а, он ее давно обхаживал, принудить вроде как не может, мы же тут все друг друга любим показательно, не вредим, а вот закинуть ей идею, что в Новосибирске было бы не плохо филиал открыть, на который деньги нужны, это можно. Ты знаешь, что он на тебя очень сердит был, что ты Риммку у него из-под носа увел? А она вообще по мозгам девчонка малолетка. Дурочка сельская.
— А тебя? — Мне очень не хотелось, чтобы она сейчас призналась, что у нее с Кощеем что-то было.
— А я в этом плане неуязвима. — Рассмеялась Марья. — Мне деньги не нужны, на хлеб я всегда заработать могу, шмотки сама себе шью, жилье меня вполне устраивает и то, что Институт дает. Комната, так комната. Давали бы только спальный мешок и место в коридоре, меня бы и это устроило, главное место, куда машинку поставить, да деньги на сырье. Мне не надо ничего, я ни от кого не завишу и сплю исключительно с теми, с кем захочу. С Костей не хочу, хотя он и подкатывал не раз. Ну и вообще, я если честно, не знаю сколько у меня на счету денег, но скорее всего очень много. Так что, рухни завтра Институт, я не пропаду, и тех, кто мне дорог, в беде не оставлю.
— А тех, кто не дорог? — Грустно улыбнулся я. — Ну вот потеряет Институт источник дохода и что делать тем, кто тут живет, но не пригодился во внешнем мире? Тех, кто обитает на нижних уровнях? Тварей из темного леса?
— Нууу. — Марья погладила меня по щеке. — Дим! А вот смотри, в Африке, дети умирают от голода, почему ты их не спасаешь?
— Потому что не могу. — Логично ответил я. — Моих сил не хватает, чтобы спасти весь мир.
— Вот и моих тоже не хватит. — Марья склонилась ко мне так, что пряди ее волос защекотали мне лицо, ее горячее дыхание коснулось моих губ. — Я могу спасти только себя и помочь ближайшему кругу своих друзей, причем обрати внимание, я не рвусь их спасать, я говорю именно о помощи. А жертвовать собой ради благой, но недостижимой цели, тут уж увольте, это не мое. Это ты у нас герой, что даже ценой своей жизни был готов спасать меня. — Ее губы коснулись моих и на мгновение мир замер, язык девушки скользнул мне в рот, но она тут же со смехом откинулась назад. — Черт! Никак не могу привыкнуть, что у тебя зубов нет. — С минуту она смеялась, а потом в одно мгновение стала серьезной. — Но, Дим, хоть ты и дурак, я этого не забуду. Никогда не забуду. Ты прав, день ожидания стоил бы для меня очень дорого. И то, что ты меня спас…
— Не стоит вообще никаких благодарностей. — Перебил я ее. — Знаешь, самое странное, что я бы сделал то же самое для любого, даже ради Златы. — Марья не сумела скрыть ехидную усмешку давая понять, что она в курсе всех местных сплетен. — Не знаю, что со мной произошло, я никогда не был героем, может быть то, что я точно знаю, что умру следующей весной, но рисковать жизнью ради кого-то стало нормой, что ли…
— Но рискнул ты ею ради меня! Мой герой. — Она снова склонилась к мне, но вместо ожидаемого поцелуя, слегка укусила за кончик носа. — Выздоравливай, вставай на ноги, впереди нас ждут великие дела, а еще… — Она игриво подмигнула мне. — Мы тут с Полинкой общались и для тебя придумали такое… — Что именно они там для меня придумали, я узнать не сумел, потому что Марья, сохраняя интригу молча вышла. Я же закрыл глаза и уснул. Организм требовал отдыха, пуская все свои ресурсы на восстановление.
Проснулся я от того, что мне было крайне неудобно лежать и вообще, что-то неприятно давило на лоб. Открыв глаза, я обнаружил что это Варька сидит рядом со мной на постели, и поставив локоть на мою многострадальную голову с упоением читает книжку.
— Проснулся? — Обрадовалась она, почувствовав, что я начал шевелиться. — Отлично! Как чувствуешь себя?
— Уже почти хорошо, — Я провел языком по деснам, зубы чувствовались уже как прежде, за исключением того, что эти, новые, были здоровыми. — Думаю даже, что мне уже пора перебираться домой отсюда. Что читаешь?
— Стейнбека. Гроздья гнева. — Она продемонстрировала мне обложку книги. — Это хорошо, что ты себя чувствуешь лучше. — Я не успел сориентироваться, когда она закрыла книгу, замахнулась ею и что было сил, ударила меня по голове, да так, что у меня искры из глаз посыпались. — Правда, я думаю, что твое хорошее самочувствие, это ненадолго. — Еще удар и еще, и еще, она лупила меня книгой так, что вскоре та разлетелась листками по палате, после чего мне ощутимо прилетело кулаком в глаз. — Дим! Вот скажи мне. — Обратилась девушка наконец то успокоившись. — Мы на кой черт тебя спасали? Что бы ты, тут же поперся и сдох в неравной схватке с врагом? Скажи мне зачем? Вот зачем ты все это творишь? Ну вот что бы изменилось, если бы, в место тебя там появилась команда соловьевичей, хорошо вооруженных, подготовленных, здоровых и твердо стоящих на ногах?
— Ну… — Я на секунду задумался. — Тогда бы у Марьи не было двух глаз, например, или вообще, ее бы там не было. В Институте, информация утекает, словно в черную дыру, после Розы с Бэллой, я никому не могу тут доверять.
