Он не споткнулся ни разу. Вот, что значит молодость!
Итак, входная металлическая дверь была надежно заблокирована нашими телами, и поток героина из нее иссяк.
Проклиная всех наркоманов на свете, я с кряхтеньем поднялся и попытался помочь встать на ноги и принять вертикальное положение своему начальнику. Тот издавал какие то звуки, доселе ему не свойственные.
При операции подъема, оказалось, что он лежит на бренном теле наркомана, которому стало любопытно, кто это потревожил его покой. Именно он издавал пищащие звуки. Майор грузно сел ему на живот, от чего тот едва не издох, фыркнул, и с размаху засадил кулаком по наглой и очень глупой морде.
Двух передних зубов как ни бывало!
Затем втащил за шиворот тушку наркомана в квартиру, где уже бесновался мой юный напарник, пытаясь изобразить из себя взвод спецназа, а именно, орал истошно матом, что бы все упали мордой лица вниз.
Но падать было уже не кому.
Двух комнатная квартира представляла из себя типичный бомжатник. Пол в окурках и смятых пачках сигарет, инсулиновые шприцы, вонь, как с помойки, мебель раздолбана, окна затонированы слоем грязи.
Вся наркомафия состояла из трех человек. Потерпевшего, который сейчас сидел на полу и глупо улыбался всем щербатым оскалом. Мадам, не понятного возраста с «закрытыми шторками» глаз.
— Ты кто?
— Зуф…зурф…зуфа…мля…
— Чё бля? Отчетлевей сука!
— Зууульфффийааа… — Промямлило существо женского пола не открывая глаз. По всей видимости оно совсем недавно накатило по вене.
— Ты не русская штоль?
— Кз…кыз…казааашкааа…
— Какой дозняк? Грамма три?
— Ийаа в пеервыый рааз…
— Ну, понятно все с тобой.
Третьим был парень, по имени Сережа, лет тридцати, субтильного сложения, который постоянно смотрел в пол и отвечал на вопросы тихим и пришибленным голосом.
По всем пояснениям «закупщика», продал ему героин, теперь уже беззубый дебил. Но его тащить в отдел в таком виде… сначала возникнут вопросы у дежурного по изолятору временного содержания, потом у следаков, потом у прокурорских… «Не такое нынче время, что бы бить в темя». Смятые сотенные купюры нашлись у него же в кармане грязных джинс.
Они сразу же перекочевали в карман тихого и забитого Сережи.
— Короче, чмошник, назначаю Эскобаром тебя! Будеш Паблой! — властно заявил я.
Тот, мотая башкой промямлил: «Я только с пол-года как откинулся…я больше не сяду…мне нельзя…я дернусь…»
Валить все на чурбечку? Где мы сейчас двух понятых девочек отыщем?
— Нее, Серег, давай — не давай.
— Я дернусь…
— Да и хрен с тобой. Потерпи только три дня, пока материал соберем.
Во время краткого и очень брезгливого осмотра помещения, средств, веществ представляющих оперативный интерес, обнаружено, конечно же не было. О чем был составлен соответствующий протокол, заверенный подписями двух незаинтересованных лиц, наших одногрупников и собутыльников по учебе. Понятые, готовые появиться даже среди ночи и терпеливо переносить допросы следаков и походы в суд — ценились на вес золота.
По их же настоятельной просьбе, крупным планом был сфотографирован местный унитаз. Который представлял из себя просто произведение искусства. Гигер, создатель монстра, из фильма Чужой, зашелся бы в нервном кашле, а может быть стал еще дурнее, чем был.
За время нахождения и осмотра места преступления, в квартиру робко постучали еще три — четыре страждущих, которые теперь безмолвно сидели в комнате на полу и тихо в пол голоса вели беседу о своей не легкой наркоманской доле.
Денежные средства, говоря протокольным языком, были ими добровольно отданы в фонд борьбы с наркомафией. В отделе, до утра, вместе с понятыми отмечаем удачно проведенную и очень опасную операцию.
Борьба — алкоголики против наркоманов — вечна и не порочна!
А Сережа, повесился в камере… До суда не дожил.
Такова «се ля ви», как говорят у них…
****
Я старался не думать о том, что я делаю. Тряска в броневике этому явно соответствовала. Ничего и никого не стесняясь нагло рассматривал своего напарника. Суетливый мужичонка, лет эдак… да хрен его знает сколько ему лет… Здесь все выглядят не на свой возраст. Ну, по характерным повадкам, примерно сорока лет от роду.
По началу, он даже не болтал. Хранил сосредоточенное молчание крутя баранку и дергая всякие рычаги и рубильники. Но чем ближе мы приближались к конечной и явно не счастливой точке нашего путешествия его словно прорывало на словесный понос. Начиналось все с нелепых возгласов матом на каждой кочке.
Затем он зачем то стал мне пересказывать всю свою жизнь в прошлом мире. Я даже не пытался изобразить интерес. Попеременно вставляя фрагменты из сегодняшней. Называя имена, фамилии и клички. Обращался он явно не ко мне. Разговаривал сам с собой, пытаясь себя успокоить пустопорожним разговором. Нес всякую чушь и околесицу.
