– Ты так говоришь, будто бы это что-то плохое! – показала русовласка француженке язык. – Это в тебе форгерийская зажатость поёт!
Жаклин устало закатила глаза.
– “Форгерийская зажатость”. И это ты говоришь представительнице шляхты, сословия, в котором половой вопрос давно уже перестал быть проблемой из-за магии. Как ты только среди патриархальной челяди-то выжила, я не понимаю!
– Я хорошо чувствую людей, – улыбнулась Илега, сгружая автошприцы ближайшей послушнице. – И знаю, когда можно наглеть, а когда – не стоит.
– Допустим… раз тебя до сих пор не убили, значит доля истины в твоих словах имеется, – не стала спорить некромагичка. – Лучше скажи мне, что ты задумала? Ты так уверенно сказала, что знаешь, как нам помочь: надеюсь, это не связано с боевыми стимуляторами?
– Только с небоевым и запасом антимагических зелий, – ответила девушка. – Тебе нужен аналитик. А я как раз знаю одного хорошего…
– Ты про Ёлко Каппек?
– Про неё самую. В последние дни она проводит много времени в компании с названной дочкой госпожи. То есть, нянчится с ней. Я возьму на себя роль няньки, а слечна Каппек, в свою очередь, освободится и сможет помочь вам. Она, обычно, появляется к девяти утра.
Жаки кивнула.
– Верно мыслишь. Одобряю. Я же, раз уж всё равно заявилась раньше срока, чтобы не терять времени даром, попытаюсь хоть что-то понять в поведении растений. Может, удастся поймать потоки данных от них к Лешей или обратно. Если ток есть и он сравнительно стабилен, можно будет заняться дешифровк…
Илега подняла ручки.
– Эй-эй-эй, палегчи! Для меня все эти ваши магуйства – тёмный лес. Я не понимаю и не скажу, что хочу понимать. Зато разбираюсь в том, чем ты хрустишь, когда задумаешься, сколько тебе надо послушниц в помощь на “принеси-подай”, и что ты отдала мне боевые стимуляторы, но забыла самый главный: тот, который мне поможет подольше не спать.
– Ах, да, точно, – рассеянно ответила француженка и вновь залезла в сумочку. – Но не злоупотребляй им. Сон крайне важен: за время бодрствования душа потихоньку отвязывается от тела и только во сне вновь привязывается обратно. У всех с разной скоростью. А ты пока своих пределов не знаешь...
– Пока. Пока не знаю, – уточнила Илега, принимая ингалятор. – Как принимать?
– С этим всё просто: прыскай, как почувствуешь сонливость. Настоящую, а не лёгкую ленцу. По остальным… я лучше тебе скину ссылки на статьи. Там будут тонкости, которые я могла бы упустить.
– Надеюсь, там будет не чересчур наукообразно? – с надеждой подняла бровки горничная.
Жаклин в очередной раз вздохнула.
– Ладно… я дополню их кратким коммюнике. Но обещай мне, что исходные статьи ты тоже прочитаешь и попытаешься понять. Магия – это не волшба из наивных книжечек про фей и подменышей. Это серьёзная наука с великим множеством тонкостей.
Илега улыбнулась.
– Да. Хорошо. Обещаю.
– Хей, Мец!
Оклик Илеги словно бы и не застал врасплох этого крепкого рыжего молодого человека. Будто бы пан Праведный заранее знал, что вот сейчас в его кабинет залетит маленький русоволосый шумный ураганчик в платье горничной и начнёт что-то требовать.
– Новые вводные? – спокойно уточнил некромаг.
– Агась! – уверенно кивнула та, подняв кулачки на уровень лица. – У тебя же есть младшие сестрички?! Ты упоминал.
Молодой человек изогнул бровь цвета осенней листвы.
– Это… весьма неожиданный запрос. Я теряюсь в догадках, зачем они могли бы вам понадобиться. Хоть мы с Ростинкой и обучали их магии, их уровень сейчас ниже даже первого курса. Разве что у Сарки никаких проблем с медитацией.
Илега махнула рукой.
– Ничего страшного! Моя мелкая в магии разбирается даже хуже меня, но для моих целей этого и не нужно. Тут важней другие качества.
Мец молчал. Лишь смотрел на собеседницу своими бледно-зелёными глазами. В них очень плохо читались эмоции. Хотя сомневаться в наличии этих самых эмоций было бы глупо.
Илега решилась уточнить.
– Будем собирать свиту Чапыжке. Да, сейчас те, кого я приметила, просто девочки, да ещё и родом из низов общества, но у меня нет никаких сомнений в том, что позже они станут некромагичками…
– Вас же не это интересует в них, верно? – сдержанно перебил раздухарившуюся горничную колдун.
Та улыбнулась.
– Ну… да. Похоже, что близость к высокому сословию уже начинает меня портить и я вместо настоящих причин начинаю выдавать официальную версию, – она подошла поближе к Мецу и опёрлась спиной на стену. – На самом деле, я в ближайшее время хочу со слечны Каппек снять бремя заботы о дочке Лешей. И я думаю, девочке пойдёт на пользу общение со свертсницами.
Мец ответил не сразу. Он несколько секунд смотрел прямо перед собой, а затем слегка покачал головой.
– Нет.
Илега насупилась обиженно и скрестила руки на груди.
– Что значит “нет”? Зная тебя, причиной окажется какая-то… не-ре-ле-вант-на-я муть.
