— Спасибо, — улыбнулась та острыми дизайнерскими зубками, пожала плечиками и протянула отвергнутую текилу строгого вида африканцу.
Но последний её жест остановил “номер один”.
— Чу! Всё! Забудь! Эта бутылка сейчас твоя! Ты её берёшь и идёшь со мной! Давай! Давай! Псыт! Давай!
Он обхватил талию девушки рукой с текилой и повёл прочь от стойки, совершенно не заботясь о том, что та осталась без персонала. За этим будет, кому проследить.
Самого же “номера один” больше занимал процесс пения. Правда, с учётом того, что тристишье было вырвано из контекста произведения, оно слабо воспринималось окружающими:
Малый ты боевой!
Мнѣ какъ разъ вотъ такой,
Расторопный такой слуга и нуженъ!
Закончив декламировать отрывок, он повернулся к своей спутнице.
— Тебе имя Труффальдино о чём-нибудь говорит?
— Я не фанатка оперы. Только если рок-оперы.
— Рок-опера “Слуга двух господ”. Звучит, как нечто отбитое. Мне по душе, — он кивнул. — Зовут-то тебя как.
— Приса.
— Эх, Присуша, нам ли быть в печали? Учишься где?
— Уже умею, — рассмеялась та, после чего обхватила губами трубочку. Но быстро поняла, что потреблять таким образом текилу — задача отнюдь не тривиальная.
Увидев, как морщится, прячет голову в плечи и машет рукой перед лицом девушка, Дарк дружелюбно расхохотался.
— Не умеешь ты ни хрена, Присуша! Ничего, научишься. Я в людях разбираюсь. Знаешь, на надо кое-что сделать, чтобы ты не потерялась в ходе этого хаоса… Ваця, подержи!
Едва лишь добравшись до принца богемийского, “номер один” тотчас же вручил ему бутылки, а затем задумался, отошёл на два шага назад и окинул Лотарингского изучающим взглядом.
— Так вот, зачем мне было нужно две! — с осознанием в мутноватом взгляде произнёс Даркен.
— Ипщи-и-ить! — раздался высокий крик со стороны нежащегося в тёплых мягких грудях трёх “заботливых дам” Букля.
— Не осуждай! — поднял палец пан Маллой, после чего полез за мобильником.
Вацлав рассмеялся.
— Я смотрю, у тебя прямо тяга к одевающимся мрачно и неформально девочкам, — он указал горлышком бутылки с абсентом на Прису. — Но я думал, что ты предпочтёшь что-то из-под знака антимони. Барменша — это даже как-то скучно.
— Не “барменша”, а “камеристка”, — поправил его Дарк и, активировав камеру, прицелился объективом в свою спутницу. — Сделай ахегао.
— Что? — не поняла девушка.
Раздался звук имитации щелчка затвора и “номер один” задумчиво склонил голову, изучая снимок.
— Отвратительное ахегао, я хочу заметить.
Принц тем временем старательно морщился, всем своим видом изображая тяжкую работу мысли, вынужденной продираться к цели через затуманенный алкогольными парами мозг.
— Камеристка? — наконец родил пан Лотарингский вопрос.
— Камеристка, Ваця! — Дарк медленно, неторопливо, с большими паузами между нажатиями, выбирал контакт пани Ковальской. — Это для Ёлко.
— Шикарно. Может ты ещё подаришь щенка бойцовской породы кошатнице? Она же из себя старательно парня строит.
— Шо, правда? — усмехнулся Дарк.
— Никаких камеристок. Всегда сама за рулём…
— …никаких женственных причёсок, ненависть к платьям, короткие волосы… — продолжил ассоциативный ряд “номер один”.
Принц всерьёз задумался.
— Это ты к чему?
— До того, как я официально назвал её своей любовницей, Ёла косила под парня куда как больше.
— Думаешь, рано или поздно дойдёт до платьев с кринолином?
— Рано или поздно даже я начну одеваться в классику и вести себя подобающим образом, — усмехнулся Дарк. — Эти изменения накапливаются постепенно.
— Твой дед не начал.
— Откуда ты знаешь? Форгерия видела только его сравнительную молодость, а затем сразу старость с впадением в детство. Вдруг там вна Антарктиде он был приличным представителем фамилии Маллой?
— Тонко, — прищурился Вацлав.
— А то!
— А если твоя Ёлко обидится на такой подгончик?
Даркен идиотски улыбнулся во все зубы.
— Она такая милая, когда злится!
— Может тогда уже отошлёшь будущую… возможную будущую камеристку своей любовницы подальше? — принц скосил взгляд на Прису. — А то я знаю их. Они все те ещё закладчицы. Заложат по полной. А у нас тут, как бы, мальчишник, вся прелесть которого в том, что мы за собой абсолютно не следим.
Даркен вжал кнопку “отправить” на сообщении, адресованном экономке, и спрятал мобилу в карман.
— Так, Ваця, ты совсем не следишь не только за собой, но и за мыслью.
— Допустим, — красноречиво мотнул головой Лотарингский.
“Номер один” обхватил наследника престола за плечо, забрал у него из руки бутылку с абсентом и начал пояснять.
— Во-первых, я уже сказал, что Ёлко очень милая, когда злится.
— Предположим.
