Ему понравился этот город — тихий и уютный, совсем не похожий на шумный Пекин, откуда он прибыл. Вадуц казался игрушечным, словно миниатюрная модель идеального альпийского городка.
В этот момент раздался телефонный звонок.
— Да, слушаю, — произнёс он, поднимая трубку.
— Отец, ты ещё в Лихтенштейне? — раздался в динамике приятный женский голос, и Сонг Ядонг улыбнулся, узнав голос своей дочери. — Мне казалось, ты собирался вернуться сегодня?
— Нет, дочь, я ещё задержусь на три дня, — ответил он. — Интересный городок этот Вадуц, но всё-таки мой город мне нравится больше. А ты там как? Всё у тебя получится, не переживай. Ты давно мне помогаешь, и уже лучше разбираешься в управлении нашими делами, чем я сам. Так что не нужно себя недооценивать.
— Дела идут хорошо, отец, — ответила дочь. — Я со всем справляюсь. Просто… Я беспокоюсь о тебе. Слышала, что в Лихтенштейне началась война.
— Да, были некоторые неприятности, — кивнул Сонг Ядонг. — Австро-Венгрия решила захватить княжество, но Империя вмешалась. Сейчас всё спокойно.
— И, всё-таки… Ты получил то, что хотел?
— Ты имеешь в виду ту антикварную лавку? — уточнил Сонг Ядонг, прекрасно понимая, о чём именно спрашивает дочь. — Нет, не получил, но… парень буквально дал мне слово, что сможет меня удивить. Как такой старик, как я, может упустить такое развлечение — взглянуть на его лицо, когда он предложит мне какую-нибудь безделушку, и поймёт, что ничем меня не удивил?
— Пап, ты опять издеваешься над молодыми мастерами? Возможно, он просто ещё неопытный…
— Да, молод, — хмыкнул Сонг Ядонг. — Но это не отменяет того факта, что слово своё нужно держать. Он дал обещание — пусть его выполняет. А если не выполнит… Что ж, в таком случае, я расскажу всем своим друзьям и знакомым о том, что в Лихтенштейне живёт один мастер, который любит много болтать, но при этом ничего не умеет — не только делать интересные вещи, но и держать язык за зубами.
— Неужели в том магазине никакого оружия не нашлось? — спросила дочь. — В Российской Империи ведь много людей, которые коллекционируют оружие. Уверена, он тебе что-то сможет предложить.
Сонг Ядонг рассмеялся.
— Ой, нет, я ему не говорил про оружие. У него задание — удивить меня лотосами. Да-да, наивный мальчишка.
Сонг Ядонг, глава клана «Цветущего Лотоса», был известен не только своим богатством, но и своей страстью к коллекционированию. Он собирал предметы искусства, антиквариат, редкие книги, старинное оружие. Но особое место в его коллекции занимали лотосы — от картин и скульптур, до старинных монет и украшений.
Ещё в детстве, когда он только начинал свой путь коллекционера, лотос для него стал символом чистоты и совершенства. С годами эта страсть только усилилась, превратившись в настоящую одержимость. И с тех пор он не упускал возможности пополнить свою коллекцию чем-то новым и необычным, особенно с этим священным, для всех китайцев, цветком. Теперь Сонг Ядонг обладал, пожалуй, самой обширной коллекцией предметов, связанных с лотосом, во всём мире. Именно поэтому он и назвал свой клан «Цветущим Лотосом».
— Ох, папа! — вздохнула дочь. — Ты неисправим. Бедный мальчик, он и не подозревает, с кем имеет дело.
— В этом-то и вся прелесть, дорогая, — усмехнулся Сонг Ядонг. — Посмотрим, на что он способен. Может быть, этот молодой мастер действительно меня удивит. Хотя, признаться, я в этом сомневаюсь.
— Ладно, отец. Береги себя там, — сказала дочь. — И возвращайся поскорее. У нас тут намечается важная сделка с партнёрской корпорацией, твоё присутствие было бы очень кстати.
— Я потом наберу тебя, когда буду домой отправляться, — сказал Сонг Ядонг. — А сейчас мне надо готовиться к встрече. И нет-нет, — с лёгкой усмешкой добавил он, — я тебе не сфотографирую его лицо в момент, когда он будет разочарован. И не буду снимать на видео, как он говорит, что у него ничего не получилось. Это невоспитанно. Всё-таки он молодой человек, а молодости свойственно зазнаваться. Вот на то мы и старики, чтобы вас, молодых, проучить.
Окраинный район
Город Вадуц, Княжество Лихтенштейн
Воздух в маленькой кухоньке пропитался ароматом жареного лука и свежезаваренного самого дешевого кофейного напитка. Обшарпанные обои с цветочным принтом, старенький кухонный гарнитур, покрытый липкой плёнкой для скрытия следов времени, и заляпанный жиром газовый котёл создавали атмосферу прошлого. Небольшое окошко закрывала застиранная тюль. На стене висел плоский телевизор — единственный предмет, указывающий на двадцать первый век.
За столом, покрытым клеёнкой с узором из ромашек, сидел мужчина. Крепкий, поджарый, лет сорока, с коротко стриженными седыми волосами. Его пронзительный взгляд, несмотря на усталость, излучал затаённую силу. Рукав клетчатой рубашки аккуратно подвернут и закреплён булавкой, скрывая отсутствие левой руки.
