Они только что вернулись из Швейцарии, где оставили Леоса наедине с моим "сюрпризом".
– Всё в лучшем виде, – ответил Скала, довольно улыбаясь. – Этот ублюдок орал, как резаный поросёнок, когда эта твоя… гхм… сколопендра вцепилась ему в хребет.
Я объяснил им, что это специально разработанный голем, сделанный из особо прочного сплава, усиленного нефритом. Его главная задача – теперь всегда доставлять Леосу невыносимые муки.
– Всегда? – Скала удивлённо приподнял брови.
– Всегда, – подтвердил я. – Где бы он ни был. Этот голем – не просто оружие. Он – палач. Он будет медленно, но верно высасывать из Леоса жизненную энергию, заставляя его страдать так же, как страдали те люди, которых он "выпил". Это – его наказание. И это – только начало.
– Ты собираешься пытать его? – спросил Скала.
Я покачал головой.
– Пытать? Нет, дядя Кирь. Пытки – это слишком просто. Я хочу, чтобы он мучился. Каждый день. Каждую минуту. Чтобы он не мог ни спать, ни есть, ни пить. Чтобы он постоянно чувствовал боль. Боль, которая будет усиливаться с каждым днём. Боль, которая сведёт его с ума.
– А снять его можно? – с интересом спросил Лис.
Я усмехнулся.
– Снять? Ну, можно, конечно. Например, если отрезать Леосу голову.
– Жёстко, – заметил Скала, с уважением глядя на меня. – Но справедливо.
– Именно, – кивнул я. – Ладно, ребята, спасибо за помощь. Отличная работа! Можете пока быть свободны.
Гвардейцы, переглянувшись, разошлись по своим делам. А я поехал на границу, чтобы приступить к строительству башен.
– Ну что, Настя, готова? – спросил я у своей будущей супруги, которая ждала нас там, с нетерпением потирая руки.
– Всегда готова! – ответила она, с азартом глядя на меня.
Мы активировали свои Дары, и земля вокруг нас "закипела".
Титанический труд создания Башни Четырёх Стихий не прошёл даром. Опыт работы с такими сложными и энергозатратными проектами открыл для меня новые возможности, позволил расширить пределы контроля над своей магией в этом мире. Теперь я мог создавать башни быстрее, проще и эффективнее. И, что самое главное – они были ещё более прочными и надёжными.
Если на первую башню ушло несколько часов напряжённой работы, то сейчас, когда мы работали вдвоём, понадобилось всего несколько десятков минут.
Первая башня выросла прямо перед нашими глазами, величественная и прекрасная. Вторая – не менее быстро, расположилась на вершине горы. А третья – и вовсе "выросла" из-под земли, посреди поля, как будто гигантский гриб.
Закончив с башнями, я оставил Настю "доделывать" внутренние помещения и "полировать" детали.
Вернувшись в усадьбу, я увидел во дворе джип графа Святослава Волынского.
– Ваше Сиятельство, рад вас видеть, – поприветствовал я графа, который дожидался меня в гостиной.
– Взаимно, Теодор, – ответил он, пожимая мою руку. – Я хотел бы поговорить с тобой.
– Я вас слушаю, – сказал я.
Мы прошли в мой кабинет и расположились в удобных креслах. Фредерик принёс нам кофе.
– Теодор, – начал Волынский, – народ в княжестве тебя обожает. После того, как ты остановил землетрясение, спас город от нашествий повстанцев и дал отпор австрийцам, твой авторитет вырос до небес. Люди верят в тебя. Но… – он сделал паузу, – …аристократы боятся. Боятся, что с тобой что-то случится. И тогда княжество снова погрузится в хаос. Они хотят знать, как могут тебе помочь.
Я задумался.
– Хм… интересно. И как они предлагают мне помочь?
– Они готовы предоставить тебе ресурсы, людей, информацию… Всё, что тебе понадобится для обороны княжества.
– Мне нужен нефрит, – коротко ответил я. – И будет им счастье.
Волынский кивнул и уточнил:
– А сколько тебе нужно?
– Чем больше, тем лучше.
– Я поговорю с ними. Думаю, они справятся.
Мы с Волынскими ещё некоторое время обсуждали детали сотрудничества. А затем, когда он уже собирался уходить, я сообщил ещё одну новость:
– Ваше Сиятельство, есть ещё одна важная тема, которая, я уверен, вас заинтересует. Как вы относитесь к строительству "заводов будущего"?
Волынский с интересом посмотрел на меня.
– "Заводы будущего"? Звучит многообещающе. И что же они будут производить?
– Электронику, лекарства, даже еду, если потребуется. Всё, что необходимо для жизни в условиях полной блокады.
– Звучит как мечта. Но это же колоссальные затраты, Теодор. Где мы возьмём столько ресурсов?
– Ресурсы – это ваша часть сделки, – подмигнул я. – Аристократы хотят помочь? Вот пусть и вкладываются. Я же беру на себя проекты, технологии и рабочую силу.
– Хм… – Волынский откинулся в кресле, глядя на меня с хитрецой. – Ладно, Теодор, я поговорю с Советом. Если они согласятся – а я уверен, что согласятся, учитывая твою репутацию, – то ресурсы и всё остальное будет. Но скажи честно: ты ведь не просто так это затеял? Что у тебя на уме?
Я сделал глоток кофе.
