В итоге всё, что оставалось гордому сыну рода Маллой, так это нелепо открывать и закрывать рот, не в силах выдавить из себя и пары звуков, хоть как-то связанных меж собой подобием смысла.
Но Ёлко улыбалась. Слегка горько, но тепло. Заботливо. Ласково.
Она подняла изящную ручку с тонкими пальчиками, ноготки которых сверкали яркими красками, и коснулась щеки возлюбленного. Мягко. Успокаивающе.
— Ты сдался. Ты больше не можешь сопротивляться воле отца. Так ведь?
Всё, что Даркен мог, так это кивнуть. Его внимание приковали к себе тупоносые туфельки Ёлы, и её ножки, обтянутые толстым капроном. Раньше у молодого человека имелось не то, чтобы много возможностей полюбоваться чем-то подобным: обычно девушка прятала нижние конечности в мешковатые брюки с превеликим множеством карманов.
Молчаливость «номера один» ничуть не смутила аналитика.
— Это ожидаемо. Итог совершенно закономерен. И мне не в чем тебя винить. Потому что данный сценарий — лучший, из возможных. Могу тебе сказать, что я стала бы меньше тебя любить, если бы ты поступил иначе.
— А я себя стал меньше любить, когда принял решение поступить так.
Молодой человек осторожно взял ручку девушки и заключил её кисть меж своих больших ладоней.
— Я словно бы предал разом и тебя, и себя самого.
— Только себя, Даркен. Только себя. Ты не мог предать меня, выбрав Глашек. А знаешь почему?
Взгляд серых очей плавно, но быстро скользнул с девичьих ножек на лицо собеседницы. Во взоре некромага читался немой вопрос.
— Разве не я сама тебя толкнула тебя навстречу Лешей? Мне не нравилось то, что я вижу. Мне не нравилось, как ты, сопротивляясь воле родителей, причиняешь ей боль совершенно незаслуженную. Ты стал мягче по отношению к Броне, потому что этого хотелось мне. Ты внял моей просьбе. Ты показал, что мои желания тебе не безразличны. По-другому и быть не могло.
Дворянин невесело усмехнулся.
— Нелепо. Нелогично. Неразумно.
— Отнюдь, — покачала головой аналитик. — Я просто знала: твой сценарий обречён на провал. У него был призрачный шанс… тогда, два месяца назад. Когда старшие Маллои ещё не озвучили свою волю. Когда Лешая не имела звания богини. Когда на горизонте не маячила война. Когда у тебя было время на грызню с родителями.
— Да… — не столько сказал, сколько выдохнул молодой человек. — Именно так. Ты… отпустила меня. И, думаю, будет правильно, если я тоже отпущу тебя. Так у тебя появится шанс на счастье. На статус.
Ёлко пренебрежительно пожала плечиками и закатила глаза.
— Ну-у-у… я не могу сказать, что я тебя отпустила.
— А? Чё? Вшмысли? — не понял Даркен.
Взор ёжика стал лукавым. И яркая неестественная радужка цвета фуксии делала его хтоническим, потусторонним.
— Понимаешь, какое дело… боги не способны стоять на пути людей в делах земных.
Молодой человек открыл рот, постоял так пару секунд, затем вновь закрыл. И лишь ещё секунды через две «номер один» подозрительно прищурился.
— Ты… хочешь возвысить Глашек настолько высоко, чтобы законы человеческие, по которым будет заключён наш с ней брак, окажутся бессильны перед мезальянсом подобного уровня.
«Номер два» удивлённо моргнула. А затем весело хихикнула.
— Знаешь, подобное мне в голову не приходило, но, чтобы с моей душой дриады игрались, истоки твоего решения лежат в тех же измышлениях, что были у меня. Всё же, я более религиозна, чем ты, Дарк. И в моих глазах Броня уже достаточно хтонична, чтобы я не могла видеть в ней преграду для нашей любви.
— Вот как? — задумчиво произнёс сын рода Маллой. — Достаточно хтонична? Уже сейчас?
— Ты бы слышал, как она, совершенно не понимая, что с этим предложением не так, предложила мне выносить вашего с ней ребёнка. Я сначала была шокирована, но затем, немного пораскинув мозгами, пришла к выводу, что идея достаточно хороша.
Даркен аж поперхнулся.
— Кхе! Кхе-кхе! — откашлялся он, пару раз хорошенько ударив себя кулаком по груди. — Я на тебя плохо влияю.
Девушка же весело рассмеялась в ответ.
— А ты как думал? Ты же главный герой! А я — твой романтический интерес! У нас всё будет хорошо, но путь к «хорошо» не может быть простым!
— А что твои родители? — неуверенно спросил молодой человек. — Ты решила вступить с ними в конфликт? Они же явно будут против подобного бесперспективняка.
Смех дворянки стал громче, заливистей.
— Ну, да, мои старики уже решили, что не может быть лучшей партии для их дочери, чем пан Злобек. Однако… ничего ты не знаешь, Дарк Маллой.
«Номер один» скептически хмыкнул.
— Ну, давай, жги.
— Всё зависит от того, под каким соусом подавать информацию. Разумеется, родители будут категорически против, если узнают, что я собираюсь выносить ребёнка любимого мужчины от другой женщины, — подмигнула Ёлко. — Но будут ли они настолько против, если это будет услугой богине, которой их дочь уже некоторое время служит верой и правдой?
