Гвардеец, не ожидавший такой скорости от пожилого человека, по инерции пронёсся мимо. Волынский воспользовался этим моментом и нанёс точный удар в основание шеи противника. Несмотря на кажущуюся легкость касания, гвардеец рухнул на пол, как подкошенный.
Зал замер в ошеломленном молчании. Бой, который, как все думали, продлится несколько минут, закончился за считанные секунды.
Святослав Волынский повернулся к Покрасову, который стоял с открытым ртом, не веря своим глазам.
– Я думаю, инцидент исчерпан, – спокойно произнес граф. – Теперь я настоятельно рекомендую вам покинуть мой дом, герцог Покрасов! И будьте уверены, если вы не уйдете немедленно, вас ждёт та же участь, что и вашего гвардейца.
Покрасов побледнел ещё сильнее. Он явно не ожидал такого поворота событий, и теперь не знал, как реагировать. После секундного колебания он резко развернулся и быстрым шагом направился к выходу, бормоча под нос проклятия.
– Князь Роберт Бобшильд обязательно узнает обо всём, что здесь произошло, – прошипел он, с ненавистью глядя в нашу сторону. – Вы ещё пожалеете об этом!
– Мне плевать на князя, – ответил Волынский. – Давай-давай… убирайся.
Покрасов, не проронив больше ни слова, поспешно покинул зал.
Я подошёл к Волынскому и сказал:
– Спасибо, Ваше Сиятельство! Но я и сам мог с ним разобраться.
– Это было делом чести, – ответил Волынский. – Я не мог позволить этому нахалу вести себя так в моем доме. А у тебя, Теодор, будет ещё возможность доказать свою силу. Тот, кто оскорбил твою невесту, – всё ещё жив.
Он усмехнулся.
– В моей молодости за такие слова убивали.
Сегодня, кажется, я сделал один важный шаг вперёд. Святослав Волынский – это не просто влиятельный аристократ. Он – владелец оружейных заводов, которые могут производить технику по моим чертежам. Это значило, что у меня появился новый союзник, который может помочь мне не только с обороной Лихтенштейна, но и с реализацией моих амбициозных планов.
Мы поговорили ещё некоторое время, а затем я сказал:
– Ваше Сиятельство, пожалуй, пора отправиться к вашему сыну.
Мы поднялись на второй этаж и вошли в комнату, где я увидел Виктора, сидящего в кресле у окна. Он был бледен, худощав, его глаза были потухшими. На месте рук – пустые рукава рубашки, подвернутые и закреплённые булавками.
– Виктор, – сказал Волынский, – к тебе гости.
Виктор, сидевший в кресле у окна, медленно повернул голову в нашу сторону и удивлённо посмотрел на меня, не понимая, что происходит.
Да, он не сильно изменился. Тот же рост, та же комплекция. А если понадобится, переделаю протез прямо на месте, и всё будет идеально.
– Ну здравствуй, Виктор, давно не виделись, – сказал я, подходя ближе. – Помнится, ты жаловался, что не можешь нормально пожать мне руку. Так вот, я пришёл, чтобы это исправить.
Глава 12
Граф Святослав Волынский молча наблюдал за происходящим. Несмотря на свой преклонный возраст, он держался уверенно, как это подобает уважающему себя мужчине, и не выдавал своего волнения. Его проницательный взгляд был прикован к Теодору Вавилонскому, который с усердием колдовал над рукой Виктора.
Он уже понял, что Теодор и Виктор однажды виделись на одном из приёмов. Это стало неожиданной новостью, ведь сын после ранения стал замкнутым, старался избегать любых общественных мероприятий, а о том, чтобы снова появиться на балу, не могло быть и речи.
Святослав отчётливо помнил тот день, когда Виктор, вернувшись с войны, впервые вошёл в родной дом. Тогда его сын был лишь тенью самого себя – бледный, истощенный, с пустым взглядом. Он потерял не просто руки. Он потерял надежду.
Шутка ли – последний потомок великого Рода Волынских до конца дней обречён на то, чтобы его кормили с ложечки и подтирали за ним в уборной.
И теперь, глядя на то, как Теодор присоединяет к телу Виктора «протез», Святослав чувствовал, как в его душе борются надежда и скепсис. Ему не верилось, что какое-то механическое устройство сможет заменить настоящую руку. Он видел в этом лишь очередную бесполезную попытку вернуть сыну то, что было утрачено навсегда.
«Какая отвертка? – с раздражением подумал он, наблюдая, как Теодор возится с простым слесарным инструментом. – Тут нужны целители, артефакторы, сложные ритуалы! А он… он просто прикручивает эту железяку, как плотник ножку к стулу!»
Несмотря на скепсис, Святослав старался не мешать. Он наблюдал за действиями Теодора с пристальным вниманием, отмечая каждое его движение. Теодор действовал уверенно и сосредоточенно. Он аккуратно подсоединял провода, проверял контакты, закреплял детали.
Виктор, сидя в кресле, терпеливо переносил все манипуляции. На его лице не было ни страха, ни боли. Он был словно статуя, высеченная из камня. Даже когда стальные жгуты протеза проникали в его плоть через тончайшие порезы, он лишь слегка улыбался, но не издавал ни единого звука. Лишь бледность на его лице да капельки пота на лбу выдавали его страдания.
– Виктор, – спросил Теодор, заметив, как он нахмурился, – … тебе не больно?