— А во-вторых, она, курва, мой самый информированный аналитик из всех. У неё дома на полочке стоит шкатулка для яиц всех тут присутствующих и тех, кто оказался слишком ссыклив, чтобы приехать на самую клёвую тусу на свете. Пытаться от неё что-то скрыть, всё равно, что бабе с шестым размером в сауне спешно прикрываться полотенцем для рук, когда она случайно зашла на мужскую половину. Это, конечно, очень мило, но нелепо — аж жуть.
— Ты преувеличиваешь, — почему-то Вацлав выглядел настолько обеспокоенным, что, кажется, начал трезветь.
— Я преуменьшаю! — фыркнул Дарк. — Все человеческие самки в курсе, что происходит на мальчишниках. Просто они делают вид, что это не так. А мы делаем вид, будто бы не знаем, что они знают. И все довольны. Ты, кстати, вообще думал, зачем я сюда нагнал столько лекарей, которые, вроде как, нужны в других местах?
Принц понимающе кивнул, но “номер один” всё равно продолжил:
— Чтобы всё, что произошло на мальчишнике, осталось на мальчишнике. Сразу поссорились. Сразу сразились. Сразу отмыли оскорбление кровью. И все счастливы. Я тебе так скажу: кое-кто даже специально прибыл сюда именно для того, чтобы в такой обстановке обсудить свои важные политические вопросы.
— У тебя в программке, вроде бы, было написано, что это запрещено.
— А сколько пунктов между этим правилом и первым, где написано “никаких правил”? — поинтересовался Дарк, а затем начал старательно грызть горлышко бутылки.
У него это получалось очень хорошо. Стекло крошилось, хрустело. Обиженно звякала металлическая крышка, сминаясь под напором челюстей некромага. Капельки крови стекали с губ на подбородок. Некоторые уже успели смешаться со жгучим зелёным пойлом.
А Вацлав молча смотрел на это и размышлял: когда и какие именно заклинания Даркен успел применить, и успел ли вообще, или же сейчас жевал стекло просто на силе собственных пафоса и юношеской лихости.
Даже на принца это производило впечатление. Чего уж говорить про Прису?
Даркен ненадолго задумался, затем сплюнул стекло и кровь в ближайшую урну, подражая крутым ковбоям из знакомых с допопаданческого детства фильмов, что подобным образом поступали с табаком, приложился к бутыли с абсентом, обжигая все свежие ранения ядрёным алкоголем. Молодого человека бодро так тряхануло. Он зажмурился, а затем коротко взвыл, подражая волку.
— Чё-то какая-то унылая туса! Надо бы её как-то разнообразить.
— Кхм-кхм, — вежливо прокашлял подошедший к откуда-то со стороны Елецкий. — Тут разнообразие как раз подкатило.
Поймав вопросительно-заинтересованный взгляд Даркена, мужчина одними лишь глазами указал на вход, где с локтя осушал шот дядя нынешнего короля.
— Пообщаемся. Но пока что у меня есть идея полюбопытней. Говори цифру.
— Три.
— Всего трое? — поморщился Дарк. — И это считая главную приглашённую звезду… ну, да ладно. Для начала хватит.
Он утёр предплечьем кровищу с губ, а затем выставил руку в сторону.
Ничего не произошло.
“Номер один” потряс конечностью.
И вновь ничего не произошло.
Тогда молодой человек обернулся в сторону Букля. Тот не спал. Многозначительно смотрел на хозяина. Он видел приглашение, но и не думал им пользоваться.
— Променял друга на сиськи?
Сов в ответ многозначительно распушил перья.
— Осуждаю, но понимаю. Ла-а-а-адна. Проща-а-а-аю. В конце концов, у меня тут есть, чем занять левую руку.
С этими словами Дарк демонстративно возложил ладонь на ягодицу Присы, а сам склонился к уху девушки, обжигая его жаром своего дыхания и перегаром.
— Знаешь, как выглядит Лев Глашек?
— Лев? — она задумалась. — С вами, когда вы входили, было два простолюдина. Кажется, Лёвой звали младшего.
— Да-да. Помнишь его хлебальник?
— Помню манеру держаться. У других пацанов его возраста статности побольше.
— Крути своей симпотной головкой. Как физию парняги срисуешь, дай мне знать.
Приса кивнула, и тогда вся процессия двинулась на поиски мальчугана. Принц тотчас же поинтересовался целью сего мероприятия, но всё, чего ему удалось добиться, это заговорщески шипящий на него пан Маллой.
— Ой, да ладно тебе, — развёл руками принц. — Не томи.
— Узнаешь, как придёт время.
Вацлав вздохнул.
— Ладно… — он повернулся в сторону Елецкого.
Тот не сразу заметил взгляд сюзерена. Некоторое время он был отвлечён танцем девушки в клетке под неспешное потягивание сидра. Но встретившись глазами с паном Лотарингским, мужчина без лишних слов всё понял и направился либо сам на поиски младшего брата богини, либо организовывать их.
Местечко так близко к трону конечно хлебное, но возможностей отдохнуть много меньше.
Даркен же себе не отказывал вообще ни в чём. Если честно, ещё сегодня утром он полагал, что ему, как и Елецкому, придётся закатать губу и тщательно планировать, что и когда сказать принцу. Но… оказывается, надо просто быть Даркеном. Хамом и повесой, которого все знают и любят.
Иронично, что в погоне за тем, чтобы вернуть “ту самую” Броню Глашек, пан Маллой всё больше и больше терял свою личностную аутентичность, обращаясь в кого-то другого. Да, “номер один” функционировал. И функционировал успешно. Добиваясь поставленных целей, но, как-то иначе.