– На уме у меня суверенитет княжества, Ваше Сиятельство. Подумайте сами: заводы, которые обеспечат нас всем необходимым, плюс башни, которые я строю… Мы станем неприступными. Пусть хоть весь мир зубы об нас обломает – не пробьют.
Граф задумчиво забарабанил пальцами по подлокотнику.
– Суверенитет, говоришь… – протянул Волынский, глядя на меня с лёгкой улыбкой. – Ну что ж, Теодор, ты умеешь удивлять. Я в деле. Давай строить твои заводы будущего. Только не забывай: если уж взялся за такое, обратного пути нет.
– Обратного пути и не будет, – ответил я, пожав ему руку. – Мы идём до конца.
Граф уехал, а я остался в кабинете, глядя в окно. Всё шло по плану. Но этого было мало. Чтобы княжество стало по-настоящему независимым, нам нужно гораздо больше.
Вечером я собрал своих людей во дворе. Скала, Лис и ещё десяток верных бойцов стояли полукругом, ожидая, что я скажу.
– Ребята, – начал я, обводя их взглядом, – вы все знаете, что я не сижу на месте. Мы строим башни, готовим заводы, укрепляем княжество. Но нам нужно ещё кое-что, чего у нас пока нет. И я знаю, где это взять.
Скала скрестил руки на груди, прищурившись.
– И где же, Тео?
– У австрийцев, – коротко бросил я. – Сегодня у нас боевая задача. Мы выдвигаемся нападать на их военную базу ПВО. Готовьтесь, выезжаем через пять минут.
Лис присвистнул, а Скала только хмыкнул, но по его лицу было видно – он уже в предвкушении. Остальные зашевелились, проверяя оружие и снаряжение. Я кивнул им и пошёл к "Скарабею". Скала догнал меня и сел рядом со мной на пассажирское сиденье. Остальные расселись по другим тачкам, и колонна тронулась.
Мы выехали за ворота усадьбы, и направились к границе. Вскоре перед нами замаячила гора, а за ней – граница с Австро-Венгрией. Прямой дороги туда не было, но мне она и не нужна была.
– Боря, тут же тупик, – буркнул Скала. – Там гора впереди. Ты куда прёшь?
– Спокойно, дядя Кирь, – усмехнулся я. – Сейчас увидишь.
Я активировал Дар. Земля под колёсами задрожала, а затем начала расходиться в стороны, как будто невидимые гигантские руки раздвигали её. Камни и грунт отлетали вбок, уплотняясь в стены, а перед нами формировалась дорога – ровная, гладкая, не хуже, чем асфальт. Прямо на глазах рождался туннель, уходящий вглубь горы.
– Да ты шутишь… – выдохнул Скала, глядя то на меня, то на дорогу, что возникала из ниоткуда. – Это что, прямо сейчас твоих рук дело?
– А чьих же ещё? – хмыкнул я.
Машина летела вперёд, за нами ехали остальные, а туннель рос вместе с нами. Скала только головой крутил, то и дело бормоча что-то вроде: "Ну ты даёшь…", но в его глазах отчётливо читалось: он готов идти за мной хоть на край света.
Глава 8
"Скарабей" выехал из тоннеля прямо посреди австрийской военной базы.
Как мы сюда попали? Да легко! С ветерком доехали, можно сказать. А вылезли прямо из-под ангара, как черти из табакерки. Австрийцы, похоже, в штаны наложили от неожиданности.
Боря, лихо вывернув руль, тут же направил машину в сторону ближайшего ангара, как будто собирался просто припарковаться у супермаркета.
– Ну что, шеф, куда дальше? – весело спросил он, не обращая внимания на удивлённые, а затем и испуганные лица австрийских военных, которые, как болванчики, стояли в сторонке.
– Дальше – веселье, Боря, – ответил я, активируя свой Дар.
Земля вокруг задрожала, отзываясь на зов Архитектора. Вокруг нас начали появляться трещины, которые паутиной расползались во все стороны, превращая поверхность военной базы в подобие шахматной доски.
Австрийские солдаты, всё ещё не до конца понимая, что происходит, начали переминаться с ноги на ногу, как будто им вдруг стало неудобно стоять. Некоторых это "неудобство" так напугало, что они даже бросились врассыпную.
И тут земля под ними начала проваливаться.
– А-а-а! – заорали австрийцы, падая в ямы, которые тут же "закрывались" сверху, как капканы.
Скала, Лис, Буран, Шмель, Малой и остальные гвардейцы, выскочив из машин, мгновенно рассредоточились по периметру.
– Работаем быстро и аккуратно! – скомандовал Скала.
Лис с улыбкой вытащил из ножен два огромных клинка, заставляя их сиять, и, танцуя, метнулся к ближайшей группе солдат. Его движения были молниеносными – размытое пятно в темноте. Отблески света, свист рассекаемого воздуха и – глухой звук падающих тел.
Буран активировал свой Дар Молнии. Электрические разряды ударили в группу австрийцев, пытавшихся спрятаться за танком. Они извивались, вспыхивали, а затем… бац! – и за дымящейся техникой осталась кучка корчившихся от боли и оглушённых, но ещё живых солдат.
Другие гвардейцы тоже не теряли времени даром – пулемёты застрочили, ракеты полетели во все стороны, а плазменные пушки выжигали всё на своём пути, превращая противников в горящие факелы.
Никакая совесть нас при этом не мучила. Во-первых, как выяснилось, с этих позиций нас не раз обстреливали. А во-вторых, эти ребята недавно хотели три наших деревни сжечь. Так что жалеть их никто не собирался.