«Беги, падаль, беги, — думал Абаддон, переходя на бесшумный ход. — Покажи мне своё логово».
Он двинулся следом, ориентируясь на капли мерзкой жижи, которые Тень оставляла на камнях. След петлял, уходил в расщелины, карабкался по почти отвесным скалам.
Но Абаддон пёр вперёд, как танк. Где не мог пролезть — проламывал. Где не получалось пройти — просто разрезал препятствие своими клинками.
Через полчаса погони след привёл Абаддона к неприметной пещере, скрытой за водопадом. Он заглянул внутрь. Пещера уходила глубоко в гору, превращаясь в тёмный туннель. А в конце туннеля мерцал Теневой Портал — разрыв в реальности, выплёвывающий в этот мир всё новые и новые порции Теней.
Фаза третья: «Зайти в гости без приглашения».
Абаддон шагнул в портал.
Мир вокруг исказился, цвета поплыли, воздух стал вязким и холодным, как кисель из холодильника. Абаддон оказался в Теневой Ячейке — небольшом карманном измерении, кишащем всякой мелкой теневой шушерой.
Генерал-голем активировал внутренний хронометр. Семь минут. Ровно столько он сможет продержаться в Теневой Ячейке в своей нынешней форме. Материалы, из которых Господин создал его тело, были прочными, но Теневой План — это не прогулка по парку. Его энергия разъедала всё, даже самый крепкий металл.
Он оглядел кишащее пространство. Сотни мелких Теней уже почуяли его присутствие и медленно стягивались ко входу. Абаддон снова выпустил все шесть клинков. Они завращались вокруг него, превращаясь в сияющий нефритовый вихрь.
«Итак, семь минут на тотальную зачистку, — прикинул Абаддон. — Уничтожить всех тварей, найти нового „языка“ и позволить ему удрать к следующему порталу. А потом снова. И снова. Пока не вычищу их все. Господин приказал обеспечить безопасность Лихтенштейна. А значит — никаких полумер. Только полная аннигиляция».
Он сделал шаг вперёд, прямо в гущу тварей.
Деревня «Тумбалеку-Чимбангве»
Где-то в Африке…
Есть места в этом мире, куда нормальный человек по доброй воле не сунется. Ну, например, всякие Бермудские Треугольники, Лох-Несские Озёра с их подводными чудищами, и, конечно же, Тёщина Дача в сезон посадки картошки. Но всё это — так, детские страшилки по сравнению с тем местечком, куда мы сейчас заглянем.
Где-то в Африке затерялась деревушка под названием «Тумбалеку-Чимбангве» (что в переводе с какого-то местного наречия, вероятно, означало «Приезжай к нам, дурачок, мы тебя на кусочки порежем и на бусы наденем»).
Впрочем, это была не просто деревня. Это была целая ритуальная ферма. Место, где заблудших туристов (и не только, кого поймают — тот и раб) готовили для… ну, скажем так, не для самого светлого будущего.
Представьте себе: хижины из глины и палок, перемешанные с пещерами, уходящими глубоко под землю. А ещё повсюду вонь чего-то гниющего (лучше не знать, чего именно) и гнетущая атмосфера безнадёги.
Хозяином всего этого «курорта» был некто Биба. Могущественный шаман, правая рука самого Папы Легбы. Мужик был неприятный во всех отношениях: старый и худой, как высушенная вобла, с гнилозубой улыбкой, от которой пропадал аппетит даже у местных гиен (а улыбался он часто, особенно когда кто-то страдал).
Этот Биба был тут царь и бог. Он властвовал над сотнями рабов, которых его подручные свозили сюда со всего мира. Эти бедолаги были живым топливом для его тёмных ритуалов.
Быт в Тумбалеку-Чимбангве был прост и незатейлив. Рабов делили на две категории: «расходный материал» и «перспективные кадры».
«Расходный материал» — это те, кто послабее. Их использовали для жертвоприношений, питали их жизненной силой всякие мерзкие артефакты-накопители, и кормили Теней. На их телах выжигали руны, ставили метки… В общем, делали всё, чтобы бедолаги страдали как можно сильнее и дольше. А потом — р-р-раз! — и в расход.
«Перспективные кадры» — это те, кто покрепче, желательно Одарённые. Этих «закаляли». Процесс был долгий, мучительный и, как правило, заканчивался либо смертью «кадра», либо его превращением в безвольную куклу, готовую слиться с Тенью. Из таких получались идеальные солдаты для Теневого Плана. Правда, выживаемость на финальном этапе «закалки» была так себе. Биба постоянно жаловался Легбе на «брак производства», но тот лишь отмахивался, мол, «людей много, бабы ещё нарожают».
И вот сегодня у Бибы настроение было паршивое. Его верный подчинённый, Боба принёс плохие новости.
— Господин Биба, — пролепетал Боба, почтительно ткнувшись носом в пыльный пол. — Простите великодушно, но… опять неудача.
— Что значит, «опять»? — Биба лениво открыл один глаз.
— Ну, тот раб… с огненным Даром… который самый сильный был… Он не выдержал финального этапа «закалки». Слияние не состоялось. Он просто сгорел изнутри.
Биба медленно поднялся.
— Сгорел, значит? — протянул он, подходя к подчинённому вплотную. — Не выдержал финального слияния? Ай-яй-яй. Какая жалость… А кто отвечал за этот «факел»? Ах да. Ты, Боба. Ты.
Подчинённый упал на колени.
— Господин, простите! Я не виноват! Я всё делал по инструкции! Честное слово! Он сам… он слишком слабый оказался!
