуацию с Царевичем теперь как-то придётся разруливать, ну если он узнает, конечно.
— Что ну? Ну вот что ну? — Васька повернула ко мне свое прекрасное личико. — То, что произошло, было ошибкой! И я была бы очень благодарна, если Ванька про это никогда не узнает. Понимаешь? — Я кивнул. — И еще. — Продолжала девушка. — Я была бы очень благодарна, если информация о разного рода… промахах, моего супруга в работе, не дошла бы до руководства Института. — Она бросила на меня короткий взгляд. — Не так благодарна, как ты подумал. То, что сегодня произошло больше не повторится и должно остаться, между нами. — Она скомкала наконец влажную салфетку и выкинула в урну, еще раз осмотрела себя в зеркало, убеждаясь, что вытерла с лица все, резко встала и направилась к выходу.
— Вась. — Наконец то осмелился позвать ее я, девушка словно ждала этого моего оклика, повернулась на каблуках. — Юбку то застегни, а то народ подумает, чего не того.
Девушка одарила меня очаровательной, правда какой-то дежурной, улыбкой, застегнула молнию и послала мне предельно фальшивый воздушный поцелуй.
— Пока пока! Я еще заеду! И помни о моей просьбе. — С этими словами она вышла за дверь оставляя после себя лишь чуть сладковатый аромат дорого парфюма.
До конца дня ко мне явились еще трое жителей Караваева, чтобы забрать свои заявления, я с лёгкостью отдал им исписанные бумажки, фиксируя имена и фамилии отказников. Итого десять, не считая семейство Анохиных, а ведь это только первый день, ох чувствую, грозят мне неприятности, охрану что ли себе нанять.
Волк заявился к концу рабочего дня, с пакетом пирожков в зубах, что было чрезвычайно кстати, за сегодняшний день я так и ни поел. Войдя в кабинет, он аккуратно осмотрелся, положил пакет с выпечкой на стол, потом принюхался. Безошибочно подойдя к урне, куда Васька выкинула салфетку он сунул туда морду, после чего уставился на меня.
— Дима! Ты совсем дурак? — На морде его отразились скорбь и жалость. — Царевич тебя убьет. Голыми руками разорвет, поверь мне, он это может, причем в прямом смысле этого слова. Ты чем думал.
Я лишь медленно выдохнул, вытащил пирожок с мясом и принялся его жевать, доев, я наконец то посмотрел на напарника.
— Волк! — Он таращился на меня осуждающим взглядом. — Вот смотри. Меня хочет убить неизвестный пока мне соловьевич, за то, что я усадил его на елку, бандит из местных, за то, что я вчера в ресторане надавал ему по морде и стал невольной причиной того, что его шайку выслали из города. Сегодня мы раскрыли целую сеть аферистов, получавших от Института фиктивные выплаты, а это, я подозреваю, десятки миллионов. А через год, если я не найду вашего Бельского меня грохнет Кощей. Мне теперь еще и Ивана твоего бояться? Тем более, что я не виноват, она сама, я даже чуть-чуть сопротивлялся, правда только на словах, но все же.
— Сопротивлялся он. — Волк прижал уши и вытащил сразу два пирожка из пакета. — Ваньке плевать будет на то, что ты сопротивлялся, он просто тебя изувечит и всё, ладно. — Казалось, он принял для себя какое-то решение. — Я могила, слова не скажу ему, но Васька, вот же гадина, она то своего мужа знает, и прекрасно понимала, что он с тобой сотворит.
— Она не думала в тот момент. — Принялся я оправдывать девушку. — Была в состоянии аффекта, зла, не могла трезво мыслить.
— Это да. — Согласился волк. — Это тебе не Василиса, которая каждое действие просчитывает и продумывает, Васька, это буря эмоций, главное, теперь, чтобы она под этими эмоциями тебя Ваньке не сдала. А что, много народу заявления то забрали? Не проверял их предыдущие дела?
Так за разговорами и пирожками и закончился мой второй рабочий день, только к его концу я вспомнил, что опять не съездил в полицейское управление и не забрал там удостоверение. Но сегодня ехать было уже поздно, а завтра на самое утро, у нас с волком был запланирован визит к автомеханику, и сколько времени это займет, было совершенно не понятно. Древний внедорожник, который мне выдали для служебного использования явно нуждался во внимательном обследовании и как минимум капитальном ремонте двигателя.