Приблизившись к туше, я выпустил в нее пару разрядов молний, на которые медведь оборотень даже не отреагировал, причину этого я увидел уже через пару минут. Парень был мертв. При ударе сломались не только мои ноги, он был такой силы, что я проломил его почти каменный череп и сломал шейные позвонки, да так удачно для меня и не удачно для него, что зверь умер на месте. Если бы этого не случилось, хана бы нам, он ведь так же, как и Полинка мог обернуться обратно человеком, а затем снова медведем, и порвать и меня и волка разом. Именно в этот момент я понял, какой бестолковой авантюрой была вся эта охота. Преследование в темном не знакомом лабиринте порождений Института, это был полный идиотизм. О чем я и поспешил сообщить подоспевшей к нам наконец Марье.
— Ну не знаю. — Пожала она плечами, осматривая мои ноги. Рысева уже пыталась стоять самостоятельно, пусть и опиралась на волка. Она была просто очень слаба, я же, фактически потерял способность к самостоятельному передвижению. — Авантюра, безусловно, а вот на тему идиотизма, я бы поспорила. Счет два ноль в нашу пользу. Один из братьев медведей убит, второй арестован, как по мне результат положительный.
— Полину чуть не убили. — Попытался вставить я свои пять копеек.
— И что? — Пожала плечами красавица. — Дим. Мы все смертны, любого из нас могут убить, а еще больше вероятности, что мы помрем по нелепой случайности. Я вот у нее в гостях, когда была, то в холодильнике нашла три банки рыбных консервов, срок годности которых истек три года назад, она их по скидке купила в супермаркете. Так вот. Шансы помереть от ботулизма у нее были куда выше, чем сгинуть тут. А поверь мне, смерть от отравления рыбными консервами, куда более мучительная, чем от когтей врага.
— Да отстань ты от меня с этими консервами! — Раздался слабый голос Рысевой. — Выкину я их! Выкину!
— И… — С иронией протянула Искусница.
— И больше не буду покупать в том магазине ничего. — Смиренно закончила рыжая.
Я даже с неким облегчением подумал о том, что, хорошо быть раздолбаем, у которого в холодильнике никаких запасов вовсе нет, а если они и появляются, то сметаются птицами задолго до того, как срок годности истечет. А не то бы мне тоже сейчас досталось, честно признаться, я тоже считал, что срок годности консервов заканчивается в том момент, когда банка вздуваться начинает.
Сам того не заметил, как Марья какими-то вот такими нелепыми замечаниями перевела мои мысли от сожаления и самобичевание в совершенно другое русло, которое никакого отношения не имело ни к делу, по которому мы тут оказали, ни к сожалению и стыду перед людьми, которых я в него втянул.
— Дим! — Блондинка с ласковой улыбкой взъерошила мои волосы. — Ну так что? Пора возвращаться? Ты уж извини, но сегодня, да и завтра из тебя охотник никакой, Полинка вон тоже на ногах еле стоит, так что остаемся волк и я, но мне если честно преследование преступников не интересно, а у волка, с таким вот мишкой, вряд ли справиться получится. Ну так что? Домой?
Я попытался подняться, но не тут-то было, вскрикнув от боли, упал обратно на пол. Права Марья, ой как права, все, отбегался, придётся возвращаться. А Кикимора тем временем, вместе с оставшимся на свободе медведем, найдет путь наверх и скроется на бескрайних просторах страны, или даже за рубеж махнет, мантии невидимки — это очень неплохое подспорье для беглеца.
Кроме меня, ее искать сейчас некому, все заняты в местной междоусобице, они нужны там, вот и выходит, что оставляя поиски, я отпускаю преступников, но и поделать ничего не могу, стоять на сломанных ногах мне не под силу, Рысева тоже выведена из строя, ее особенности оборотня сумели зарастить раны, но кровопотеря, отрицательно сказалась и на ней. Она стоит сейчас абсолютно бледная, осунувшаяся и покачивается от слабости.
Остаются волк и Марья, но она не боец, а мой серый приятель, он, конечно, быстрый, очень быстрый, но в схватке с таким вот мишкой, ему не выстоять, он для пожирания пирожков хорош и для перевозки Иванов Царевичей на длинные дистанции, а прямая схватка, явно не его.
Так что, я в очередной раз потрогал свои сломанные ноги и скривившись от боли принял решение.
— Возвращаемся. — Наконец кивнул я. — Делать тут нечего, единственное, надо что-то с трупом придумать.
— А чего с ним думать? — Удивилась Марья. — Упакуй его в сумку, он же вроде как не живой уже, так что проблемы возникнуть не должно.
Ну да, безразмерная сумка была выходом, я уже думал, чтобы бросить тут братца медведя, забрать его позже, но Марьюшка у меня умная, она предусмотрительная.
Кривясь от боли, я подполз к мертвому телу и так же, как совсем недавно, зимой распустил завязки на сумке и принялся растягивать ее горловину, чтобы в него могло влезть тело.
— Отойди от брата! — Хриплый злой голос словно гром прозвучал в тишине коридоров, мы дружно развернулись на него и уставились на парочку, вышедшую из темноты, мужчина и женщина, Ирина Кикимора и последний из братьев медведей, выглядели они так же паршиво, как и те двое, кого мы уже встретили тут, не до такой степени, конечно, как первый из парней, который дошел до того, что пытался слизывать воду со стен, но тоже очень и очень паршиво.
