— Присаживайся, что по людским потерям? — махнув рукой ответил командующий, переводя взгляд на следующего адепта.
— Товарищ командующий! За прошедшую ночь по предварительным данным погибло тысяча двести тридцать три человека. Из них четыреста тридцать из-за взрыва казарм и складов. Люди были отрезаны огнем и не смогли выбраться наружу. Семьдесят человек было на барже в момент подрыва, триста сорок один человек погиб на складе ГСМ, восемнадцать в пекарне, шестьдесят пять погибло при подрыве дежурной техники, девяносто три погибло при подрыве бензовозов на заправочных станциях и двести шестнадцать погибли в районе прорыва стены. Данные еще будут дополнены, так как жетоны до сих пор собирают из-под завалов. Плюс еще более пятисот человек раненых различной тяжести. — отчитался следующий адепт.
— Не слабо они нас поимели. Сколько их было? Как проникли к нам на территорию? Кто-то хоть что-нибудь подозрительное заметил за эту ночь, до начала взрывов, разумеется, и как он или они смогли проникнуть и покинуть нашу территорию? Хоть что-то у нас есть? — начав злиться обратился ко всем командующий.
— Никто ничего не видел и не заметил. Как он смог к нам проникнуть, неизвестно. Из подозрительного, один адепт со склада ГСМ рассказал, что видел человека с мешком хозяйственного мыла. Это вполне мог быть наш подрывник, так как брикеты тротила на мыло очень похожи. А раненые охранники со стены сказали, что прорывался вроде бы как один человек, но из леса по ним вели очень эффективный снайперский огонь, стоило хоть кому-то высунуться, и тот тут же ловил пулю в голову. На этом все. — поднявшись на ноги, ответил командующему командир батальона голода.
— Проверить каждый сантиметр периметра, не мог же он по небу к нам залететь! Максимально усилить охрану и патрули! Оставьте докладные записки и все свободны, кроме вас. — указал командующий на своих сыновей.
Народ с облегчением выдохнул, сложив все свои записи в специальную папку, передали ее командующему и поспешили удалиться из помещения, оставляя его с сыновьями наедине.
— Отец, ты как-то слишком спокоен, даже не убил никого, с тобой все в порядке? — спросил командир батальона смерти у своего отца, как только дверь захлопнулась за спиной последнего вышедшего из кабинета.
— Я в порядке, просто пытаюсь понять логику действий Макса, это был он, в этом у меня сомнений нет. Но как-то паззл не складывается. Я согласен со складами оружия и ГСМ, согласен с казармами. Но вот пекарня и недостроенное здание? Что-то это странно, выглядит, как будто бы он просто так тратил шашки, чтобы не пропадали просто так. Но я же его знаю, он все продумывает до мелочей, и излишков у него оставаться не должно. — задумчивым голосом сказал Афанасич, разглядывая сигарету в своей руке.
— Может, его кто-то спугнул? Или он спешил куда-то? — предположил один из сыновей.
— Точно, сегодня утром должен был уходить отряд в его город, он про это узнал и поэтому действовал наспех. — предположил командир батальона смерти.
— Хм, а это не лишено смысла. Тогда появляется другой вопрос, как он про это узнал? О таких вещах на улице не разговаривают? У него тут есть свои люди? — оживился командующий.
— Это маловероятно, может, случайность?
— Может и так, но, как вы заметили, он умеет сливаться с толпой. А что, если он вообще не хотел ничего взрывать? Что, если он вообще проник сюда с целью разведки? Посмотреть, что и как у нас тут устроено. Он мог проникнуть к нам под видом адепта. Точно! А тот несчастный случай с подрывом здания, когда оно обрушилось прямо на людей, так он мог подстроить смерть бойца, которым прикидывался, и никто даже ухом не повел. Он шастал по нашей территории, изучал тут все, а потом где-то услышал про вылазку к его городу. Тогда он должен был покинуть нашу территорию, но это не так просто, и тогда он решил подорвать тут все, чтобы отвлечь наше внимание и спокойно прорваться за периметр. — самодовольно произнес Афанасич, делая правильные выводы.
— Больно круто звучит для одного человека, который может просто так взять и уничтожить столько людей, действуя экспромтом. — высказался командир батальона чумы.
— А я о чем вам постоянно талдычу! Он непредсказуем и поэтому крайне опасен! — проворчал командующий.
— И что дальше? Какие наши действия? — уточнил комбат смерти.
— Ну, по сути, у него два варианта: возвращаться обратно и готовиться к обороне или же сделать так, чтобы никто из подразделений не смог покинуть город. Своими взрывами он нас замедлил, а этим он только подтвердил, что мы нашли то самое место.
— Отец, позволь я со своими людьми обыщу всю округу, и если он скрывается где-то поблизости, то я принесу тебе его голову! Слово даю! — поднявшись на ноги, предложил комбат смерти.
— Обещает он, вы его под носом не смогли найти на своей территории. Как вы будете искать его на местности, которую он очень хорошо знает? — ухмыльнулся Афанасич.
— Ну, он же не один! С ним есть люди, как ты уже говорил, не по воздуху же они летают, а значит, оставляют следы. Сколько их может быть? Сто? Двести? — высказался комбат смерти.
