— Да здесь все в крови! Ваши же меня в ней и валяли!
— Это вы в суде, будете доказывать...
— Ладно, ладно, я все понял! Спрашивайте, но подписывать я ничего не буду! — вскрикнул Михаил Андреевич, — Если я про оборотней, начну рассказывать, меня в психушку упекут.
— Значит все таки оборотень, — поддержал диалог майор.
— Ну… метафорически. Допился он, с кем не бывает, облик человеческий потерял…
— Не надо юлить Михаил, мы же договорились. Нам ваши подписи без надобности. Просто скажите, кто это был. Тигр, волк, росомаха?
Свидетель еще немного поломался для вида, но в итоге ответил.
— Кошак, серый.
— И как этого кошака звали?
— До того, как обернулся... Никиткой… Военный вроде как бывший. Нигде не работал, а квартиру снимал и бухлишко всегда было. Один пить не любил, весь дом к нему захаживал. Я тоже…
— Ясно. Что вы делали на кухне?
— Я же говорю — пили. Когда пришел, Никитка уже в хлам был... Все рассказывал про то как умирать больно. Сильно видать его контузило...
— Ближе к делу.
— Ну, в дверь позвонили. Никитка, открыл пустил их. Один светлый, высокий, второй пониже темненький. Начали вопросы, задавать. Никита их нахрен послал и выпить предложил... Но они все спрашивали, потом с собой его куда-то зазывать стали. Никита, их на выход попросил... Грубовато. Но они настаивали, угрожать стали. Тогда он вспылил и бутылкой пустой он в них запустил… Мелкому в ногу прилетело, больно.
— С пьяным лясы точить, вот же дебилы… — пробурчал себе под нос Баранов.
— Что простите?
— Ничего продолжайте.
— Пистолет, в общем, темненький выхватил, на Никиту навел… — дальше Михаил замялся, — И тут Никита шерстью на глазах обрастать стал, в ширину раздался, когти, клыки, взревел… Я чуть не обосрался. Ну думаю допился… У меня, конечно, иногда бывает, вроде как с человеком разговариваю, а потом понимаю, что нет никого. Но, чтоб вот так…
— Не отвлекайтесь Михаил Андреевич. Шерстью оброс, что дальше.
— Ну дак, этот ваш с пистолетом орать начал. Второй его пытался урезонить, да только видать Никиту переклинило — попер прямо на ствол. Темненький видать сдрейфил, и бахнул тому в грудину, несколько раз. Никита то хоть бы вздрогнул, наоборот — зарычит, прыгнет… В общем покромсал обоих, — замолк свидетель.
— Это все?
— Ну по делу да. Дальше я так и сидел — шелохнуться боялся. Никита в свою кошачью морду остатки водки, прямо из бутылки влил и на стуле замер. Пули из него вместе с кровью, сами по вываливались, жуть. А там двери ломать начали… И Никитка по-кошачьи, в окошко прыг, и по стене вверх пополз. Все. Дальше меня ваши лицом в кровищу ткнули, — снова пожаловался мужик.
Ничего нового, майор по сути то и не узнал. Метаморф — очевидно. Имя — Никита, настоящее ли? Попробуем пробить. Войтов дебил… Себя угробил и напарника за собой утянул. На пустом месте. Тяжело вздохнув Баранов бросил Игнату.
— Шахов, протоколируй.
— Ничего подписывать не буду!
— Подпишешь. Расписку о неразглашении, как минимум. Сболтнешь кому, о том что здесь видел, в спец учреждение загремишь, понял?
— Как не понять. Нем буду как рыба, — ответил Михаил, а майор развернулся, намечая обратный путь, услышав вслед, — Так это что же получается? Нечисть и правда существует… волшебство?
— Да какое волшебство, Михаил Андреевич? Вы же взрослый человек? Ветеран ваш Никитка, боец особой группы, участник особой генетической программы, по заказу министерства обороны — мутант.
Стандартная отмазка на такой случай — пусть лучше, про мутантов и суперсолдат рассказывают, чем магию или иномирцев приплетают.
— Я о таком и не слыхивал.
— Больше и не услышите. Гриф на этом еще долго стоять будет, так что держите язык за зубами, мой вам совет.
Не стал больше Баранов слушать, заверения пропойца — двинулся на выход, где нос к носу столкнулся с Виктором Новиковым. Молодой подающий надежды опер, был весь “в мыле”.
— Александр Дмитриевич, прилетел как только смог…
— Все Витя, Игнат дальше сам разберется, бумаги мне на стол вечером. Ты лучше скажи где тебя носило?
— Да инцидент с участием трекера случился, как выяснилось. Повезло, без летальных жертв. Сотрясением мозга отделались…
— С чего решили, что трекер?
— Ну... Это после уже выяснилось. В архивах, правда, пришлось покопаться, редко он сюда наведывается. Но судя по всему местный — некто Иван Федорович Стрельников, кличка Кремень. Миссию по изъятию вновь инициированного выполнял.
— Выполнил?
— Ага. Обидно до жути.
— Ну, не можем мы их физически отследить, — вздохнул Баронов.
— А этого могли! Главврач — сука, не пустил к нам отчет. Обнаружил странного пациента с неестественной регенерацией, и вместе с корешем из института, попытались его изучать.
