а и следствия несколько сотен тысяч коррумпированных чиновников, судей и полицейских. Для того, чтобы устроить такой террор, у меня пока просто не хватает власти. Лет через двадцать мне бы такое оказалось по силам, но не сейчас. Я ведь во власть полез только сорок пять лет назад, начав с самого низа, а до этого старался от государственных дел и политики держаться подальше.
— Деда, я почему ты вдруг так поменял свое отношение к власти? — спросила Теяно. — Ты мне никогда не рассказывал об этом!
— Я тогда понял, что научно-технический прогресс в обозримом будущем сможет подойти к решению задачи по преодолению грозового барьера, поэтому решил взять управление этим невероятно сложным процессом в свои руки, — ответил Шаурег. — Все это я сделал, внуча, исключительно для того, чтобы вернуться на свою Родину.
— Слушайте, так получается, что наложение проклятий на коррумпированных служащих — это для вас очень эффективный способ чистки госаппарата от человеческой гнили, правильно? — спросил я Шаурега.
— Верно, — улыбнулся один из сильных мира сего. — И я надеюсь, что в ближайшем будущем мы это обязательно сделаем с вашей помощью!
— Да уж, Сергей, боюсь, тебе придется чистить население сразу двух континентов, — вздохнул горестно Захар.
— Ну да, ну да, — пробормотал я себе под нос. — А потом придет черед Москвы, и далее — везде! Так и стану ассенизатором по жизни. И будут у меня два главных артефакта — магосос и говносос.
— Миленький, ну что же ты так мрачно⁈ — нежно проговорила Света, прижавшись к моему боку. — Неужели тебе не понравилось вчера и сегодня развлекаться?
— Рука болит. Правая, — поежился я, разминая правое плечо. — Надо учиться колотушкой махать обеими руками.
— Молотобоец ты наш! — проговорил, хихикая, Захар под общий смех всей нашей компании, собравшейся за обеденным столом.
— Помню старый анекдот, — усмехнулся я. — Заходит мужик к кадровику наниматься на работу, а у него асимметричная фигура — весь хлипкий, а правая рука и плечо богатырские. «Молотобоец?» — спрашивает кадровик, разглядывая мужика. «Нет», — отвечает тот. — «Доминошник».
Света с Захаром, посмеявшись, стали объяснять остальным, что такое домино, и как в него играют в простонародье. Дождавшись, когда они закончат свои пояснения, я выдал идею:
— Слушайте, а давайте подсадим этот мир на доминошного «Козла» и карточные игры!
— Ну вот, опять тебя на прогрессорство потянуло! — недовольно воскликнул Захар. — А потом начнешь порножурналы печатать, рулетку мастерить, стриптиз-клубы организовывать. Серёж, заканчивай с этой фигней!
Следующий день мы решили провести в расслабоне: никакой охоты, никакого поиска приключений на свою задницу — просто погулять по городу, посидеть в сквериках на лавочках, попить-поесть в кафешках, наслаждаясь процессом. Из маскировки лишь Свету прикрыли образом Кэнни, чтобы она не привлекала к себе излишнего внимания. Ну и охранников не стали держать от себя на дистанции, объединившись с ними в одну молодежную компанию.
Само собой, все разговоры крутились вокруг наших со Светой рассказов от магическом континенте и нашем родном мире. И нам с женой было не облом отвечать на бесконечные вопросы Теяно и охранников о той жизни, которую они воспринимали как какую-то нереальную сказку. Фактически мы с Ланой впервые за долгое время смогли полностью расслабиться в ожидании дня отлета обратно на Мэджик. Основные задачи на континенте Техно мы решили, а вся остальная работа была не по нашей части — пусть старички занимаются политикой! Улучив момент, когда ребята оставили нас со Светой одних, я улыбнулся жене и вздохнул:
— Домой хочу — надоело уже здесь тусоваться!
— А где наш с тобой дом?
— Да я и сам не знаю, — вздохнул я. — Комнату в Академии домом не назовешь. Домик на новой Базе в горах, где мы с тобой должны поселиться, пока является неизвестной величиной. Как-то нас с тобой носит по жизни туда-сюда, как перекати-поле — нигде подолгу не задерживаемся!
— Угу, а нам ведь с тобой еще тройню рожать где-то предстоит! — улыбнулась Света, прижимаясь ко мне.
— Ахахаха, ты никак видение Томы не забудешь! — рассмеялся я.
— Кстати, я тебе не рассказала новость — мне Кастя по строжайшему секрету шепнула на ушко, — Света загадочно улыбнулась. — Кажется у Прата с Томой роман наклевывается.
— ЧТО-О-О?!! Да ладно!
— Угу, Прат к Цари потерял интерес после ее переселения в новое тело. Причем для этого причиной, возможно, стало даже не то, что ее новая внешность ему не нравится, а сам факт, что Цари стала магом. Парень понял, что у них с девушкой теперь будет слишком мало общего в жизни. А молоденькая Тома — именно то, что ему нужно! Кастя рассказывала, что Тома до сих пор не знает, как ей реагировать на ухаживания Прата. Она ведь по-прежнему считает себя бабулей, и ей даже в голову никогда не приходила мысль о том, что к ней еще может прийти любовь. Так что по возвращении в Академию будь готов к сюрпризам.
— А мы же, кстати, тогда даже и не задались вопросом о том, кто был отцом тех двух мальчишек, которых Тома в своем видении опознала как собственных сыновей.