— Сколько? — рассмеялся командующий. — Это же диверсионная группа, максимум тридцать, как ты правильно сказал, чем больше группа, тем больше следов. А Макс это понимает лучше других, и людей он подготовил себе под стать.
— Тем более нас в десять раз больше, у него нет ни единого шанса! Ты уже один раз одержал над ним верх, позволь я повторю твой успех! — сжимая кулаки в предвкушении, продолжал настаивать сын Афанасича.
— Мне просто повезло, у меня было преимущество. Сейчас же мы в равных положениях, плюс он уже нанес нам серьезный удар. Так и быть, хочешь отличиться, даю добро, но удаляться дальше чем на пятьдесят километров от города я тебе запрещаю. Делай что хочешь, рой носом землю, и если они будут там, то попробуйте захватить их живьем, если почувствуешь угрозу, то просто уничтожьте их, а если и это не выйдет, то вернитесь назад. Проиграть сражение не значит проиграть войну! В тебя и твой батальон вложено слишком много сил и времени, не теряй людей по глупости! — высказался командующий, давая добро на операцию.
— Благодарю за оказанное доверие! Я не подведу тебя, отец! — радостно улыбнувшись, сказал мужчина и вышел из кабинета.
— Что касается вас, то готовьте людей, усильте ими охрану стены, если он опять попадет к нам на территорию, а еще и не один, то, судя по тому, что случилось ночью, он уничтожит нас, пока мы будем сладко спать.
Сыновья поднялись на ноги и, поклонившись отцу, заверили его в том, что добросовестно будут выполнять поставленную задачу.
г. Новосибирск, главная база Братства возрождения нового мира. Макс, скрывающийся в укромном местечке. За минуту до первого взрыва.
Стрелка часов лениво ползла вперед, отсчитывая минуты до взрыва. Я же сидел рассуждал о том, как буду действовать дальше. А что, если все детонаторы уже просто неисправны? Я ведь даже ни одного из них не проверил, им уже больше трех сотен лет. Хотя, будь они неисправны, адепты бы их не притащили бы на склад. Да и зачем вообще гадать, дело сделано, и вот-вот должен раздаться первый взрыв.
Так и вышло, шарахнуло настолько сильно, что аж земля задрожала, а потом еще и еще. Над городом поднялось яркое пламя, на несколько секунд осветив все вокруг, а тишина наполнилась сотнями криков людей. Наслаждаться зрелищем времени у меня не было, так как в данный момент оно шло на секунды. Зажав в одной руке гранату, а во второй пистолет, я ногой вышиб две доски из забора и выскочил прямо перед двумя вышками с охраной. Они как завороженные смотрели на пламя и не успели толком среагировать, так что два точных выстрела из пистолета в их людоедские головы отправили ребят на тот свет. В бараках в это время засуетились рабы и с опаской выглядывали на улицу. Я же посмотрел в их сторону, сказать мне им было нечего, да и я не Спартак, чтобы поднимать восстание, пусть сами разбираются, в данный момент мне им помочь нечем. Да и надо ли оно мне вообще? Они сами прогнулись под адептов, думали, что смогут от них откупиться, вот и откупились. Так что сами в этом виноваты в том, что произошло с ними.
С убитых адептов я снял автоматы и вытащил из подсумков заряженные магазины, рассовав их по карманам, жаль, разгрузок на них не было. Один автомат я взял в руки, второй, повесив на ремень, закинул за спину и отправился к воротам, вот только на выстрелы ко мне уже бежала вражеская пехота из казармы. Ко всему еще началась пальба на стене, это уже мои ребята начали свою работу.
Спрятавшись за кирпичной стеной, поставил автомат на землю и начал швырять гранаты одну за другой прямо в толпу бегущих солдат. На улице было темно, прожектора в нашу сторону не светили, так что о том, что в адептов прилетели гранаты, они поняли только после первого взрыва. Бежали они больно кучно, и вот четыре глухих хлопка, и семьдесят процентов противника уже небоеспособны. Дальше больше, всех, кто еще был на ногах, я начал отстреливать из автомата, методично поливая короткими очередями по два-три патрона. Видно было плохо, но силуэты все же виднелись в темноте, вот по ним я и работал. Когда адепты притаились, побежал дальше к воротам, там сейчас и так идет активная перестрелка, и эхом на огромное расстояние раздается грохот крупнокалиберного пулемета. По пути меня ждал блокпост, но людей в нем уже не было, видимо, они уже убежали помогать на стену, но тут стоял вскрытый ящик с патронами, которые у меня уже были на исходе. Все же восемь магазинов при интенсивной стрельбе — это ничто, пять минут вялого боя, не больше. Быстро зарядив магазины, я побежал к ближайшему подъему на стене, тут как раз толпились адепты, боясь подниматься наверх.
— Что вы стоите, как статуи? — громко рычал молодой командир караула, сжимая в руке пистолет Стечкина.
— Там снайперы работают, головы не дают поднять! — выкрикнул один из бойцов, что стоял на кирпичной лестнице у самого выхода на стену.