Король замедлился.
Теперь его отягощают трупы — их можно сравнить с гирями на шее утопленника. Добить урода не составило особого труда — мы справились за минуты.
Я тут же снял доспех и усиление.
Перенаправил всё на барьеры.
Тоннель с сочащейся из потолка влагой повёл нас в самое сердце лабиринта. Я шёл аккуратно, боясь угодить в засаду. На всезрение ресурсы тратить нельзя, а Кукловоды славятся стратегическим мышлением. Не поверю, что у этого монстра закончились тузы в рукавах.
Поворот.
Тесный переход.
Мы на месте.
В тусклом свете огонька, подвешенного в воздухе, вырисовываются очертания обширной комнаты. Думаю, это был склеп или тайное святилище — в те незапамятные времена, когда в городе ещё жили люди. Ну, или не люди.
Нечто массивное шевельнулось на алтарном камне, и ко мне метнулся длинный жгут. Не щупальце даже, а очень тонкий отросток — Кукловод пробивает ими спинной мозг жертвы и подключается напрямую к нервной системе.
К такому повороту я готов.
Резкий взмах — и отрубленный жгут извивается на полу.
— Держись подальше от этих штук, — предупредил я питомца.
Существо в центре комнаты зашипело, забулькало — и выстрелило новым жгутом. На сей раз атака была хитрой — с таким расчётом, чтобы захлестнуть мне шею. Отступив влево, я рубанул по нитевидной конечности. Вжух метнулся к твари, отвлекая внимание на себя. Я тут же устремился вперёд, напитавшись силой и укрепив доспех. Кукловод ослабил давление, чтобы перехватить юркого полиморфа. Под потолком шевельнулся клубок щупалец. Я увидел отвратительную желеобразную тушу, покрытую белыми волосками. А ещё — четыре глаза-блюдца, беззубую пасть и некое подобие носа.
Влетаю в тушу, выставив перед собой меч.
Кукловод шипит, дёргается, обвивает меня жгутами, но уже поздно. Остриё клинка вонзается в орган, выполняющий функции сердца и эфирного накопителя одновременно. Плоть у твари мягкая, податливая. Моя рука с мечом погрузилась в желеобразную слизистую среду. То ли жир, то ли студень… Оно и понятно. Эволюция прокачала Кукловодов до уровня мощных менталистов, но эти звери органически не приспособлены к драке. Поэтому нет когтей, зубов, крепкой мускулатуры, хитинового покрова. А жизненно важные органы скрыты толстым слоем регулирующей температуру и проводящей импульсы мерзости.
Чтоб вы понимали, Кукловоды — плотоядные хищники.
Просто еду им подносят на блюдечке разнообразные миньоны.
Выдернув меч, я начал обрубать мёртвые отростки, обвившие мои ноги, левую руку и поясницу. После этого двумя-тремя ударами освободил из плена Вжуха.
Меня накрыло энергетическим штормом.
Кукловод был матёрым зверюгой, настоящим боссом, и мои каналы буквально затопило живительной свежестью. Когда всё закончилось, я почувствовал, что оболочка достроена.
Наконец-то.
Передо мной лежала туша издохшей твари, тело которой конвульсивно подёргивалось. Из раны, проделанной мечом, толчками выливалась липкая желтоватая дрянь.
Я отступил, чтобы не испачкаться.
Хотя…
Чего уж тут.
Правая рука по локоть в этой хрени.
Бой оказался непростым. Считанные доли секунды отделяли меня от порабощения тварью. Я убил Кукловода перед тем, как тот успел подключиться к моей нервной системе. Это был риск, но оно того стоило.
А теперь мне надо войти в глубокую медитацию.
Оболочка собрана, но её нужно перекроить, настроить под себя, адаптировать к энергетическим каналам Володкевича. На это уйдёт время.
— Присмотри за мной, — бросил я котоморфу.
И, отойдя на несколько метров от поверженного врага, уселся на пол. Отложил меч в сторону — так, чтобы можно было дотянуться в любой момент. Закрыл глаза. Сделал парочку глубоких вдохов. И, перед тем как провалиться в транс, отдал распоряжение питомцу:
— Приятного аппетита.
Вжух радостно взвизгнул и устремился к распростёртой на алтаре туше.
Глава 29
Я не знаю, сколько времени провёл в трансе.
Для Пустоши категория времени — пустой звук.
Факт остаётся фактом: мне удалось выстроить вторую оболочку ауры. Чтоб вы понимали, у обычных людей аура тоже расслаивается на тела или оболочки — эфирные, астральные и так до истинного «я». Эфирное тело расположено «на поверхности» и, оно, как несложно догадаться по названию, умеет взаимодействовать с эфиром. Или энергией ки. Вот только почему каждый встречный не владеет магией или иными сверхспособностями? А потому, что отсутствуют или неразвиты энергетические каналы.
У меня каналы были закупорены.
Это я увидел сразу после вселения в Ростислава Володкевича.
Что интересно, аура у моего носителя была, и довольно мощная. Я использовал имеющиеся ресурсы, чтобы выстроить слабенькую надэфирную оболочку и прочистить каналы. После этого начался стремительный прогресс.
