Я повернул ее на бок и выплеснул остатки холодной воды на рану, смывая кровь, рана не выглядела страшной, но кровь не останавливалась, и это значило, что если я срочно не предприму меры, то ей конец.
Я подошел к кровати, скрывавшейся за занавеской веселенькой расцветки, и снял с нее одеяло, простое тонкое шерстяное одеяло, или не шерстяное, не знаю уж из чего их там раньше делали. Отрезав от него кусок, я сформировал из обрезка тампон и плотно зафиксировал его на обнаженной ягодице девушки бинтом из простыни, после чего поднял ее тело на руки и направился прочь из дома, девушка уже не сопротивлялась, она похоже потеряла сознание, взвалив на плечо бесчувственное тело, держать его просто на руках было крайне тяжело и не удобно, девушка постоянно выскальзывала, я направился к выходу. Делать было нечего надо нести ее к машине и гнать в город в надежде, что она не помрет по дороге.
— Чего это ты с ней делать удумал? — Смерил меня взглядом леший, со стороны я, наверное, и вправду выглядел странновато, в крови с голой девушкой на плече, ну не совсем, конечно, с голой, у нее к заду была примотанная конструкция из обрезков ткани и одеял.
— Фрол Кощеевич. — Вздохнул я. — Не время для упражнений в юморе, надо быстрее ее к машине нести, чем быстрее отвезем ее в город, тем больше вероятность, что она выживет.
— Зачем? — Старик смерил меня искренним недоумевающим взглядом, и я закатил глаза, ну что за день сегодня такой, все наперекосяк, девчонку подстрелил, в лесу дремучим с дедом этим застрял.
— Фрол Кощеевич, — Повторил я стараясь себя сдерживать. — Нам надо к машине, у нее серьезная кровопотеря, время уходит. Понимаете?
— Я-то понимаю. — Вызверился на меня дед. — Я спрашиваю зачем ее к машине, давай я тебя сразу к городу выведу, а лучше к Институту, Дим, я тебе по дороге рассказывал, что в лесу для меня дороги условны, а расстояние и вовсе не существенно, так вот я тебя и спрашиваю, зачем мне тебя вести к машине, пошли к Институту, там ее и водой живой напоят и зельями всякими. А на машине тебе минимум час пилить.
Я чувствовал себя сейчас полным идиотом, стоя с умирающей девушкой на руках перед этим стареньким на вид дедом я совсем забыл, что передо мной не человек, передо мной сказочное существо со всеми вытекающими из этого обстоятельствами.
— Ну тогда пошли! — Срывающимся голосом, но при этом стараясь сохранять вежливость обратился я к лешему, тот просто пожал плечами и повернувшись ко мне спиной потопал в сторону зеленой стены леса.
На самом деле, несмотря на ношу, которую то и дело мне приходилось перекладывать с плеча на плечо, весила девушка пусть и немного, но я-то пребывал в довольно паршивой форме, идти было даже проще чем, к избушке, там леший останавливался осматривал следы, а тут просто быстро шагал, напевая себе под нос песенку Винни Пуха, да так споро у него это получалось, что я еле успевал за ним.
Через пол часа я запросил пощады, он то шел налегке, а меня к земле тянул мой слабо и неровно дышащий груз, поэтому устал я как собака.
— Что внучок утомился? — Ехидно поинтересовался старик.
— Ох утомился, дедушка. — Поддержал я его игру.
— А вот не надо было стрелять направо и налево! — Хмуро сообщил мне леший. — Ладно. — Все же смилостивился он. — Сейчас тебе водички принесу, да и жертве твоей попить бы не мешало, убивец. — Старик снова исчез, а я занялся осмотром девушки, у нее начался жар, дышала она, так сказать через раз, но все же дышала, устроив ее поудобнее на травке, я проверил мой самодельный тампон, который все же исполнил свое предназначение и кровотечение стало куда как слабее, или это от того, что из нее уже все вытекл? Не хотелось бы.
— Вот. — На плечо мне легла рука лешего и обернувшись, я обнаружил, что он мне протягивает кружку из березовой коры полную кристально чистой ледяной воды. Черт, даже у деда в лесу кружки лучше, чем у меня дома, вспомнив о кружках я мысленно чертыхнулся, сумку со своей новой посудой, а также пистолет, я оставил в избушке.
Борясь с искушением мгновенно в пару глотков выпить всю принесенную дедом воду, я все же склонился над бесчувственной девушкой и силой влил ей в рот несколько глотков воды, стараясь сделать так, чтобы она не захлебнулась, и только напоив ее, я допил остатки.
— Далеко еще? — Поинтересовался я у лешего.
— Ну… — Он глянул на солнце, пробивавшееся сквозь густые ветви деревьев. — Вон! Видишь ту сосну? — Он ткнул пальцем куда-то вверх. — Когда солнце на ее верхушке повиснет, тогда считай дома.
— А если в часах? — Мне сейчас стоило приложить массу усилий, чтобы не начать на него орать, девчонка умирает, я устал как собака, и совсем не уверен, что смогу преодолеть хотя бы еще столько же пути.
— В часах… — Задумался дед. — Минут сорок, так что поднимайся и пошли, время уходит.
Я с кряхтением встал с земли и взвалил себе на плечи девушку, и мы снова зашагали по бескрайнему сибирскому лесу в неизвестном для меня направлении.