Виктор покачал головой.
– Нет, – ответил он тихо. – Всё в порядке. Боль – это хорошо. Значит, я ещё живой.
Святослав с восхищением смотрел на своего сына. Виктор, несмотря на всё, что ему пришлось пережить, не сломался. Он остался настоящим мужчиной, воином, готовым бороться до конца.
Время тянулось бесконечно долго. Святослав не отрывал взгляда от Теодора, который уже закончил установку протеза и сейчас настраивал какие-то механизмы внутри него.
«Ну же, ну же… – мысленно подгонял его Святослав. – Сработай, проклятая железяка!»
И тут… произошло чудо.
Виктор впервые за долгое время пошевелил рукой. Сначала неуверенно, словно боясь поверить в происходящее. Затем – уже более уверенно, сжимая и разжимая кулак. Его глаза расширились от удивления.
– Я… я чувствую её! – прошептал он, не веря своим ощущениям.
Святослав замер, не смея пошевелиться. Он боялся, что это лишь иллюзия, что всё это просто сон.
Виктор же продолжал изучать свою новую руку. Он сжимал и разжимал кулак, вращал кистью и локтем, сгибал и разгибал пальцы. Движения были немного неуклюжими, но уверенными. На его лице появилась улыбка. Настоящая, искренняя улыбка, которой Святослав не видел уже много лет.
Затем, когда Теодор разрешил, Виктор резко встал с кресла и бросился к отцу, обнимая его своей новой рукой.
– Отец… – прошептал он. – Я могу шевелить ею!
Святослав, не веря своим глазам, обнял сына в ответ. Его глаза наполнились слезами радости. Он не мог поверить, что это происходит наяву.
Затем Виктор повернулся к Теодору и, протянув ему руку, сказал:
– Спасибо вам, господин Вавилонский! Вы вернули мне жизнь.
Теодор улыбнулся и крепко пожал ему руку.
– Не стоит благодарностей, Виктор. Я рад, что смог помочь.
Святослав Волынский тоже подошёл к Теодору и, глядя ему прямо в глаза, сказал:
– Ты сотворил настоящее чудо! Теперь я в долгу перед тобой.
* * *
Шесть часов кропотливой работы, сотни мелких деталей, тончайшая настройка механизмов – всё это стоило того, чтобы увидеть, как на лице Виктора появляется настоящая, искренняя улыбка.
Граф, увидев, как его сын сжимает и разжимает кулак, буквально потерял дар речи.
Закончив с протезом, я решил дать им время побыть вдвоём, чтобы они смогли спокойно пообщаться и обсудить произошедшее.
Несмотря на кажущееся спокойствие Виктора, я понимал, что он все шесть часов, которые потребовались на установку протеза, терпел нечеловеческую боль. Всё-таки вживление металлических жгутов в нервные окончания – процедура не из приятных, даже несмотря на то, что я использовал местное обезболивающее.
На обратном пути в зал, я увидел Анастасию, стоявшую в кругу других девушек. Они что-то живо обсуждали, время от времени бросая в мою сторону заинтересованные взгляды. Судя по их хихиканью и перешёптываниям, темой обсуждения был я, что было довольно забавно.
Настя, заметив меня, тут же отделилась от своей компании и, лучезарно улыбаясь, поспешила ко мне.
– Теодор, где ты пропадал? – спросила она, беря меня под руку. – Я уже начала волноваться.
– Закончил с протезом Виктора, – ответил я. – Всё прошло успешно. Кстати, ты была просто великолепна. Граф Волынский остался под большим впечатлением.
– Спасибо, – улыбнулась Настя. – Он действительно интересный человек.
Тем временем, вечер подходил к концу. Гости, собравшиеся в роскошном зале усадьбы Волынских, потихоньку начали расходиться. Мы попрощались с графом, поблагодарив за тёплый приём, и вышли из усадьбы.
– Ну, как всё прошло? – спросил Боря, когда мы сели в машину.
– Всё отлично, – ответил я. – Сделка заключена.
– Здорово! – обрадовался Боря. – Значит, мы можем спокойно продолжать работу?
– Да, теперь у нас есть надёжная защита.
Настя, устроившись на заднем сиденье рядом со мной, прижалась к моему плечу. Мы ехали молча, наблюдая за ночным Вадуцем, который постепенно погружался в сон. Я, залипая в окно, погрузился в размышления.
Сегодня я получил одного, а может быть, и больше, врага в лице этого герцога Покрасова. Но зато еще и союзника в лице графа Волынского. Интересный этот старик… Он мне понравился хотя бы потому, что мог спокойно послать князя Бобшильда, не боясь вообще ничего.
А ещё я смог оценить его силу. То, как он двигался, и аура, которая бушевала в нём… С этим человеком не просто так не хотели связываться. По рассказам, он никогда не был сторонником долгих разговоров, а наоборот, всё завершал быстро. Врагов у него тоже не было… он попросту от них избавлялся. Раз и навсегда.
Но то, что герцог Покрасов осмелился наехать на Анастасию, мне очень не понравилось. Я уже знал, что сделаю с этим ублюдком, но… не сейчас. Пожалуй, выжду некоторое время. Ведь, по факту, теперь у меня есть необходимая поддержка, чтобы завершить ещё один этап строительства и обезопасить княжество Лихтенштейн.