Якудза были вооружены не только катанами и сюрикенами, но и каким-то странным, неизвестным оружием. Бой был коротким, но жестоким. Отряд «Альфа» на пределе своих сил всё же смог отбиться от якудз.
— Да что за хрень тут вообще творится⁈ — прорычал Панкратов. — Нас что, списали⁈
Он посмотрел на своих бойцов. Израненные, измученные, но не сломленные… Они верили ему, своему командиру. И он не мог их подвести.
— Так, слушай мою команду! — приказал он, стараясь говорить твёрдо. — Раненых — перевязать. Потом собираем всё, что может пригодиться. Оружие, боеприпасы, медикаменты… Всё, что найдём. И готовимся к отходу.
— Куда? — спросил один из бойцов, парень с лицом, сплошь залитым кровью.
— В горы, — ответил Панкратов. — Там есть один схрон. Должны успеть до темноты.
Они быстро собрали всё, что могло пригодиться, оказали первую помощь раненым и, стараясь не шуметь, двинулись в путь.
Шли молча, экономя силы. Панкратов, несмотря на боль во всём теле, старался держаться бодро, подавая пример своим людям. Он знал, что сейчас от него зависит их жизнь. Если он сдастся, если покажет слабость, то они все погибнут.
Через несколько часов они добрались до схрона — небольшого, тщательно замаскированного бункера, расположенного в глухом лесу. Здесь, вдали от посторонних глаз, бойцы «Альфы» могли перевести дух, зализать раны и обдумать свои дальнейшие действия.
Панкратов спустился в бункер, оставив двоих бойцов на страже. Внутри было темно и сыро, пахло землёй. Он включил фонарик и осмотрелся. На полках хранились консервы, сухпайки, вода, медикаменты, оружие, боеприпасы и даже несколько комплектов гражданской одежды. Всё, что могло пригодиться для выживания в экстремальных условиях.
Через несколько часов все бойцы уже более-менее пришли в себя.
Рядом с Панкратовым, на полу, сидел капитан Сергей Волков, его правая рука и верный друг. Он молча чистил трофейный автомат, изредка бросая взгляды на командира. Волков был опытным бойцом, прошедшим через огонь и воду. Но даже он, казалось, был сломлен произошедшим.
Остальные бойцы «Альфы», кто как мог, зализывали свои раны. Кто-то, морщась от боли, обрабатывал ссадины и порезы. Кто-то, стиснув зубы, пытался вправить вывихнутые суставы. А кто-то просто сидел, уставившись в одну точку, не в силах осознать случившееся.
— Командир, — Волков нарушил гнетущую тишину, — что будем делать дальше?
Панкратов тяжело вздохнул.
— Не знаю, Серёга, — честно признался он. — Честно говоря, я вообще ни хрена не понимаю. Знаешь, я всю жизнь служил Империи. Верил, что делаю правое дело. Защищаю свою страну, свой народ… А теперь…
Он замолчал, не в силах подобрать нужные слова.
— А теперь я понимаю, что нас просто использовали. Как пушечное мясо. И мне от этого тошно.
Он повернулся к Волкову.
— Серёга, я больше не хочу быть пешкой. Не хочу выполнять приказы тех, кто считает нас расходным материалом. Я хочу сам решать, за что мне сражаться. И за кого.
Волков кивнул, понимающе глядя на командира.
— Я с тобой, Вась. Куда ты, туда и я.
— И я! — раздался голос одного из бойцов.
— И я! — поддержал его другой.
Вскоре все бойцы «Альфы», как один, заявили о своей поддержке.
— Спасибо, ребята, — Панкратов с благодарностью посмотрел на них. — Я знал, что могу на вас рассчитывать.
Он встал, прошёлся по комнате. Внезапно его взгляд остановился на небольшом металлическом ящике, стоящем в углу бункера. Внутри, под надёжным замком, хранилось самое ценное — деньги, золото и… мобильник. Не обычный, а специальный, с возможностью связи с любым уголком мира. И всего на один звонок.
Панкратов ввёл секретный код, открыл сейф и, достав оттуда телефон, повертел его в руках. Кому позвонить? Кому довериться? Он прокручивал в голове имена, фамилии, позывные… Друзья, знакомые, коллеги… Но никому из них он не мог полностью доверять.
— Чёрт! — выругался он, опускаясь на ящик. — Дожили…
И тут ему на ум пришла одна кандидатура. До сегодняшнего дня это был бы последний человек, к которому он решит обратиться. Но после того, как их списали, другого выхода просто не оставалось.
Панкратов знал, что этот человек — человек слова. Если он пообещает помочь, то поможет. Чего бы ему это ни стоило. Панкратов познакомился с ним давно, ещё в молодости, когда служил в спецназе. Они вместе выполняли одно опасное задание в горах Афганистана. Тогда этот человек спас ему жизнь, активировав энергетический щит и прикрыв своим телом от взрыва гранаты.
Он набрал номер, который помнил наизусть, и приложил телефон к уху. Долгие гудки, затем тихий щелчок, и в трубке раздался знакомый голос:
— Слушаю. Кто это?
Панкратов сжал телефон с такой силой, как будто от этого зависела его жизнь.
— Здравия желаю, Кирилл Александрович. Это Василий Панкратов. У меня есть… важный разговор.