— И мне? — Варвара пристально посмотрела мне в глаза. — Дим! Почему ты не сказал о своих планах мне, или Витале, почему ты поперся сам? Неужели с этой задачей не справилась бы я? К чему геройство? Хочешь умереть славной смертью? Ты же и вправду чуть не сдох, причем не от пули врага, не от руки злодея, даже не от подлого яда. Ты чуть не сдох от переутомления и того, что намешал зелий. Я поговорила со Златой, она сказала, что ты выжил чудом, шансов на это почти не было, спасти тебя могла только живая вода, но ее мы влили в Марью! Так вот я и спрашиваю. Дим! Зачем все это было? Почему ты не рассматриваешь нас как команду? Ты нам не доверяешь? Ладно черт с ним, пусть ты думаешь, что мы работаем на врага, кем бы он ни был, но ты же нас не посвящаешь даже в те дела, которые не касаются событий в Институте, ты даже на задержание чертова колобка поперся сам!
Ответить мне было нечего, поэтому я просто молча смотрел на Варьку, а та в свою очередь смотрела на меня.
— Варь… — Я наконец то решился. — Ну во-первых, я прошу прощения. — Та довольно усмехнулась. — Во-вторых, я тебе обещаю, что постараюсь исправиться, а если у меня это будет плохо получаться, то у Стейнбека же вроде еще есть множество хороших романов?
— Не так уж и много. — Пожала плечами девушка. — К концу своей карьеры, он начал фигню всякую писать, но я тут открыла для себя Хемингуэя, Ремарка, а еще в Библиотеке видела толстенную книгу, что-то там про квантовую физику, текста я конечно не пойму, но тебе ума точно добавит.
— Договорились! — Я усмехнулся. — Тогда может обнимемся в честь примирения.
— Нет уж. — Рассмеялась девушка. — Лучше одевайся, да домой поехали, нечего комнату занимать, тем более, тебя Марья ждет.
— Зачем это? — Не понял я. Откидывая одеяло и вставая в кровати, хорошо хоть трусы были на мне. Тело слушалось как будто и не было сломанных ребер и побоев. Но глянув на себя в зеркало я ужаснулся, лицо все еще оставалось черно синим, интересно, зубы выросли, ребра срослись, восстановились даже пробитые легкие, а вот синяки не сошли.
— Она сказала, что жить будет у тебя, пока вся эта эпопея не закончится и не арестуют всех виновных. — Пожала плечами Варвара. — Типа доверяет только тебе. Дим, ты можешь быстрее собираться?
— Торопишься куда-то? — Удивился я, рассматривая свою разорванную в хлам куртку, картечь порвала дорогую кожу, и куртка теперь смотрелась ужасно.
— Тороплюсь! — Призналась Варвара. — У меня свидание.
— Да? — Ухмыльнулся я, натягивая штаны. — То есть, возможно, завтра с утра мне опять придется тебя забирать из КПЗ?
— Сам там не окажись. — Парировала девушка. — Дим! Я серьезно! Мне еще переодеться надо и накраситься.
— Аааа! — Я натянул на себя футболку с надписью «Алиса Бочарова», потом снова с сомнением посмотрев на куртку, все же надел и ее, на улице ведь холодно, ну и что, что куртка рваная лучше в тепле и рванине, чем модным, но в соплях. — Дай угадаю, то самое коротенькое платье и ажурное белье?
— Нет. — Варька невозмутимо протянула мне мое имущество, брелок с разрыв травой, удостоверение, ключи от машины и пистолет. — Белья я сегодня надевать не стану. — Я почувствовал, как краснею, а она победоносно ухмыльнулась, довольная тем, что вогнала меня в краску.
Марья ждала нас за дверью, сжимая в руках уже знакомый мне саквояж с переносной швейной машинкой, копию того, что я совсем недавно отвез к Полине в интернат.
— Ну наконец то! — Буркнула она. — Я уже заждалась.
— Так поторопила бы! — Хмыкнула Варька.
— Нельзя! — Пожала плечами Искусница. — Я же понимаю, что ты этому обалдую мозги на место ставила, ругала за тупое геройство. А это дело нужное. Варь! Я там ребят попросила, чтобы к тебе в машину ткани загрузили, ты не против? — Варвара лишь отмахнулась, ее это не заботило, а вот я насторожился.
Все же есть в Институтских один серьезный изъян, недостаток жизненного опыта, для той же Варвары, фраза про ребят погрузивших в ее авто ткань, это была просто фраза, она не видела картины целиком, я же понял все и сразу, и даже попытался что-то возразить, но Краса наглым образом велела мне заткнуться и идти в машину.
До нее самой же, то, о чем я хотел сказать еще в Институте дошло только тогда, когда она запарковала машину перед подъездом. Только тут она поняла, что весь этот ворох ткани, тяжеленые рулоны, которые погрузили в ее машину институтские «ребята», придётся нам троим таскать на пятый этаж пешком! После первой же ходки она почему-то обругала меня матерными словами, причем совершенно не справедлива, ткани то были не мои, вручила ключи от машины и ушла к себе, видимо готовиться к свиданию. Я же, как и ожидал, как и подсказывал мне мой жизненный опыт пол часа в одиночку таскал рулоны из машины наверх. Спросите куда подевалась Марья, почему она мне не помогала, а вот черт его знает куда они деваются, во вторую ходку, когда мы были между третьим и четвертым этажами. Она пропала, вот только шла следом за мной, весело помахивая стопкой тряпиц, в то время как я пер два рулона ткани, положив их на плечи, а потом раз, и она испарилась. И появилась только тогда, когда я перетаскал все. Причем опять же, возникла непойми откуда с кружкой кофе в руках, критически оглядела мой труд и начала давать указания, куда что переложить.