Я такое уже видел и не раз. Но блин, мужик, ты же сам вызвался добровольцем. Ведь никто тебя за уши не тянул. Ты не был в патовой ситуации как я. Чего ты ломанулся геройствовать?
Но тот, то бормоча чего то себе под нос, выкрикивая целые слова и предложения гнал машину к чужому стабу.
Да и хрен с тобой. Лишь бы доехал и меня довез!
Сколько раз в своей никчемной и пустой жизни я видел таких людей? Да не сосчитать… Наверное у них и название какое то есть, что ни будь заумное по латыни или по английски… Откуда там все эти заумные психотерапевты и психоаналитики?
Настроение у них меняется быстро и непринужденно. От щенячьего радостного визга до мрачной угрюмости. И казалось бы без причин. Что у них в башке, они и сами не знают. Могут без причин начать разговор и так же на полуслове его прекратить. Остается стабильным в их поведении только одно. Абсолютная безразличность к человеку напротив. Да они это и не скрывают.
Да и ты мне тоже нахер не нужен.
То, что мы достигли крайней точки своего путешествия я понял только по тому как дернувшись замер на месте наш БТР. Водила сразу же заглушил мотор и не смотря на меня зашуршал рукой в кармане тряпичной и засаленной куртки. Вытащил он оттуда конечно же горсть жаренных семячек и начал их машинально лузгать распространяя в кабине прогорклую вонь.
Как же я ее ненавижу!
Я осмотрелся в триплекс, или как он там у них называется… Место для остановки этот дебил выбрал конечно же не самое удачное. Примерно в десяти — пятнадцати метрах от ворот чужого стаба. Прямо напротив. Стреляй — не хочу. А если у них гранатомет где нибудь завалялся? В нас даже целится толком то и не надо. Гранату можно вручную докинуть.
Говорить ему о том, что бы поменять место бесполезно. Я и не пытался. Знаю по личному опыту общения с такими деятелями, что это тяжелый случай. Тот, не оборачиваясь на меня, демонстрировал мне свой «римский» профиль, машинально щелкая семками и сплевывая их с сухих губ себе под ноги.
Ааааа…, кажется я понял. Это он меня лично считает виноватым в данной ситуации.
Ну, вообще-то так оно и есть. Идея то моя. Так ведь тебя сюда силком никто не гнал. Или гнали? Если так, то накосячил ты видать реально!
Выйти из машины и пальнуть вверх из ракетницы, да какой там ракетницы, дешевого китайского фейерверка, подав знак родному стабу о том, что мы добрались до места, я не спешил. Понимал, что мы все равно у них под присмотром. Где-нибудь, пара-другая «шпиёнов» наблюдает за нами с безопасного расстояния. А если честно, я понятия не имел, как и где открывается люк, или что там есть…
Спрашивать об этом у напарника, ну уж нет!
Ракет естественно оказалось несколько. Как в одну бумажную трубу можно засунуть такое дикое количество феерверков? И главное нафига? Ну да, ну да детишечкам на новый год настроение поднять. А я как дебил высунув руку из какого там люка, который едва открыл, держал в ней, руке, палку с плюющемся огнем, осталось только про джынгл-бэлс песню запеть. Вот рожи были у обитателей стаба, которые таращились на нас из за стены.
Захлопнув за собой люк, мысленно обругал себя еще раз. Накой черт я полностью салютовал? Пустил бы одну ракету и хорош. Выкинул бы дешевый китайский феерверк. Но нет же. Обезъяний рефлекс и врожденное слабоумие на первом месте. Ну чего уж там…
— Двигай вперед, дятел — скомандовал я.
Не успел я усесться на свое место, как обиженный жизнью водила завел машину и рвану вперед. Я естественно влепился своей головой об какую то железку. Нет, друзьями с ним теперь, нам точно не стать.
Набрав крейсерскую скорость с места, наш бронетрактор с размаху влетел в металлические ворота. Если ворота окажутся крепче, чем они выглядят со стороны или мы заглохнем, или нас подобьют или, или…
План был аферой чистой воды. Слишком много или.
К нашему счастью ворота стаба дрогнули и проломились внутрь. Так я решил, потому, как не видел ни хрена. По корпусу броневика застучали пули. Ну я так решил, что это пули, чему бы еще так барабанить? Мерзкий надо сказать звук.
Рефлекторно сжимая голову в плечи, я посмотрел на водителя. Тот, как и я, сидел скрючившись в кресле водителя и буквально шипел от всего происходящего.
А происходило следующее. Мы, два храбрых дебила, на трофейном БТР, проломили ворота вражеского стаба и заглохли посередине стены, между створок ворот.
Аборигены, возмущенные таки беспардонным поведением, весело и задорно обстреливали нас из автоматов, пугая нас, и без того находящихся в полуобморочном состоянии.
Вряд ли хоть кто-то из них сразу осознал, что именно произошло, и для чего мы тут к ним в гости заехали. Хотя наверняка и такие были. А что им еще оставалось делать? Стрелять в нас надеясь остановить бронированного монстра и прекратить возможный штурм стаба?
Вот только штурмовать его будем не мы. То есть не люди. Уже не люди.
****
Третьи сутки после перезагрузки, в городе все вкусной уже съедено. Ой, напрасно вы ребята шумите и из автоматов стрекочите. Да и фейерверк мой наверное не напрасным был. Зря я себяругал.