— Я сказал, отойди от брата. — Повторил оборотень и начал было превращаться в зверя, но Кикимора положила ему руку на плечо, и тот мгновенно успокоился.
— Всем добрый день. — Попыталась улыбнуться девушка своими ссохшимися, потрескавшимися губами. Выглядела она паршиво, хотя, если судить по тому, что одежда ее пусть и замызганная, и местами рваная, но все же была на ней, она сумела спастись от преследователей, пока действие феромонов сошло на нет. Ее некогда зеленые волосы свисали грязными сосульками, лицо осунулось и под глазами залегли черные тени. — Или что там у нас на дворе. — Движения девушки все еще были грациозны и женственны, и я даже на миг засмотрелся на нее, находя притягательные черты в пусть даже таком замызганном образе.
— Ну и воняет же от тебя, как от борделя для бомжей. — Скривилась Рысева, ее обостренное обоняние уловило весь спектр ароматов, источаемый девушкой и тот ей ой как не понравился, меня же голос подруги привел в чувства, я осознал, что то, что я сейчас ощущаю, это остаточное действие феромонов, они уже не имели такого убийственного эффекта, но все еще работали. — Что за парфюм у тебя такой мерзкий?
— Мужикам нравится. — Подмигнула Кикимора рыжей, на что я только скривился, да конечно, нравится, волю мы теряет от этой дряни. — Но про все про это позже. Еда и вода у вас есть?
— Есть. — Ответила ей Марья, но не сделала ни единого движения, чтобы достать фляжку или пакет с бутербродами, она просто как обычно спокойным и безразличным тоном честно отвечала на заданный вопрос.
— Ну так давай ее сюда! — Взвизгнула Кикимора, теряя самообладание, похоже спокойствие Марьи стало для нее последней каплей. Напряжение последних дней, погоня по катакомбам Института, голод, жажда, бессонница, со всем этим она справлялась до нынешнего момента, и даже умудрилась встретиться со своим приятелем и снова взять его под контроль, но вот этот спокойный тон… Если честно, меня он тоже временами подбешивал, я достаточно легко относился к тем моментам, когда Марья ругала меня из-за бытовых неурядиц, раздражался, когда разговаривала со мной нравоучительно, а вот этот ее тон… Всегда складывалось ощущение, что с тобой разговаривают как с дебилом, холодно и безразлично разъясняют прописные истины, ни лишних слов, ни эмоций. Вот и сейчас, она врубила робота, лаконичные фразы, простые ответы, и главное, я знал к чему все это идет, за те месяцы, что мы прожили с ней, я прекрасно изучил эту женщину, так что, все что мне сейчас оставалось это горестно вздохнуть и ползком направиться к ней. Марья выводила противников на конфликт, она бесила их, а я очень и очень не хотел видеть того, как медвежьи когти, будут рвать ее плоть.
— Нет. — Так же спокойно ответила блондинка и я увидел, как глаза Кикиморы наливаются кровью.
— Ты смеешь мне перечить? — Выдохнула она, наконец справившись с гневом. — Давай сейчас же сюда воду и продукты.
— Я? Перечить? — Марья удивленно подняла бровь. — Да как я могу? Кто я такая? Я же просто швея, мастер рукоделия, а ты вон, преступный гений, глава банды! Что я могу тебе сделать? Мои инструменты вон. — В пальцах Искусницы что-то блеснуло. — Нитки, да иголка. Это не медвежьи когти и не твой знаменитый телекинез. Просто, ну не дам я тебе ничего своего. Не хочу и все! Ты вон и так моего мужика похитила и пыталась склонить непойми к чему, больше я тебе ничего не отдам. Принцип!
Кикимора снова начала звереть, оборотень же рядом с ней принял свое звериное обличье и с угрожающим рыком двинулся на блондинку, которая стояла, абсолютно спокойно крутя в пальцах небольшую иголку.
Я полз что было сил к Марье, чтобы прикрыть ее своим телом, моей последней надеждой было то, что я все еще нужен Кикиморе и она не станет меня убивать, а заодно и спасутся мои друзья.
Волоча за собой покалеченные ноги, я цеплялся пальцами в бетонный пол, покрытый толстым слоем пыли и грязи, но понимал, что не успею, будь я хоть чуточку быстрее, не сломай я ноги, то и Марья…
Медведь кинулся на блондинку, с прытью которую никто не ожидает от такой туши, медведи вообще животные обманщики, это с виду они добродушные увальни, на деле же, даже обычный мишка, машина для убийства, невероятно сильные и быстрое, они способны загнать в лесу лося, их острый ум помогает обходить ловушки и капканы, и самим зачастую устраивать такие засады, что не всякий охотник, даже хорошо вооруженный выйдет из схватки с ними живым. Тут же у нас имелся не обычный медведь, это был оборотень. С умом пусть не самого интеллектуально развитого, но человека.
Вот только Марья, она тоже была не столь проста, секунда и на том месте, к которому рванулся медведь ее уже не было, грациозным пируэтом, девушка переместилась в бок скрываясь в неприметной нише, и одновременно с этим словно в танце, очень элегантно и картинно взмахивая рукой, что она там такого сделала, я не видел, но Кикимора ахнула, закрыла глаза и упала мешком на пол.