Этот страж правопорядка был синеглазке уже не столь хорошо знаком, как предыдущий. Слишком обыденно он выглядел. Легко перепутать. Быть может, попадался на глаза пару раз, но в памяти эти встречи не отложились вовсе.
— У вас ещё есть время покинуть ристалище, пан полицейский. Вмешиваться в дела шляхты — не ваша обязанность. Уходите, иначе я выжгу ваши воспоминания. Не сегодня, так завтра.
Последнее уточнение было тем, что отделяло блеф от угрозы. Броня достаточно трезво оценивала свои шансы дотянуться до головы мужчины в этом бою. Куда вероятней, что он получит ранение, после чего синеглазка попросту сбежит. И уже завтра… послезавтра… она дотянется до него.
— Это незаконно, — возможно, в разуме полицейского проходили те же процессы, и он осознал значение последней реплики преследуемой. — Это уже больше, чем простой самосуд.
— Только в том случае, если решения принимать будет Сковронский. А если Маллой?
— Громкие слова. Тебя-то будут судить уже сегодня, — рыкнула девица.
А ведь вражеская некромагичка демонстрировала изрядное эмоциональное напряжение. К тому же, она всё ещё держала защиту! А ведь между щитом Брони и щитом незнакомки была огромная разница. Заклинание попаданки не сжирало драгоценный запас праха каждую секунду. И полицейский отправился именно с ней в паре. Похоже, что преследовательница не была уверена в своих шансах в бою один на один. Хотела дождаться напарника и отдать ведущую роль ему?
Единственный присутствующий немаг нервно пожевал губами.
— Три, — начала отсчёт Броня.
Полицейский переступил с ноги на ногу и, не сводя прицела с попаданки, вытер лоб о правое плечо.
— Даже не вздумай её слушать! — блондинка слишком нервничала. Её чересчур эмоциональный голос не придавал убедительности её словам. — Вздумаешь бежать, и тебя достанут!
— Два, — несмотря на крепнущую уверенность в собственных силах, синеглазка всё равно предпочитала биться с одним противником, а не с двумя.
Считать до одного не пришлось. Полицейский поднял руки.
— Пистолет в воду и беги, — велела Броня. — Быстро!
И вот, едва смертоносное оружие покинуло руку хранителя правопорядка, едва оно начало своё движение вперёд и чуть вверх, получив первый импульс броска, попаданка двинулась вперёд. Сокрытая невесомым, но крепким щитом из собранной спиралью ленты, девушка ощущала себя древнегреческим гоплитом — нет, самим царём Леонидом — рвущимся навстречу струхнувшему врагу.
Студентка ВАТИ упустила момент начала атаки, отвлёкшись на своего ненадёжного напарника. К её чести, она быстро сообразила, что к чему и атаковала на опережение. Одновременно с шагом назад, незнакомка взмахнула палочкой вправо. Никаких подсказывающих заклинание спецэффектов или слов не было, лишь по контексту Броня угадывала кручёное проклятье, которое должно было обойти по дуге спиральный щит и ударить цель в левый бок.
Время сложных планов прошло. Бой перешёл на высокие скорости, едва начавшись. Тем более, что это классическая дуэль: корсиканка против классика, поводок против палочки. Единственным, что здесь было необычного, так это поле боя, да тот факт, что начало схватке дал выстрел упавшего пистолета, а за “фальшстарт” никакого наказания не предусмотрено.
Корсиканка ушла от проклятья в скольжение, отказавшись от щита в обмен на возможность ускориться, зацепившись поводком за крашенную металлическую шею лебедя. Сонм водных брызг поднялся в воздух, блистая в лучах розового цвета, как павлиний хвост. Каждая капелька, подобно безудержному оптимисту, смогла найти новые краски в монотонном однообразии.
Сокрытая от взора классика, рывком ленты, нарушая все законы немагической физики и механики, Броня сместилась левей. Её правое плечо ощутило сразу два типа холода: обыденное отсутствие тепла и присутствие магической энергии. Это не было касание заклинания, лишь знак близости такового. Очень жирный и маркий знак, говорящий о том, что палочка лупит, не жалея праха. Тяжёлый звук, похожий на тот, что родится от удара огромным молотом по воде, лишь играл на руку этой теории.
Ещё один рывок поводка поставил попаданку на ноги. Возникшая из ниоткуда мокрая и злая корсиканка также не собиралась церемониться с преследовательницей. Лента обратилась в подобие сверла, которым Броня, вкладывая весь свой небольшой вес, словно бы это могло иметь хоть какое-то значение в магическом бою, ударила прямиком во вражеский щит. Оказавшись под столь мощным давлением, сгущённая, сосредоточенная магическая энергия пошла не лёгкой рябью, а концентрическими помехами, сквозь которые с трудом угадывалось выражение лица противницы.
— ДА ЗА КОГО ВЫ МЕНЯ ДЕРЖИТЕ?! — вложила весь свой азарт боя, весь страх, всю боль и всю злобу в один крик безродная студентка УСиМ, совершенно сознательно нанося удар по самообладанию оппонентки.