С каждой минутой, девушка становилась все тяжелее, все труднее было переставлять ноги, начала болеть спина, к тому же, дед наотрез отказался давать мне отдых, утверждая, что если я остановлюсь, то снова начать идти мне будет очень сложно.
Я шаг за шагом переставлял ноги, стараясь отвлечь себя от мыслей об усталости, начал считать, для начала всю таблицу умножения, затем сложение длинных чисел, знал бы стихи, начал бы их читать, самый верный способ занять мозг. Отдельно бесил леший, который легко шел по травяному ковру и даже, казалось, подпрыгивал от радости с каждым шагом.
— Шире шаг! — Издевательски бросил он мне. — Чего шаркаешь, как старая бабка, хотя нет, сравнение не верное, ходит ко мне тут в лес одна старушенция, грибы собирать, когда ее люди видят, то она сгорбится вся, за спину ухватится, кряхтит и стонет, вот прям как ты. А если рядом людей нет, то козой молодой скачет, грибов по шесть корзин набирает, да не просто набирает, она же их потом домой тащит, а там их же еще обработать надо, так что нет, ты не как бабка, ты хуже.
— Фрол Кощеевич, — Взмолился я. — Ну долго нам еще идти?
— Если ты не поторопишься, то долго. — Сообщил мне дед неутешительную новость, и от нее у меня прямо ноги подкосились, я уже почти решился плюнуть на все, бросить девчонку умирать тут под кустом, да и самому улечься рядом. — Что приуныл? Силушки покинули? Давай. — Он подошел ко мне, и я было уже, грешным делом, подумал, что он мне сейчас поможет, но леший лишь похлопал меня по плечу. — Тяжело оно искупление за глупость? Силушки совсем уже кончились?
— Почти. — Признался я. — И ладно если бы я сам помер, за нее за дуру рыжую боюсь.
— Чего это она дура? — Насупился старикан, его почему-то задело, что я обозвал девчонку. — Она все правильно делала, пока тебя балбеса не встретила. Ладно. Не стони, пришли уже почти! Поднапрягись, последний рывок.
И действительно, вскоре лес расступился перед нами, и мы оказались на краю обширной Институтской парковки, к которой деревья подходили вплотную.
Увидев наконец цель своего путешествия, в меня словно влили силушки богатырской, и я зашаркал по асфальту быстрее, старик леший в своей обычной манере испарился.
Заметили меня еще на подходе к Институту, служба безопасности видимо получила нагоняй, за то, что допустила машину к главному входу и сейчас проявляла бдительность, поэтому окровавленного меня с телом на плече, они заметили, когда я уже преодолел половину стоянки.
— Что тут происходит? — Строго поинтересовался один из соловьевичей, направляя на меня пистолет.
— Экстренная ситуация. — Сообщил я ему. — Она одна из наших… В смысле из ваших… Срочно сообщите Кощею или Василисе. Арысь поле… Нужно спасти. — Я наконец то упал без сил на колени, но все же сумел удержать тело девушки.
— Не положено. — Попытался было сопротивляться охранник, но я грязно его обругал и пообещал повесить собственными руками, подняться с колен я уже не смог, мышцы отказывались подчиняться, да и в глазах все начинало плыть, похоже я чуть-чуть надорвался. Я почувствовал, как ношу снимают с моих плеч, и меня самого берут под руки и волокут куда-то. Хорошо все-таки, когда носят тебя, а не ты.
— Что это? — Услышал я знакомый и такой родной голос Василисы, она стояла на пороге Института и при нашем приближении сбежала со ступеней и склонилась ко мне. — Дима? Ты ранен?
— Арысь. — Пробормотал я слабым голосом. — Василиса я нашел ее, это Арысь поле, эта девчонка, и детей нашел, спаси ее, она ранена.
— Что? — Василиса мгновенно утратила интерес ко мне. — Покажите! — Она велела уложить девчонку на асфальт, затем осмотрела, сняла бинты, грязно выругалась и принялась кому-то звонить. Я наблюдал за всем этим словно в тумане, в голове была лишь одна мысль, «Я дошел, я донес ее, хоть бы она выжила!».
Зацокали каблучки, и на пороге появилась Злата, эта на меня не обратила ни малейшего внимания, что надо сказать меня чуточку даже задело, я тут сижу, весь трогательный в кровище, а она… Ну не чужие же мы с ней в конце то концов люди. Ведьма бегом кинулась к Арыси, покопалась в своей сумочке и достав пузырек влила ей в рот неизвестную жидкость, надеюсь девчонку то не будет колбасить как меня после ведьминых эликсиров. А то жила она себе в лесу одна в тишине и покое, никого не трогала, и тут на тебе, чуть не убили, да еще и наградили непонятной гормональной нестабильностью.
Поднявшись от обнаженного тела моей невольной жертвы, ведьма лишь кивнула Василисе, и та велела отнести девушку в одну из комнат, чтобы она могла отдохнуть. И только после этого Злата обратила внимание на меня.
— А с этим то, чего опять? — Тон ее был холоден и даже немного зол.
— А этот, я так понимаю, просто устал. — Василиса склонилась надо мной. — Дим! Ты как? Силы есть до кровати дойти? Или может Злата тебе настоечку бодрящую даст?
— Не надо. — Хмуро выдавил я из себя. — Ничего мне от нее не надо, от предыдущих еле отошел. Тут есть где помыться и отдохнуть?