— Слабый? — Биба усмехнулся. — Значит, говоришь, материал некачественный попался? А может, это мастер хреновый? А, Боба?
Он пнул своего подчинённого ногой.
— Знаешь, я тут подумал… Раз уж у нас тут такой дефицит качественного материала, то может, ты сам попробуешь? Станешь следующим «перспективным кадром»? Как тебе такая карьерная лестница?
— Н-нет! Господин! Пожалуйста! Пощадите! — взвыл Боба, цепляясь за ноги шамана.
Но Биба был неумолим.
— Охрана! Утащите этого неудачника! И подготовьте его к следующему ритуалу. Пусть послужит Тьме хоть своей никчёмной душонкой!
Два здоровенных охранника схватили Бобу и потащили к выходу, не обращая внимания на его вопли и мольбы.
— Программа утилизации неэффективных сотрудников в действии, — пробормотал Биба себе под нос, провожая взглядом своего бывшего подчинённого. — Эх, опять искать нового Бобу — мастера по «закалке»… Скукота. Ну да ладно. Раз уж такое дело, схожу-ка я сам выберу следующую жертву.
Биба направился в катакомбы — сырое подземелье, где держали самых «ценных» рабов. Он шёл вдоль рядов клеток, брезгливо оглядывая измученных людей, как покупатель на рынке выбирает кусок пожирнее.
— Этот — слишком тощий… Этот — старый, быстро сдохнет… Этот — уже сломался, скучно… У этого — глаза тупые…
Он прошёл почти все камеры, но так и не нашёл подходящего кандидата. Все они были сломлены. А ему хотелось сопротивления, хотелось услышать крики ярости, а не жалкие всхлипы.
И тут его взгляд упал на последнюю камеру. Там, в самом дальнем углу, сгорбившись, сидела фигура. Чёрные лохмотья скрывали её тело, а голова была низко опущена.
— Эй, ты! — крикнул Биба. — Встать!
Фигура не шелохнулась.
— Ты что, оглох⁈ Я сказал — встать!
Он сделал несколько шагов к камере. Фигура по-прежнему не реагировала. Тогда Биба применил свою тёмную магию. Он направил на фигуру сгусток боли — невидимый, но острый, как игла. Обычно от такого даже самые стойкие падали на колени, корчась в агонии.
Но фигура лишь слегка вздрогнула, как будто её укусил какой-нибудь слепень.
— А ты крепкий орешек, однако, — Биба был заинтересован. — Ну-ка, посмотрим на тебя поближе.
Он подошёл к решётке и грубо схватил фигуру за шею, дёргая на себя.
Фигура медленно подняла голову.
И Биба отшатнулся, чувствуя, как по его спине пробежал холодок. Вместо человеческого лица на него смотрело… НЕЧТО. Чёрное и матовое, как вороново крыло. Рваные лохмотья ткани образовывали подобие клюва и пустых глазниц, из которых на него смотрела сама ночь.
— Кто ты такой⁈ — прохрипел Биба.
Фигура молча встала во весь рост. Чёрные лохмотья за её спиной вдруг зашевелились, превращаясь в огромные крылья.
— Я? — прокаркал жуткий голос. — Кроули.
— Охрана! — заорал Биба на всякий случай. — Сюда! Быстро!
Он лихорадочно шарил рукой за пазухой, пытаясь достать свой главный козырь — ритуальный кинжал, подарок самого Папы Легбы. Говорили, что этот кинжал содержит в себе агонию двухсот душ и способен убить даже самого сильного Одарённого.
Но было уже поздно. Биба успел лишь выхватить кинжал и замахнуться. Но чёрная рука перехватила его запястье, сжимая с такой силой, что кости затрещали.
— Медленно, — прокаркал голос.
Кинжал выпал из ослабевшей руки шамана и со звоном упал на каменный пол.
— Ты умрёшь. Твой жалкий хозяин, Папа Легба, перешёл дорогу моему господину.
Он издал короткий, резкий звук, похожий на воронье карканье. И в тот же миг из тела Бибы во все стороны вырвались десятки чёрных шипов. Они пробили его плоть, даже магический доспех, который он успел активировать в последний момент.
Шаман взвыл от нечеловеческой боли, его глаза полезли наружу, а затем тело обмякло, превращаясь в кровавое решето.
Кроули отпустил его. Труп с глухим стуком упал на пол.
В этот момент в катакомбы ворвалась охрана — десяток крепких парней с копьями и арбалетами.
Кроули повернулся к ним. Его глаза горели адским пламенем. Одним движением он выломал решётку своей камеры, обломки которой полетели в охранников, сбивая их с ног.
Затем он расправил свои крылья и, оттолкнувшись от пола, взмыл вверх, вылетев из катакомб.
Ну вот, опять понедельник…
Три дня пролетели, как один. Всё это время я, конечно, пахал как краб на галерах, но ощущение, что дел меньше не становится, а только наоборот — прибывает, как вода в дырявой лодке, не покидало.
Зато были и успехи. Мой новенький «Чёрный Отряд» — те самые ребята, которых я масками демоническими «прокачал» — похоже, вошли во вкус. Оракул докладывал: в мелких стычках с недобитками-повстанцами и какими-то мутными диверсантами (швейцарцы, небось, опять балуются?) щёлкают врагов, как орешки.
Была даже пара вылазок на границу для «профилактической беседы» с особо наглыми австрийскими патрулями — всё проходило быстро, тихо и эффективно. Иногда даже слишком эффективно — Оракул ворчал, что после них даже допрашивать некого. Ну, издержки профессии, что поделать. Главное — результат!