— Это ты не задался, а мы с девчонками потом полдня это обсуждали! Ты даже не представляешь, как тогда Тома была ошарашена от того, что у нее действительно могут родиться дети.
— Офигеть!
— А то! — хихикнула Света. — Так что нам надо найти хорошее место, где мы могли бы прожить спокойно хотя бы несколько лет. Беременность плюс хотя бы годика три на то, чтобы малыши малость окрепли, а то ведь их маленьких с собой в приключения не потаскаешь!
— М-да-а-а, вот ты меня озадачила…
— А ты как хотел! Ты должен обеспечить меня хорошим домом для пополнения семейства.
— Хорошо, буду думать, — согласился я и чмокнул любимую жену в щёчку.
Демонстрация наших возможностей по переселению высокопоставленных старичков в молодые тела для нас с Ланой была не особо интересной. По сути это было то же самое, что раннее мы сделали с супружеской парой школьных учителей, но только в этот раз все проводилось на глазах у целой толпы сильных мира сего.
Процедура прошла без каких-либо затруднений, и вся эта толпа правителей сразу двух Империй континента Техно, находясь под сильнейшим впечатлением от увиденного, начала терзать вопросами наших ветеранов магического фронта, расспрашивая о том, что континент Мэджик еще может им предложить. Ну и, естественно, также интересуясь нашими потребностями, которые имперцы могли бы удовлетворить своими товарами и услугами. В общем, начались переговоры, на которых закладывался фундамент для взаимовыгодной торговли между двумя континентами.
Глава 10Учить, учиться и еще раз учиться!
Нам со Светой политика была неинтересна, поэтому мы сразу же постарались улизнуть. Уединившись на балкончике, выходившем на какой-то спокойный переулок, мы с женой стали вспоминать события последних лет и Света меня вдруг спросила:
— Серёж, а откуда в тебе вдруг взялась эта крутизна? Ты же в Москве был такой тихий, мягкий, совершенно неконфликтный. Я в какой-то степени тебя и выбрала за то, что ты сформировал у меня уверенность в том, что никогда не ткнешь пальцем близкому человеку в чувствительное место, причиняя ему боль, пусть даже и ненароком. А здесь я вдруг узнала, что ты способен быть грубым и жестким, даже жестоким. Когда мне рассказывали, как ты убивал бандитов и мальчишек-плохишей, я не могла поверить, что речь идет о моем Серёжке! Да и потом, когда сама видела, как ты действуешь в экстремальных ситуациях, я просто поражалась произошедшим в тебе изменениям.
Причем, ты знаешь, меня эти перемены в тебе совершенно не напрягают, потому что со мной ты остался все таким же нежным и добрым, каким и был все те годы, что я тебя знала. Наверное, всему причиной стало то время, которое ты провел в теле Мили, да? Все те ужасы, что вам двоим пришлось пережить, ожесточили тебя, но при этом вся эта жёсткость и жестокость оказывается направлена только в сторону тех, кто заслуживает такое обращение. Я правильно тебя понимаю?
— Возможно, все так и есть. А может быть еще и потому, что я в последние годы стал намного сильнее. Знаешь, трудно быть крутым, когда ты дохляк, а не какой-нибудь там Собчак Норрис или Жан-Клод Вимбильдам. Блин, надо будет как-нибудь рукопашкой и холодняком заняться, а то я вроде бы сейчас стал здоровым и крепким парнем, а драться так и не научился!
— Да ну, мне кажется, у тебя совершенно нет к этому интереса! Сколько раз мы смотрели, как Фурлет и Краст занимаются с Милей подобным, но я никогда не видела у тебя желания присоединиться к ним.
— Ну, в принципе, да — какой-то я недрачливый получился. Никогда не тянуло меня кулаками помахать. Как-то я сразу на колотушку и проклятия перескочил, минуя мордобойную стадию своего развития! — рассмеялся я. — А вообще наша магическая реальность в чем-то неправильная, потому как совершенно не похожа на сочиняемую нашими фантастами. Никаких тебе магических дуэлей! Да и в наших Академиях магии я ни разу не видел, чтобы студенты с холодным оружием занимались.
— Может, это потому, что на нашем континенте Захар искусственно устранил причины для войн? Вот и не готовят наших магов в этом направлении!
— Тоже верно — правильно мышляешь!
— Серёжа, опять ты с этим словечком! — расхохоталась Света.
— Раз смеешься — значит слово зачётное! — расплылся я в довольной улыбке.
Деловые переговоры сильных мира сего продолжались до поздней ночи, но зато Захар после их окончания заявил, что на следующий день уже можно вылетать домой, потому как все основные вопросы уже согласованы. Поэтому с утра нам оставалось только обновить запас еды и воды на несколько дней полета и наконец-то отправиться в путь.
В этот раз лететь было немного тесновато, поскольку наш экипаж вместе с Шаурегом и Теяно насчитывал уже шестерых членов, но были в этом и плюсы — для пилотирования Жука мы теперь могли подключать пятерых магов, что должно было облегчить преодоление грозового барьера. Мы быстро перешли на режим «двое спят, четверо бодрствуют», поэтому в Жуке тесно не было. Единственный минус — у сидящих на заднем диване не было возможности откинуться на спинку, поскольку та постоянно пребывала в горизонтали в качестве спального места. С этим неудобством мы по-разному боролись — Света много времени проводила у меня на коленях, когда я сидел впереди, или же наши дамы вдвоем устраивались на переднем сиденье, благо всех троих нельзя было назвать широкозадыми. В таком случае четвертый бодрствующий мог улечься на диване и подремать вне графика.