Пространство между помехами сократилось до минимума. Броня отлично знала, что это значит, и подобралась, готовая ловить ударную волну, когда структурная сетка заклинания не выдержит. И это случилось всего через секунду или полторы. С глухим “пу-у-уф” щит лопнул. Равномерный толчок в грудь и живот отбросил девушку назад и вверх, отправляя в затяжной, чреватый столкновением с балками и коммуникациями, полёт.
Но, поскольку полёт не был неожиданностью — как и вероятность словить пару проклятий вслед, в движущуюся по предсказуемой траектории тушку — уже в первую секунду попаданка перевернулась в воздухе вверх тормашками, выстрелила поводком в пол и тут же подтянулась вниз, с брызгами уходя в позицию, столь любимую небезызвестным Человеком-Пауком. В ту самую, в которой он находится, ползая по стенам и потолку.
Едва лишь приземлившись, синеглазка сложила щит. Весьма маленький, полностью защищающий её в этой позиции с низким профилем. Она быстро оценила ситуацию, с удовольствием для себя отметив, что противница — в силу неопытности или из-за деморализации — на данный момент не просто была растеряна, а демонстрировала полную потерю контроля над полем боя. Блондинка только-только плюхнулась в воду. Жмурилась, морщилась, мотала головой.
Броня тут же воспользовалась ситуацией. Очередным рывком поводка сократила дистанцию и в два удара отсекла противнице руки в районе предплечья, используя формулу для безболезненной бескровной ампутации.
Бой. Был. Окончен.
Та, кто ещё десять минут назад была жертвой, стояла в полный рост над поверженной охотницей, пытаясь восстановить сбившееся дыхание и успокоить сердце, вдруг решившее, что сейчас самое время, чтобы устроить косплей на новорождённого чужого, а потому бьющееся изо всех сил о грудину. Бедолага-полицейский, видимо, осознавший, насколько правильный он сделал выбор, всё ещё шлёпал ногами по воде где-то впереди. А противница, приподнявшись на локте, защищалась культей, словно бы это могло бы хоть капельку помочь.
— Моя семья… если я умру… они… найдут тебя… всех твоих родных… они… они…
Постоянные паузы в речи перемежались со всхлипываниями. Блондинка отчаянно пыталась проморгаться, но в глазах было слишком много влаги: как воды из тоннеля, так и слёз обиды, страха, беспомощности. Та, кто ещё недавно была охотницей, отчаянно пыталась выторговать себе жизнь.
В этом мире было не важно, сколько тебе лет и какого ты пола. Две студентки только что боролись не на жизнь, а на смерть. И не было в их битве ничего личного.
Броня победила. И победила достаточно быстро, чтобы подмога не успела прийти. Пока что не было слышно даже звука шагов. И что теперь с этим делать?
Надо думать. Думай, слечна Глашек! Думай!
— Имя? Как тебя зовут? — попаданка поймала себя на дрожи. Пропитавшая всю одежду холодная вода давала о себе знать. Под конец фразы даже клацнула челюсть, порывающаяся дать ситуации импровизированное музыкальное сопровождение под кастаньеты. Вот только латиноамериканских страстей тут не хватало!
Победительница дрожащей от боли и лёгкого онемения левой рукой подцепила прилипший к лицу длинный локон и попыталась затолкать его под обруч. Правая же слегка напряглась, прежде чем лента вновь пришла в движение и, уделив несколько мгновений одёргиванию непослушной юбки, опутала торс хозяйки, напитанная согревающей формулой.
— Кюсо… Жаклин Кюсо.
— М-м-м, это по-французски, — Броня на пару мгновений прикрыла глаза. — Беженцы, значит? Падшее дворянство, смятое красными? Твоя семья переживает не самые лучшие времена.
— Молчи! — даже перепуганная шляхта оставалась шляхтой. Очень и очень гордой. — Ты вообще безродная.
— Мой род с меня начнётся, а твой рискует на тебе окончиться, — в голове попаданки появились первые намётки на план действий. — Твой напарник. Последний из группы. На каком он курсе?
Секундная пауза.
— На третьем.
Синие глаза всё видели. Всё понимани. Они видели насквозь эту жалкую неуклюжую, отчаянную попытку хоть как-то насолить противнице.
Четверокурсник. Год разницы в их возрасте был эссенциален. Броня, конечно, занималась самообразованием, но не в тех сферах, которые могли бы помочь держаться на равных с четверокурсником. Она — не Гало Ллорко. Ей нельзя биться с таким противником. Лишь игра в прятки и могла ей помочь..
Но не здесь. Не там, где скрывается Илега.
Согревающая формула сменилась формулой для ампутации. Удар по глазам. Проколоть барабанные перепонки. Судя по крику, второе действие было крайне болезненным, даже несмотря на магическую анестезию. Тот самый короткий вопль, когда дыхание от боли пресекается. Когда страдания настолько сильны, что ты не можешь даже возвестить мир о том, насколько это ужасно.
Но Броне не была нужна боль Жаклин. Лишь её крики. Крики, которые выманят четверокурсника на новое поле боя… в смысле, на поле пряток.
Часть ленты обхватила пояс поверженной француженки. Исключительно с целью подстраховки. Основное усилие приходилось на причёску. Именно так. Победительница планировала тащить свою добычу за волосы. А добыча должна была кричать. Много кричать. Чтобы у преследователя, уже успевшего полюбоваться изуродованным полицейским, не оставалось никаких сомнений в том, куда ему следует идти.