— Хуже им уже не станет, а вот лучше от этого вполне может получиться. Если что, я этот грех возьму на свою душу.
— Как скажешь.
Оставшийся вечер прошел как в бреду. Помню, что меня кормили. Потом пытались уложить спать в одном из домов, но я не смог находиться в этих гадких хижинах, где все провоняло немытыми телами и нестираной одеждой. Поэтому я попросил постелить мне коврик где-нибудь за пределами лагеря и заснул под открытым небом. А когда утром проснулся, обнаружил, что вокруг меня спит вповалку практически вся наша команда, пришедшая на зачистку этого лагеря. Даже четверо детей, освобожденные вчера, спали здесь, прижавшись плотно друг к другу.
Я кое-как встал и побрел на зов природы. Потом немного побродил вокруг нашего спонтанно организованного лежбища, отметив еще несколько тайников. Вчерашние, выкопанные перед штурмом, мы так и не изучили. Я решил как раз этим и заняться, раз уж все спят.
Вернулся к своей лежанке, уселся на нее с одного края, а на другой половине высыпал содержимое всей вчерашней добычи. Пока я ковырялся в этой кучке, разглядывая непонятные мне безделушки, лагерь постепенно начал просыпаться. Убрав золотые монеты и украшения с лежанки, я оставил непонятные мне фиговины для показа Киррэту. Тот, когда взглянул на них, восторга не испытал:
— Что-то можно продать, что-то даже мне не знакомо, а остальное больше похоже на мусор. Но я советую ничего не выбрасывать — мало ли чем это может оказаться, когда мы накопим знаний.
— Свой тайник здесь будем делать? — спросил я, не почувствовав ни тени обиды или разочарования. — У нас этого барахла уже изрядно накопилось.
— Я думаю, лучше тащить на юг, пока руки не отвалятся, — рассудил Умник. — Все тайники лучше делать в той части гор, которые ближе всего подходят к Крёйцеху.
— А дворец ты для нас где думаешь построить?
— Вот как раз там, ближе к Крёйцеху, места лучше всего, — рассмеялся Киррэт.
— Тогда будем тащить дальше, — горестно вздохнул я, убирая добычу в мешок.
— Эх, если бы скупщики знали о твоих проблемах, о том, какую добычу тебе девать некуда…
— Я бы их всех убил! — обрезал я.
— Согласен с тобой, — скривился Киррэт. — Все эти мрази прекрасно знали, как добываются эти побрякушки, на перепродаже которых они наживались.
— Как Заррагаст ни старался, а магия продолжает пробуждать в людях дерьмо.
— К сожалению, ты прав. Но в этом не магия виновата, а люди.
В этот момент к нам подошел барон и спросил:
— Какие планы на сегодня? Дежурного бандита от перехода забирать не стали — сегодня с утра как раз отпускников ждут, так что всех троих сразу и повяжем.
— Из вчерашних бандитов все выжили?
— Конечно, куда они денутся!
— Когда все шестеро будут у нас в руках, устроим им казнь. А пока надо мальчика похоронить. Помните — к его телу лучше не прикасаться!
— Может тогда лучше его сжечь?
— Может, — согласился я. — Но когда он будет гореть, держитесь от костра подальше. Вдруг высвобожденная магическая энергия начнет искать себе новое пристанище в виде наших тел.
— Понял. Подумаем.
Я подошел к местной четверке детей.
— Ну что, Фру, поела? Передумала умирать?
Девочка слегка кивнула головой, а потом прошептала:
— Спасибо тебе за Лана.
— Это ваш умерший друг? — спросил я, и все закивали головой.
— Из вашей банды в живых осталось шестеро. Двоих оставшихся ждем из отпуска, плюс дежурный на переходе. Когда всех соберем вместе, устроим им казнь. Кто-то из вас хочет побыть палачом? Расквитаться со своими обидчиками не желаете?
— А что мы должны будем сделать? — спросила Ная.
— Убить бандитов собственными руками, — пожал я плечами. — Способ убийства можете выбрать сами. Подумайте над этим — время у вас еще есть.
— Хорошо, — ответил один из мальчишек. — Скажи, Кр… Крис, а это правда, что ты в соседнем лагере зимой сам всех убил?
— Правда, но это было не так уж и героически. Оба бандита были в стельку пьяные, трое старшаков оказались совершенно не готовы к моему внезапному нападению. Кстати, с одним из них мне хорошо помогла Цари. А последнего «свежака», мне кажется, Цари и сама могла бы зарезать. Я просто ей помог, испугавшись, что она поранится.
— А что с нами дальше будет? — спросила Ная.
— А что вам говорят Сели и Крейна? — удивленно ответил я вопросом на вопрос. — Ваша дальнейшая судьба теперь в их руках. Пока мы не зачистим от бандитов все Проклятые горы, вы будете с нами, а когда выйдем на равнину, там уже будут решать графиня и ее наставница.
— А Лана будем хоронить? — спросила Фру.
— Сейчас решают, что лучше — похоронить его или сжечь тело.
— Лучше сжечь, чтобы в этом отвратительном месте ничего от Лана не осталось, — жестко сказал один из мальчиков. — Надо полностью освободить пацана от связей с этими горами.
— Думаю, ты правильно рассуждаешь, — задумчиво сказал я. — Пойду передам командирам ваше пожелание.
