Но коварная рана вцепилась в плечико горничной, не желая отпускать. Будто бы изголодавшаяся пьявка.
Девушке потребовалось секунды две или три, чтобы вновь вернуть мысли в правильное русло, отвлечься от боли, зажать рану ладонью и оценить результат своего выстрела.
А он был поражающим.
Коротковласая дриадка до сих пор стояла, поражённая тем, что Илега сумела подстрелить врага, но никоим образом не задеть ту, кем этот враг прикрывался. Если не считать, конечно, брызг крови, отметившихся на щеке блондинки.
– Беби! – мотнула головой горничная.
Сирена не шелохнулась. Разве что в её взгляде появилось какое-то подобие осмысленности.
– Беби! – повторила русовласка. – Забыба баш плаб?! Обо мбе не бесбокойся! Я добоню! Иначе ничебо не бобучится!
Подбородочек дриадки коротко дёрнулся в чём-то, смутно напоминающем кивок, а затем его обладательница послушно бросилась бежать. Ну, как “бросилась”. Пожалуй, это было бы чересчур льстивым описанием сей неуклюжей походки на негнущихся ногах. Словно бы Сирена не успела сбросить с себя невесть откуда взявшийся паралич.
Илега тем временем пыталась отдышаться и решить, как быть дальше. По-хорошему бы перевязать рану, да только получится ли это сделать быстро одной рукой?
К Лешей! Всё к Лешей!
Девушка приняла решение класса “ни вашим, ни нашим”. Она стянула шапку с ближайшего к ней здоровяка и запихнула её в рукав, прижимая тканью пальто к плечу. Ерунда, конечно, но лучше, чем ничего. Оставалось надеяться, что усиленное зельями тело вытянет последний рывок. В конце концов, осталось ведь совсем немного.
Илега вновь схватила пистолет здоровой рукой и решительно поднялась на ноги.
Они уже дрожали.
И вот, девушка побежала следом за дриадой, отчаянно шлёпая по полу босыми пятками.
В холле между спортивным и актовым залом она сделала несколько выстрелов в сторону уже поднимающихся по лестнице противников. Вслепую. Почти не целясь. Ответом ей было около пяти-семи попыток отплеваться свинцом. Примерно того же уровня меткости. По крайней мере Илеге хватило просто вжать голову в плечи и пригнуться, чтобы не поймать маслины.
Это было не сложно. В отличие от того, что ожидало горничную в актовом зале.
Пришлось выложиться на полную, чтобы преодолеть как можно большую дистанцию к сцене по прямой прежде, чем вражина подымется на этаж и займёт позицию у дверей. Дальше уже пришлось снизить скорость: не так-то просто мчать во весь опор и вести огонь на подавление в сторону позиций противника. Хотя, конечно, измученному организму несчастной Илеги было проще поддерживать такой темп, нежели выдавливать из себя попытки в спринт.
Каким-то чудом – чудом по имени Лешая, не иначе, – русовласой попаданке удалось избежать новых ранений. То и дело мимо пролетала смерть. Но именно что мимо. То ли враги опасаясь за свою шкуру, не могли нормально прицелиться, то ли просто сказывалась общая миниатюрность девушки.
Разок одна из пуль зацепила горничную, завертела и уронила, но беглый осмотр дал понять: пострадала только одежда. Выстрел не задел даже кожи Илеги, только распорол полу пальто на бедре. Впрочем, русовласке хватило и этого, чтобы потерять опору.
Ещё два выстрела, и вот, затвор замер в неестественном положении, не желая возвращаться назад.
Патроны кончились.
А ведь до сцены оставалось чуть меньше трети расстояния.
Пришлось срочно менять планы: отбросив ставший бесполезным ствол, девушка рыбкой прыгнула по диагонали, через ряды сидений. Вышло довольно далеко. А затем пришлось рухнуть меж откидными креслами на пол и начать ползти, активно работая локтями.
Больно! Больно! Как же больно! Пробивает даже через зелья!
В уголках глаз Илеги навернулись слёзы. Зрение туманилось, однако общее направление оставалось ясным.
Ещё чуть-чуть!
Два ряда!
Несколько пуль прошибли спинки и сидения над головой. Но куда больше раздробило мебель метрах в двух от горничной.
Один ряд!
Она встала на “твереньки” – это как четвереньки, но с опорой на одну руку, – а затем оттолкнулась всеми здоровыми конечностями да нырнула на сцену, где тотчас же перекатилась за кулисы.
– Съ мябкимъ бнакомъ, бволобиъ! – в крик девушка вложила всю злобу, всю боль, всё отчаяние.
Стало как-то даже полегче.
Несколько выстрелов пробили ткань в сантиметрах пятнадцати над лицом Илеги, а затем грохот прекратился. Интересно, они все разом ушли на перезарядку или просто решили не тратить патроны в пустоту, раз уж им до сих пор не удалось попасть в шуструю маленькую мишень?
Горничная решила, что может себе позволить передохнуть немножко. Заслужила.
Она закрыла глаза и попыталась восстановить дыхание.
Почему так больно-то?! Она же под зельями! Под зельями! Они должны подавлять боль!
В следующую секунду кто-то попытался взять девушку за отвороты пальто и поднять.
Илега возмущённо зашипела и изогнулась, пытаясь как-нибудь уберечь раненное плечо от такого издевательства.
Её тотчас же отпустили.