Даркен снова хмыкнул. Но на сей раз без скепсиса.
— Действительно… твои маменька с папенькой были очень даже «за», когда речь шла о службе мне. Жречество при храме Лешей по сути является углублением данной концепции. Уровень тут совершенно иной, если допустить, что Броня действительно богиня, а не просто некромаг, исполняющий роль жреца при Семерых.
Молодой человек подумал. Ещё немного. И в очередной раз хмыкнул.
— Если хорошенько подготовить предков и грамотно подать сие действие, то может и сработать. Как говорится, курить во время молитвы — богохульство, но вот молиться во время курения — совсем иное дело.
Сын рода Маллой снова задумался, и снова хмыкнул. За что и схлопотал кулачком в солнечное сплетение.
— Хорош уже! Скоро говорить разучишься, только хмыкать будешь! — упёрла руки в боки Ёлко, глядя в блондинистую макушку склонившемуся после удара некромагу. — И, разумеется, всё будет отлично! Я что, просто так считаюсь главным аналитиком ковена?!
Даркен рассмеялся. Но из-за того, что он не успел должным образом восстановить дыхание, вышло как-то сдавленно, сухо. Нечто похожее можно было бы услышать от гиены, которая во время предсмертной агонии услышала уморительную шутку.
— Всё просто к дриадам катится, а мне весело! — наконец выдавил из себя молодой человек. — Вот уж не думал, что этот разговор закончится именно так.
— Ты не доволен? — вздорно вздёрнула носик некромагичка.
— Доволен, — с облегчением выдохнул сын рода Маллой.
— Ну вот молчи, и не чирикай.
Последнее утверждение вызвало новый взрыв хохота.
На душе стало так легко… так легко… казалось, стоит только оттолкнуться мысочками, и ты взлетишь под самый потолок, словно Пайкрафт, который неосмотрительно применил цыганское заклинание для избавления от веса.
Бесконечно прекрасное чувство!
Однако же сколь долго оно будет длиться? В последние дни Даркена неслабо так «качало» в эмоциональном плане.
2.
Ёлко что-то долго не возвращалась.
Примерно минуты две Броня задумчиво стучала пальцами по столу, глядя на то, как в коридоре резвятся Роечка и Букль, а затем решила, что было бы неплохо воспользоваться удачно организовавшимся перерывом и немного прогуляться. Подышать свежим воздухом.
Тем более, что все тарталетки уже оказались изничтожены. Так отчего бы заодно не сунуть нос на кухню? Вдруг там есть какие-то вкусняшки, какие аватара хтонического божества хотела бы схомячить, но сама об этом не догадывалась.
Благо, отвлечь Броню было некому: в отличие от Ёлко синеглазка работала преимущественно с «мёртвыми данными», а не с людьми. Изучала схемы, планы, сопоставляла возможные пути отхода, как свои, так и противника, в том числе и в условиях вмешательства третьих лиц. Слечне Глашек так было много проще, чем звонить живым человекам и что-то от них требовать. Разумеется, у девушки имелась пара контактов с которыми лучше было работать напрямую: те же шеф Воржишек и текущая глава «Стит», слечна Вдова. Но это мелочи по сравнению с размерами телефонной книги слечны Каппек.
Так что Лешая уверенно прошуршала юбками по коридорам, совершила между делом набег на кухню, откуда её решительно вытолкала властная экономка дома Маллоев, предварительно нагрузив корзинкой с горячими свежими перемячами в качестве откупа. Ароматное хрустящее тесто снаружи, мясной фарш с лучком — внутри. Богиня оказалась довольна подношением и милосердно позволила смертным заниматься их скучными делами, а сама скользнула на улицу через заднюю дверь.
Постоять на крыльце, под защитой козырька, полюбоваться на дождь. Насладиться контрастом между зимней стужей снаружи и теплом угощения, путешествующего по пищеводу в желудок, чтобы согревать девушку изнутри.
Это удовольствие, которое надо разок ощутить самому, ибо описать его — слов не хватит ни в одном человеческом и даже машинном языке. И вдвойне оно приятней, когда солнце уже скрылось с небосклона, оправдываясь пред человечеством тем фактом, что зимой у него, дескать, короткий рабочий день.
Как оказалось, данное крылечко приглянулось не только синеокой аватаре хтонического божества, но и ещё одному человеку.
Мецу Праведному.
Молодой человек всё ещё вынужден был обходиться заимствованным телом. Броня уже спрашивала насчёт того, чтобы вернуть бедолаге исходный облик, но мутация настолько изуродовала его тушку, что данная задача была сродни восстановлению тела из мизинца: со скульптурной лепкой лица по фотографии и тому подобными изысками. Вот и выходило, что в ближайшие день-два ни у кого из некромагов, способных выполнить столь трудоёмкую задачу, попросту не образуется достаточно большое окно, чтобы потратить столько сил и времени на безродную челядь.
Самоучка стоял прямо у самой двери, опираясь на вертикально стоящий синай, да смотрел вдаль. От холода его защищала не уже ставшая привычной курточка, словно бы с чужого плеча, а тёплое длинное пальто с высоким воротником.
Надо сказать, что этот самый воротник подчёркивал коренастость и нелепую «детскость» образа пана Праведного ничуть не хуже, чем старое одеяние.