Дмитрий Сергеевич Макаров, ветеран имперской армии, сидел за столом, и без особого аппетита ковырял вилкой в тарелке с остывшей гречневой кашей. Напротив него, у плиты, хлопотала жена, готовя ему бутерброды к чаю.
По телевизору, монотонно бормоча, ведущая вещала очередной выпуск новостей Лихтенштейна.
— … Итак, жизнь в княжестве постепенно возвращается в привычное русло, — её слова сопровождались кадрами, демонстрирующими улыбающихся людей на улицах Вадуца. — Наши доблестные войска успешно отразили нападение Австро-Венгрии. Князь Роберт Бобшильд, проявив себя как талантливый полководец, лично руководил обороной.
— Дорогой, — сказала жена, ставя на стол тарелку с бутербродами, — может, уже хватит смотреть эти новости?
В этот момент на экране появилась реклама: на фоне величественного здания княжеского дворца, где гордо развевался флаг Лихтенштейна, красовался текст. Диктор, напустив торжественности в голос, озвучивал:
— Присоединяйтесь к армии княжества! Защитите свою родину! Враг коварен и силён, но мы доказали, что способны дать ему отпор! В сердцах лихтенштейнцев — храбрость и отвага, победа будет за нами!
Дмитрий Сергеевич не выдержал и ударил кулаком по столу.
— Достали! Сколько можно⁈ — сердито проворчал он.
Жена Дмитрия, красивая женщина с мягкими чертами лица и добрыми глазами, испуганно вздрогнула.
— Дорогой, ну успокойся, я тебя прошу. После армии жизнь не заканчивается. Я уверена, ты ещё найдёшь своё место.
Дмитрий, скрипнув зубами, покачал головой и выключил телевизор.
— Да как я его найду⁈ — с горечью усмехнулся он. — На военную службу мне дороги уже нет. На прошлой неделе у меня было три собеседования с разными аристократическими Родами, которые мне сразу отказали. Как только увидели… — он кивнул на пустой рукав, — … даже разговаривать не стали.
— Ну, попробуй ещё какие-то должности, — сказала жена.
— Какие? — Дмитрий Сергеевич развёл руками. — Я же… инвалид! Мне даже посуду в придорожной забегаловке мыть не предлагают!
Он тяжело вздохнул.
— Да и вообще, мне противно смотреть на всё это… — он кивнул на выключенный телевизор. — На эту показушную патриотическую истерию! Империя отказывается от моих услуг, а я, чёрт возьми, по-настоящему профессионал своего дела! В наше время, среди аристократов, не так много осталось тех, кто действительно знает, что такое воинская честь и настоящее сражение.
— Эти аристократы… — продолжил он, не отрываясь от тарелки. — Сейчас они набирают гвардию ради разборок с другими аристократами, для того чтобы проворачивать свои грязные делишки ради обогащения. Да и чёрт с ним, я готов даже на это. Но с этим… — он снова показал на пустой рукав. — … меня даже в такие дела не берут.
— Ты не виноват, что так случилось, — сказала жена, подходя к нему и обнимая за плечи. — Ты храбро сражался, выполнял приказы, опять же награды…
— Виноват, — мрачно возразил он. — Потому что я был слишком слаб. Нас там было трое. И только моего энергетического доспеха тогда не хватило, чтобы сдержать взрывную волну. Остальные не пострадали.
— Ты герой, Дима, — жена наклонилась и поцеловала его. — И я в тебя верю. У тебя всё получится.
Он тяжело вздохнул, в его глазах мелькнула боль. Пять лет назад он потерял руку во время выполнения боевого задания. И неважно, что с тех пор он стал только сильнее, что научился управлять своим Даром одной рукой, что на спаррингах с лёгкостью побеждал холодным оружием даже самых опытных бойцов.
Для аристократов он был… бракованным товаром. Инвалидом, который больше никому не нужен.
— Ладно, — кивнул он, отодвигая в сторону тарелку. — Пойду на пробежку.
Он надел спортивный костюм, взял рюкзак и вышел из квартиры.
Мысли лихорадочно метались в голове. Да, работа ему нужна была не только для души. Он действительно был солдатом до мозга костей, и скучал по тем временам, когда служил в Империи. Но, помимо этого, ему нужно было кормить семью. У него было две замечательные дочери, которых он любил больше жизни, и любимая жена, которая всегда поддерживала и верила в него.
Последние пять лет он жил на пенсию и на случайные подработки. Но денег катастрофически не хватало. И это его бесило, вызывая чувство бессилия и отчаяния. Мелкие подработки, которые он выполнял последнее время, уже не могли обеспечить все потребности его семьи. Да и противно ему было работать на каких-то проходимцев!
Дмитрий Сергеевич бежал по парку, не замечая прохожих. Утренний воздух, наполненный ароматами цветущей сирени, немного прочистил ему голову, но не дал ответа на главный вопрос — что делать дальше. Конечно, он мог бы ещё попробовать поискать работу. Но где? И, главное, кем? Никто не хотел брать на службу однорукого бойца, даже если он был опытным воином и сильным Одарённым.
Пробежав за три часа около сорока километра, он остановился, почувствовав, что немного устал. Он присел на скамейку, стоявшую у пруда, достал из рюкзака бутылку воды, сделал несколько глотков, а затем встал и подошёл к краю пруда.
Достав из рюкзака позавчерашний уже зачерствевший хлеб, который он купил по скидке, Дмитрий Сергеевич Макаров начал крошить его и бросать в воду. Утки, словно по команде, тут же подплыли к нему, с нетерпением ожидая угощения.