В кремации Лана у меня был свой научный интерес — я хотел посмотреть на то, куда денется магическая энергия из тела мальчика при сжигании. Но никому кроме Киррэта говорить такое я не собирался.
Для погребального костра разломали сарай, в котором держали «слабых» рабов. Вообще все постройки в этом поселке были настолько дерьмовые, что оставлять их не было никакого желания. Даже если в будущем мы захотим использовать это место как жилую зону, здесь лучше все вычистить до основания и построить дома заново.
Погребальный костер не показал мне никакого вау-эффекта. Я все время смотрел на него, закрыв правый глаз, чтобы свет от огня не накладывался на картинку левого глаза. В какой-то момент свечение магической энергии, исходящее от тела мальчика, просто начало таять, никуда не переходя заметным потоком, так что наши меры предосторожности, выразившиеся в том, что мы всех отвели от костра на расстояние не меньше десяти метров, оказались лишними.
Пока провожали Лана, в лагерь от перехода привели трех связанных бандитов. Их сразу забрали Ульен и Краст для допроса, показав им связанных друзей-бандитов, а также трупы остальных членов их банды.
После обеда, когда барон заявил, что новые пленники мало что смогли добавить к полученным ранее сведениям, всех шестерых бандитов вывели наружу со связанными за спиной руками. Я снова подошел к четверке детей и спросил:
— Ну что? Никто не надумал? Не хотите отплатить за свои унижения, избиения, издевательства? — спросил я. — Вы не переживайте — мы их убьем и сами, если вы откажетесь, но у вас есть шанс как-то облегчить душу. Если, конечно, чувствуете, что это вам поможет забыть ужасы этого места, успокоиться и жить дальше уже без душевной боли.
— Я готов! — решительно и со злостью в голосе рыкнул Дерин. — Что я должен делать?
— Ты сам вправе выбрать способ убийства, — спокойно пояснил я. — Но если хочешь, чтобы они перед смертью помучились, то я могу посоветовать тебе вспороть им брюхо, чтобы они умирали, копошась в собственной требухе. Именно так я буду убивать бандитов во втором лагере, где я когда-то появился на свет, и где убили мою маму.
— Нет, я просто перережу им горло, — Дерина заметно передернуло от моих слов. — Так можно?
Я лишь пожал плечами, шагнул в сторону и сделал приглашающий жест в сторону бандитов. Один из бойцов, стоявший недалеко от нас, вытащил из ножен острый кинжал и протянул его мальчику. Затем схватил крайнего пленника, поставил его на колени и, схватив рукой за волосы, отогнул голову назад, подставляя тем самым Дерину шею бандита.
— Только постарайся меня не порезать, — спокойно сказал боец мальчику.
Дерин от этих слов вздрогнул и словно очнулся от какого-то состояния транса. Посмотрел на кинжал в своей руке, затем на бойца, на горло бандита. Другой боец, видя затруднения мальчика, подошел к нему и взял из его руки кинжал, а затем медленным движением показал как надо действовать.
— Понял? — спросил мужчина, протягивая Дерину кинжал обратно.
— Да, — ответил решительно мальчик и, собираясь с духом, снова взял кинжал, примерился, мысленно повторяя движение бойца, а затем сильным движением полоснул бандита по горлу.
— Отлично! — сказал мужчина, державший пленника, и толкнул казненного вперед на землю. — Только в следующий раз после пореза сразу отпрыгивай от бандита, а то к концу казни будешь весь в крови.
— Угу, — твердо промычал Дерин и дважды повторил экзекуцию.
После третьей казни я крикнул «Стойте!» и снова повернулся к ребятам:
— Никто не передумал? — спросил я их. — Дерин с вами поделится.
— Я хочу! — решительно воскликнула Ная, сделала шаг вперед и протянула руку за кинжалом.
Дерин опешил от такой прыти девочки, и готов был уже передать ей кинжал, но, увидев, что оружие все в крови, начал суетливо вытирать его своей рубашкой. Увидев эти мучения мальчика, второй боец, показывавший, как надо перерезать горло, достал свой кинжал и протянул его девочке:
— Держи. Он пока чистый.
Дерин отошел в сторону, чтобы не мешать, а Ная стала прохаживаться вдоль трех оставшихся бандитов, разглядывая их по очереди. Затем показала на одного из них и сказала со злостью:
— Этому я хочу выпустить кишки наружу!
К указанному бандиту подошли двое бойцов, содрали с него рубаху и поставили его на колени перед девочкой. Я подошел к Нае, взял у нее кинжал и показал, что нужно делать:
— Режь наискосок. Воткни сюда и, наклонив кинжал рукоятью вперед, с силой веди по диагонали вверх. Этого будет достаточно. Если у тебя не получится с первого раза, я тебе помогу, — сказал я и вернул ей кинжал, отойдя в сторону.
Ная постояла перед бандитом с минуту, настраиваясь и все сильнее сжимая в руке кинжал, а затем резко воткнула его в живот движением снизу от бедра и быстрым рывком прорезала брюшину до самых ребер. «Супер!» — подумал я. — «Как будто всю жизнь резала бандитов!» Затем девочка подошла к следующему бандиту, уже стоящему на коленях и начала наносить ему удары кинжалом от бедра в живот и грудь. Ударив его пять или шесть раз, шагнула к последнему и повторила наказание.