Так вот, маги всю свою жизнь надстраивают эти самые надэфирные оболочки. Мы воспринимаем эфирное тело как «нулевой уровень», а всё, что наслаивается сверху — как базу для усиления. Процесс конструирования таких оболочек может затянуться до бесконечности, но и он постепенно усложняется. Каждый последующий слой требует всё больше мастерства и энергозатрат. Ошибки порой бывают фатальны — невнимательный или плохо сконцентрированный волшебник погибнет, пытаясь отхватить кусок, который ему не по зубам. Я знал не так уж много людей, добравшихся до десятой оболочки. Дальше никто идти не отваживался из-за чрезмерного усложнения эфирных плетений.
Что касается нас, потомков бессмертных богов… тут есть определённая фора. Мы рождаемся с аурой, уже оснащённой надэфирным слоем. Это наше наследие. Поэтому я, будучи мальцом, сумел применить магию, хотя не обучался в академиях или ковенах. Проблема в том, что после моей смерти и переноски в другой мир первая оболочка распалась. Не исчезла целиком, но развалилась на части. Я думал, что умру, по крупицам восстанавливая утраченное, но я справился.
А у Володкевича, повторюсь, были хорошие задатки.
Прочистив каналы и закрепив всё это восстанавливающими медитациями, я освоил часть техник из прошлого мира. Техник, недоступных местным одарённым.
И вот теперь у меня появилась вторая оболочка.
Открыв глаза, я улыбнулся.
Самочувствие было великолепным. Улучшилась циркуляция ки, повысилась скорость генерации техник, открылись новые возможности. Я вытащил из глубин памяти одно интересное заклинание — пальцы левой руки тут же напитались силой, отвердели, покрылись морозным инеем. Холода я, конечно же, не чувствовал.
Работает!
Сжимаю пальцы в кулак, отращиваю ледяные шипы. Рука теперь по локоть в наледи, пальцы ярко-голубые, мерцают в полумраке катакомб.
Это вязь.
Комбинированное заклинание, предусматривающее соединение нескольких стихийных и доспешных техник. Защита руки, ледяной урон, подвижность и шипы-приращения. Филигранная работа. Такое не провернуть без второй эфирной оболочки. Дело не только в передаче ки на каналы, но и в строгом дозировании пропорций, а также внутреннем зрении, позволяющем сливать образы заклинаний.
Да-да, все заклинания мои современники перевели в образную систему. Нечто наподобие рун или здешних каббалистических Знаков.
Вспоминаешь — применяешь.
Проще не бывает.
Ну, при адаптации своей ауры, разумеется. Если колдуешь на первой оболочке, вязь рассыпается. Ки подаётся в одну грубую технику и упорно не хочет распределяться по нескольким направлениям.
Рука стала нормальной.
— Мяу.
Вжух потёрся о моё колено.
Я погладил насытившегося котяру и поднялся с холодного пола. Да, я определённо сильнее. Даже примитивные стихийные атаки можно теперь делать более смертоносными. Беглый анализ показал, что у меня выросла устойчивость к ядам, а организм чуточку лучше регенерирует.
Здесь тела одарённых генетически приспособлены к использованию ки и улучшенному самовосстановлению. Это, можно сказать, наследие Рода. Но, опять же, возможности крови не безграничны. Если мне отрубят руку в бою, новая не вырастет. А вот если подняться до десятой оболочки…
Но это так, заоблачные фантазии.
Или нет?
Я ведь уже имел такую ауру… когда-то.
— Идём, — обратился я к полиморфу. — Сегодня мы славно повоевали.
Чтобы выбраться с нижнего яруса катакомб, мне пришлось врубить усиление. Часть винтовой лестницы обрушилась, и без длинных, нечеловечески длинных прыжков я бы застрял в обители Кукловода надолго. Вжух, кстати, съел нашего противника без остатка. Я уже не впервые поражаюсь удивительной всеядности и прожорливости своего питомца. Каждый грамм добытой материи полиморф тратит на то, чтобы расширить своё энергетическое хранилище и эволюционировать — по своим критериям. Сейчас, например, он не тянет ки из меня, а это говорит о том, что Вжух не нуждается в дополнительной подпитке.
— Босс! — воскликнул Коля Герасименко, как только я спустился в люк. — Отвратительно выглядите!
— Выглядишь, — с улыбкой поправил я. — Мы же на «ты».
Семён тут же поспешил завести двигатель.
— Как тут, не лезут монстры? — весело поинтересовался я.
Механик развернулся и поехал по примятой траве в обратную сторону.
— Как ты в Разломе пропал, так и не было гостей, — ответил Коля. — Косяк птерхов пролетал, но мы их не заинтересовали.
— Сытые, — предположил Семён.
— Броневик невкусный, — хмыкнул водитель. — Куда едем?
— Держи на Врата, — устало произнёс я. — Хочу домой.
Ребята ни слова не сказали про то, что я им сиденье запачкал. Да и воняет от меня, как от толпы ходячих мертвецов. С проветриванием в катакомбах проблемы, ха-ха. Чтобы выжигать тварей в плохо вентилируемых тоннелях, мне приходилось добавлять к огненным атакам немного воздушной стихии, без этого тяги не получалось. А вот запах горелой плоти и жира, в который погрузилась моя рука… от него так просто не отделаешься.
— Вздремну чуток, — я откинулся на спинку кресла. — Как приедем, разбудите.