— Очередные соискатели нобелевской премии? Идиоты. Давно это было? И как вообще всплыло?
— Несколько дней. Мы, на всякий случай за участниками инцидента в башне Зимова приглядывали. Там ведь не только внешники погибли, но и поработал кто-то из ихних.
— Это тут причем?
— Один из выживших — Егор Смолов двадцать два года, оказался инициированным. В больнице несколько дней провалялся… Если бы не главврач, десять раз успели бы обработать.
И правда... Очень редко, когда удается перехватить новичка, пока его в хаб не утащат. В таком случае, шанс на успешную вербовку особенно высок.
— Да обидненько. Теперь будет куда сложнее. Возвращаться то ему есть куда?
— Уже. Пообщался с родителями, и опять ускакал за предел. Пользовался переходом в Центральной башне. Поставил круглосуточную слежку, вернется, прихватим…
— Я те перехвачу. Дашь мне знать как появится, сам пообщаюсь. Может не все потеряно…
Неудача, за неудачей. Баранов был не зол, а раздосадован, очень раздосадован. Ресурсов катастрофически не хватало, и начальство палки в колеса ставит... Договоренности с иномирцами на высшем уровне. Руки по большей части связаны, слишком много "там" получают от "них". И по тому, вместо того что бы взять их всех за грудки и припереть к стенке, приходится с ними нянчится... Баранов, снова достал из внутреннего кармана листок с адресом, посмотрел, плюнул и убрал обратно. Пока еще рано.
Глава 1. Воскресший.
Тьма и зудящее ощущение... Боль? Нет дезориентация. Полная, абсолютная. То чувство, когда забыл что-то важное, и ни как не можешь это вспомнить. Только в этот раз вспоминать не выходило нечего... Бесконечность в бесплодных попытках, осознать себя. И одна эмоция прикрывающая прочие... Страх? Нет. Крайняя степень растерянности. Сколько это еще будет продолжаться? Никто не говорил, что воскресать так не приятно...
Наконец что-то изменилось — тихо пискнуло, завибрировало и "свет включился". Я открыл глаза с трудом вспоминая, как я здесь оказался. Минуту тупил, собирая информацию по крупицам, прежде чем с содроганием вспомнил последние секунды своей жизни. Воспоминания были четкими, детальными, но блеклыми, будто эти события происходили не со мной, а были подробно мне пересказаны. Но даже так, от них становилось не по себе — сродни переживанию, за героя в кино. Невольно примеряешь все на себя, но если слегка отстранится, то отпускает.
— Это был точно не сон? — еле слышно прошептал я.
Но вопрос прозвучал, как гром, эхом отразившись от голых, белых, светящихся стен. Кубическая комната, три на три метра — просторно и страшно одновременно. Отсутствие четких ориентиров всему виной? Еще меньше добавлял радости тот факт, что я был жестко зафиксирован на обитой мягким, светлым материалом кушетке. Однако стоило мне внутренне возмутится, и пластиковые "оковы", тут же разомкнулись, бесследно исчезая. А ложе бережно подхватив меня поставило на ноги.
"Для уменьшения вероятности возникновения шокового состояния, в связи с отсутствием соответствующей психологической подготовки, было принято решение, о временном снижении интенсивности воспоминаний и сглаживании эмоционального фона. Не беспокойтесь все краски пережитого вернутся к вам в ближайшие часы".
Угу, спасибо. Значит ли это, что меня еще успеет накрыть... И сидеть в уголочке, пуская слюни мне предстоит несколько позже? Тьфу. Надеюсь, что эта превентивная мера, все же смягчит возможные последствия. Впрочем, сильного беспокойства по этому поводу, я тоже не испытывал, и виной этому очевидно был, все тот же "сглаженный эмоциональный фон".
Пол бы не холодный и мягкий, сословно покрытие на беговой дорожке, но стоять на нем голяком, посреди пустой комнаты было, все таки, некомфортно. В ответ на мои мысли, в одной из стен, открылась панель, внутри которой виднелась одежда. Селфдеска на руке не было, но каким то, загадочным образом, автоматика распознала мое желание. Как это работает я мог только предполагать. Теоретически проводником считывающим мои мысли, мог быть и пол… Ууу, башка дырявая. Нужен ли Сети в принципе контакт в виде внешнего физического посредника? Она ведь и так внутри меня. Раньше я об этом не задумывался, но возможно, что селф — это всего лишь хранилище личной информации.
Опровержение этой мысли я получил практически сразу. В нише, кроме полюбившейся мне футболки с капюшоном, куртки и широких штанов, оказался новенький селфдеск. Нацепив его на руку, я обнаружил, что вся моя инфа на месте. В том числе отчеты по банковским транзакциям. Даже закладки из инфосети синхронизировались. Удобненько. Вывод напрашивался сам собой — селф выступает в роли, тактильно-визуального интерфейса для доступа к услугам Сети. И в этот раз он достался мне совершенно бесплатно — никаких списаний со сета.
Интересно это особенность глобальной миссии, обещавшей полный откат? Или возмещение носимого устройства — это часть услуги сейва? Впрочем, не важно — узнаю когда, сдохну за свой счет. Улыбнувшись этой мысли, я поблагодарил невидимого доктора за своевременный "укол" успокоительного. Если не заниматься самокопанием, то чувствовал я себя прекрасно.