Глава 13
Город Стамбул, Османская Империя
Герцог Сергей Никифорович Иванов ёжился от непривычного холода на борту австрийского военного дирижабля. В его голове зудела одна-единственная мысль:
«Как же я, чёрт возьми, докатился до такой жизни⁈»
Сначала этот проклятый Вавилонский. Потом — Бобшильд, который, вместо того чтобы решить проблему, как положено, просто сбежал, бросив всех на произвол судьбы. А теперь ещё и эти австрийцы! Мало того, что разбомбили его завод, так ещё и ведут себя, как хозяева жизни!
Герцог, конечно, понимал, что сам виноват. Поверил Бобшильду, понадеялся на лёгкую победу… И что в итоге? А в итоге он потерял всё — бизнес, влияние, репутацию, даже собственный дом. Семью он, конечно, надёжно спрятал. Но теперь не знал, когда снова сможет их увидеть.
Всё это время Иванов пытался наладить контакты с австрийцами, дабы те захватили Лихтенштейн. Но, как показала практика, сделать ему это не удалось от слова «совсем».
Теперь ему нужно было доставить родителей Вавилонского к османам, чтобы те их казнили. Якобы, это должно было сломить дух Теодора и заставить его сдаться. Но Иванов не верил в это. Он прекрасно понимал, что Вавилонский не из тех, кто сдаётся. И что эта затея с казнью родителей — лишь жалкая попытка австрийцев хоть как-то насолить своему врагу.
Он посмотрел на Аристарха и Ангелину Вавилонских, которые сидели напротив, прижавшись друг к другу, как два затравленных зверька. Оба — пьяные в стельку, дрожащие от страха и, судя по всему, уже ни на что не надеющиеся.
Дирижабль, покачиваясь на ветру, медленно, но верно приближался к Стамбулу. Иванов, не отрываясь, смотрел в окно, пытаясь разглядеть внизу хоть что-то, кроме облаков.
Столица Османской Империи встретила их ярким солнцем и пронзительным криком чаек. С высоты птичьего полёта город казался огромным муравейником.
Внизу, под брюхом дирижабля, раскинулся Босфор — легендарный пролив, соединяющий Чёрное и Мраморное моря. Солнечные блики, отражаясь от воды, слепили глаза, а сам пролив, извиваясь, словно гигантская змея, уходил вдаль, теряясь в дымке.
Сотни кораблей, больших и маленьких, сновали туда-сюда, создавая ощущение непрерывного движения жизни. Пароходы, фрегаты, яхты, рыбацкие лодки — все они спешили по своим делам, не обращая внимания на величественный дирижабль, медленно плывущий над ними.
Иванов, прильнув к окну, невольно залюбовался открывшимся видом. Да, Босфор был великолепен. Не зря его называют «жемчужиной Востока».
Дирижабль начал снижаться, и вскоре перед ними во всей красе предстал дворец султана Мурада — огромное, величественное здание, поражающее своей роскошью и масштабами. Он был похож на сказочный город, выросший на берегу моря. Беломраморные стены, украшенные золотыми узорами, сверкали на солнце. Высокие минареты гигантскими стрелами вонзались в небо. Купола мечетей, покрытые бирюзовой плиткой, переливались всеми цветами радуги.
Их заставили ждать. Долго. Очень долго. Сначала — в каком-то пыльном, пропахшем затхлостью помещении. Затем — в приёмной, обставленной с показной роскошью, но совершенно безвкусно. Иванов, привыкший к европейскому стилю, морщился, разглядывая аляповатые узоры на стенах и безвкусные золотые безделушки, расставленные повсюду.
Аристарх и Ангелина Вавилонские, казалось, вообще не понимали, что происходит. Всё ещё в стельку пьяные, они сидели на диване и тупо смотрели перед собой, словно не осознавая, куда их привезли и что их ждёт. Аристарх мутным взглядом пытался сфокусироваться на узорах ковра, а Ангелина положила голову ему на плечо и тихо всхлипывала.
Иванов скрипнул зубами и нервно постучал пальцами по подлокотнику кресла. Эти двое — родители Теодора Вавилонского — были, как им казалось, ключом к решению всех проблем. Но, похоже, они не оправдали надежд. По крайней мере, пока.
Наконец, спустя несколько часов, тяжёлые дубовые двери распахнулись, и в зал вошёл слуга в роскошном тюрбане и шёлковом халате. Он, низко поклонившись, произнёс:
— Его Величество султан Мурад занят важными государственными делами. Он поручил своему сыну, Мустафе, принять вас.
Иванов, с трудом сглотнув, кивнул.
В зал, чеканя шаг, вошёл высокий, широкоплечий мужчина с гордым взглядом. Его лицо обрамляла аккуратно подстриженная бородка, а на голове красовался тюрбан, украшенный драгоценными камнями. Это был Мустафа, старший сын султана, наследник престола. Не обращая внимания на Иванова и Вавилонских, он вальяжно уселся в кресло, закинув ногу на ногу.
— Говори, зачем пришёл, — произнёс Мустафа, небрежно махнув рукой в сторону Иванова. — И кто эти… гхм… люди?
Иванов, поклонившись, начал излагать суть своего визита, стараясь говорить как можно более почтительно и льстиво:
— Ваше Высочество, — начал он, стараясь говорить спокойно. — Меня зовут Сергей Никифорович Иванов. Я — герцог Российской Империи и представитель князя Роберта Бобшильда, прибыл к вам с важной миссией. Президент Леопольд Фердинанд, правитель республики Австро-Венгрия, просит вас оказать ему услугу…