Какая забота? Похоже что это была Сирена.
– Бейчас… бейчас, добогая, – принялась увещевать её горничная. – Я болько болежу небножечко.
– М-м-м-м! – возмущённо и нетерпеливо промычала дриадка.
– Скабы им, чтобы они бодождали небножко… я ща...
– Хлоп!
Пощёчина! Обжигающая. Но не болючая.
– Ты брава! – в голосе Илеги откуда ни возьмись образовалась бодрость. – Бодними меня… за бравую. Инабе ничебо не болубится.
Спасаемая послушно выполнила просьбу своей спасительницы. Илега попыталась слегка проморгаться, пока её пытаются поднять, и между делом оцарапалась щекой о жёсткий ярлычок одежды, который дриада не успела сорвать со своих джинсиков.
– Бде окно?
Сирена послушно ткнула пальцем куда-то дальше за сцену.
– Бобнали!
Они вместе поспешили в указанном направлении. Судя по звукам со стороны зала, преследователи успели неслабо сократить расстояние, пока Илега малодушно нежилась на деревянных подмостках сцены.
Проклятье! Проклятье! Обещала же себе!
– Это окно? – спросила горничная у дриадки, едва только им на глаза попалось первое попавшееся открытое… окно.
Какая глупость? Будто бы имело значение, какое именно из окон они найдут?
Впрочем, Сирена возмущаться не стала. Напротив, спешно кивнула.
– Сбобится, – прорычала Илега. – Когба бубем лететь, бостарайся приземлиться на меня сберху.
– Хайи-и-ик?! – возмущённо и вопросительно разом поперхнулась дриада.
– Я же говобила “не бпорить”, – огрызнулась горничная. – Инабе нибего не бобубится!
Словно бы совсем недавно не отказ Сирены подчиниться глупому указанию малодушной попаданки позволил им продолжить бой вместо того, чтобы сдаться.
Впрочем, дриада вновь не заметила непоследовательности в словах спасительницы. Сжав крепче зубы, она дотащила Илегу до окна и замерла, опасливо глядя вниз.
Горничная тяжело вздохнула.
– Да лабно тебе… бсего втобой этаж. Убадём в суброб.
Испуганная Сирена спешно замотала головой. По её круглым широко открытым глазам можно было понять, что она категорически не согласна.
Но было уже поздно: Илега схватилась обеими руками за ворот дриадки, спешно вытолкала её из окна, а затем и вывалилась следом, пытаясь извернуться так, чтобы оказаться снизу и своим телом смягчить падение спасаемой, не усиленной магическими зельями.
Только сейчас горничная поняла, что именно так обеспокоило Сирену.
Дворник у школы оказался отменным.
Никаких сугробов.
Глава 8. Тебя Броня покусала?
Голова была тяжёлая. Тяжёлая и пустая. Чему там тяжелеть-то, если внутри ничего нет?!
Илега не чувствовала мозга. Казалось, что там, внутри черепа, теперь лишь полость, в которой от стенок отражаются немногочисленные мысли. Право слово, в любом другом мире это означало бы смерть, но в Форгерии, где душа цепляется за тело извне и способна взять на себя функции рассуждений и управления бренным телом в случае потери рудиментарного межушного ганглия, подобное не было приговором. Особенно для тех, кто и раньше-то не пользовался серым веществом.
Собственно, примерно на этом механизме и базировались принципы попаданчества: мозг новорожденного ведь пуст, а вот душа попаданца имеет при себе полный набор знаний и сформированное мировоззрение.
Жить можно и без мозга. Но это, судя по всему, довольно не комфортно.
И вот тут Илега вспомнила, что, вообще-то, она в окошко прыгала в обнимку с дриадой. А ну как рядом до сих пор враги?
Девушка резко уселась на кровати, отбрасывая одеяло.
Стопэ!
Кровать?
Одеяло?
А где небо? Вместо него потолок. Знакомый, кстати. С наспех притороченными проводами, ведущими к единственной лампе дневного света. Никаких окон. Уютная мебель, диссонирующая со стенами, обновить на которых краску или наляпать на которые обои ещё не дошли руки.
Это же храм! А, точнее, будуар самой Илеги. Местечко не самое частопосещаемое: горничная предпочитала спать в обнимку с госпожой. Из-за этого девушка даже не сразу его узнала.
Зато вот рослого громилу с коротким ёжиком волос, втыкающего в смартфон и самозабвенно хомячащего гирос, русовласка узнала сразу. Кто ещё из её окружения обладал габаритами столь внушительными, чтобы на его фоне любая мебель казалась детской? Конечно же, эта флегматичная гора мышц – Гало! Жених и возлюбленный Илеги.
Улыбка как-то сама по себе тронула губы девушки, но спустя мгновение померкла.
– Пуфя? А… а что ты тут делаешь? И где дриада?
Громила отвлёкся от мобилки, лениво дёрнул белый провод наушников, а затем посмотрел на горничную с укоризной.
– Тебя что, Броня покусала?
Илега смущённо и глупо улыбнулась, поставила бровки домиком да вжала голову в плечи.
– Ну, это-о-о-о… было дело. Ты что, решил изменить своим принципам и уточнить, где именно она меня покусала? Хочешь посоревноваться с ней?
Глаза молодого человека тотчас же расширились, а его лицо мгновенно начало заливаться краской. Спустя секунды две он кашлянул в кулак, делая вид, что подавилс