– Это не муть, – строго, но не повышая голоса, ответил некромаг. – Это важно. Я не могу к столь важной госпоже приставить моих сестёр. Их поведение недостойно.
– Ага… и в чём это выражается? – изогнула бровь горничная, поджимая левую ножку.
– Они непослушные, у них нет авторитетов, их манеры неженственные, они часто дерутся и безобразничают, и даже грязно ругаются.
– О, как! – усмехнулась Илега. – Грязная ругань у нас оказывается даже большим грехом, чем драка? Ну… как я уже сказала: это не-ре-ле-вант-на-я муть. Годятся! Вызывай их в храм! Войдут в свиту дочери богини. Заодно Йоль справят, как дворянки! Это ли не лучшая судьба для них?!
Мец вновь покачал головой.
– Я предоставлю их в ваше распоряжение и дам соответствующие инструкции, но помяните моё слово: они не научат юную Чапыжку ничему хорошему.
– А-а-а-атставить инструкции! – выставила перед собой руку Илега. – Брейк! Хватит! Остановись! Отмена! Никаких инструкций, кроме одной: “слушайте внимательно красивую тётю-горничную”. Я расскажу им всё, что требуется. Ты, видать, мало с Броней общался: госпожа Лешая и сама может иногда крепкое словцо сказать. И авторитеты для себя определяет сама, а не по чьей-то указке. А уж что касается женственности…
Девушка хохотнула.
– Ты бы знал, с какими боями я каждый раз её в платье запихивала! И макияж наносила!
У бедного Меца глаза полезли на лоб. Да ещё и третье око начало до кучи проклёвываться.
– Дяп-дяп-дяп! – ехидно прострекотала Илега и гордо ткнула себя большим пальцем в грудь. – Броня Глашек, богиня хаоса, воплощение самого Лешего, такая женственная, изящная и представительная только благодаря мне! Ну и деньгам, которые ей на шмотки выделяют Маллои… но я важней! Дай ей волю, она с удовольствием будет ходить в мешковатом унисексе да с короткой стрижкой “под мальчика”! Я! Это я приняла эстафету у её матушки!
Молодой человек поднял очи к потолку.
– Поистине… есть в мире вещи, которые лучше не знать.
Илега опёрлась на рабочий стол Меца и добродушно улыбнулась.
– Это пойдёт на пользу девочкам. Поверь мне, если не как верховной жрице богини, то как студентке педагогического: твои сёстры бунтуют именно потому, что испытывают нужду в том, чтобы доказать миру свою значимость, да ещё и имеют достаточно свободного времени на всякую не-ре-ле-вант-ну-ю муть. Дай им важную миссию. Покажи, что доверяешь им, – каждый из озвученных пунктов девушка дополняла ударом указательного пальца о стол, от локтя. – Займи их делом. У них не останется ни мотива бунтовать, ни времени!
С губ пана Праведного сорвалась усмешка. Горькая. Точнее, горькая с привкусом сладости.
– Который раз я начинаю думать, отклоняюсь от правил, а затем ощущаю себя дураком, который, если бы не включал голову и просто прислушивался бы к советам, которые давали древние, поступил бы мудрей: вот зачем мне было спорить, когда я знал, что споры с вами ни к чему не приведут? Только скудоумие своё показал.
В следующую секунду по его носу несильно прилетело подушечкой указательного пальца.
– Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает.
– Умный учится на чужих ошибках, а не на своих, – в очередной раз покачал головой Мец. – И история человечества успела накопить этих ошибок великое множество.
Он поднялся с места и поклонился девушке. Очень сей жест у пана Праведного красиво вышел. Чёткий. Правильный. Без единой помарки.
– Приношу свои извинения, что вам пришлось тратить своё время на то, чтобы вразумить меня.
Илега развела руками.
– Ой, да ладно тебе, Мец! Мне всё равно в ближайшие часы заняться особо нечем. Покушаю чаю с булочками, почитаю свежие отчёты и докладные, но нового я там особо ничего и не обнаружу: всё, что имело значение, мне доложили вне очереди.
Молодой человек неспешно опустился обратно на стул.
– Вы ведь умерли совсем не молодой, верно?
Девушка весело подмигнула.
– А вот это, пан Праведный, очень и очень большой секрет.
Глава 3. Особые условия содержания
Илеге пришлось очень долго шикать, прежде чем девочки успокоились. Очень, очень, очень долго. Девушка примерно две минуты шипела на указательный палец, переходя с монотонности к резкому напору, а затем на “нашиплевание” несложной мелодии прежде, чем малышки, наконец, обратили взоры на личную горничную богини.
Илега всегда хорошо ладила с людьми любого возраста, от двух месяцев до двух сотен лет. И она знала, что лучше не призывать четвёрку хулиганок настойчиво к порядку, а начать вести себя странно, привлекая их внимание и распаляя их любопытство.
По крайней мере это обычно работало с Иренкой, младшей сестричкой Илеги. Она всегда была девчушкой пробивной, воспринимающей любые попытки жёсткого контроля над собой в штыки. Из-за этого у неё часто бывали проблемы в школе, пока старшая не подговорила малышку просто получше притворяться исключительно для того, чтобы не расстраивать родителей.
Казалось бы, в чём разница по сравнению с требованиями, которые выкатывали перед девчушкой общество и школьное руководство? Но для ребёнка разница имелась, и она была приниципальной. Ведь тот как бы не прогнулся под системой. Он, как бы, обманул её. Пусть даже и сделал, по факту, то, чего от него и хотели.