Женщины сперва робели, но потом освоились, а, поняв, что я их не понимаю, начали переговариваться между собой. Однако, если на земле я из-за таких ситуаций нервничала и подозревала, что обслуживающий персонал может говорить что-то неприятное обо мне, то тут было видно, что дамы поражены моей внешностью. Впрочем, ведь было чему. Я заметила, с каким почтением они ко мне относятся и как трепетно касаются моих крыльев, будто для них это чудо-чудное. Впрочем, я действительно не видела здесь еще крылатых людей, так что неудивительно. Наверное, в этом захолустье я диковинка, а, может, и не только здесь.
Для мытья пришлось использовать довольно прохладную воду, но было даже приятно, все же днем в пустыне весьма жарко. Женщины сперва терли меня нерешительно, но потом, поняв, что я не собираюсь жаловаться, намыли до скрипа, как в хамаме, соскребая не только грязь, но и делая механический пилинг. Я не возражала и безумно радовалась возможности раскрыть поры и промыть волосы от песка и пыли. Хоть я и куталась в шарфы и платки, казалось, что песок везде и каждый вечер в шатре я вычесывала из волос едва ли не горстку. Тут могла помочь только вода, и это было настоящим раем.
А еще эти женщины легко и просто решили мои проблемы с одеждой. Дело в том, что караванщики выдали мне большое количество женских костюмов на восточный манер: халаты, блузки с запахом, широкие штаны. Я смогла найти вещи более-менее подходящего размера, но анатомия моя теперь отличалась от человеческой – на крылья просто так халат не натянешь. Пришлось всю верхнюю одежду надрезать на спине вертикально посередине – повезло, что крылья крепились только в одном месте к моему позвоночнику, а не как в нашем мире рисовали у ангелов крылья растущими по бокам спины. Так вот, с этим вертикальным разрезом удавалось надеть вещи, а, если пришить наверху завязочку, то еще и иметь довольно приличный вид. Старичок Халмир справился с тем, чтобы приделать пару шнурков, но на то, чтобы обработать край ткани, его не хватило, так что за время в пути, конечно, она разлохматилась.
Закутав меня в большое одеяло, женщины принесли швейные принадлежности и ленты, и всю мою одежду подшили, скрыв разошедшуюся ткань за лентами. А еще добавили пуговицы, причем, делали их сами. Я даже удивилась: женщины брали какие-то мелкие круглые косточки вроде вишневых, заматывали в кусочек подходящей ткани, обшивали и крепили к краям выреза. С другой стороны добавляли из той же ткани петельки – и вот уже халат не расходится у меня на плечах, а нормально застегивается вокруг крыльев. Чудно, но ворчать по поводу косточек я не стала – вряд ли у них тут в такой глуши есть что-то приличнее.
Когда первая партия одежды была готова, я поспешила одеться и выйти из шатра. Волосы не стала убирать под платок, потому что они еще не просохли. Мне было любопытно, зачем караван пришел в эту тьмутаракань. Я заметила, что местные, которых было легко отличить по бедной одежде, приносили к прилавкам какие-то мешки и обменивали их на те товары, которые предоставляли караванщики. Деньги, кажется, не использовались.
Заметив меня, местные замирали удивленно.
Я расправила свои крылышки, видя, что они блестят на солнце, встряхнула с кажущейся небрежностью волосами. Местные зашептались удивленно-восхищенно, прямо как мои поклонники на земле. Мне это так понравилось, что я даже чуть взлетела, не больше чем на полметра – захотелось похвастаться своими возможностями.
– Ксания! – рыкнул злобно глава каравана и что-то еще добавил, по тону напоминающее приказ.
Неожиданно мои крылья будто перестали работать, и я шлепнулась прямо на песок, больно ударившись коленом.
Что за черт?!
Глава 5
С крыльями я еще не слишком хорошо обращалась, но мысль о том, что глава каравана так рявкнул, что испугал меня, и я шлепнулась на задницу, мне совсем не понравилась. Вот еще! Я не собиралась терпеть такое отношение! Он должен знать, с кем имеет дело! Я знала такой тип людей – их если сразу при проявлении легкой агрессии не поставишь на место, они потом обнаглеют в конец.
– Ты что себе позволяешь?! Охренел совсем! – заорала я, вскакивая на ноги. – Да ты знаешь, кто я такая? Да ты знаешь, какие у меня связи?! – меня несло привычным образом. Я размахивала руками и орала очень громко, чтобы привлечь максимум внимания, прекрасно зная, что многие люди боятся скандалов и публичных сцен и стремятся покинуть поле боя, даже если отчасти правы.
– ГралФрэ! – рыкнул начальник каравана, а в голове пронеслась мысль, что он велел мне заткнуться.
Я не собиралась сдаваться, чужое сопротивление меня никогда не смущало… но вдруг не смогла разлепить рта. Мои губы будто склеили клеем-моментом, и даже мычать не получалось. Я даже не испугалась, так сильно удивилась из-за этого странного поведения моего тела.
Начальник каравана тем временем подошел ближе, остановился в шаге от меня и смерил оценивающим взглядом. Вот это меня как-то напрягло. Он вел себя так, будто я у него в кармане, будто я одна из сотен работниц на его заводе, да еще и вся в долгах и кредитах, и, если пригрозить меня уволить, я немедленно перед ним ноги раздвину, лишь бы не лишиться единственного ипотечного жилья. Он смотрел на меня и будто взвешивал, не уничтожить ли меня, не спустить ли мою жизнь в унитаз. И это было стремно.
Начальник что-то бросил отрывисто. Я опять не поняла, но тело мое будто само собой развернулось и зашагало в сторону палатки. Всю дорогу я пыталась остановиться, пыталась управлять собой изо всех сил, приказать своим мышцам замереть… но ничего не работало. Входя в палатку, я даже не откинула полог, а просто протаранила его головой, а потом так же прошла сквозь штору, что отгораживала мою комнатку.
Только внутри я обрела вновь контроль над своим телом и испуганно обхватила себя руками. Женщины уже успели убрать ведра и корыто, мои подшитые вещи стопочкой были сложены на одной из разбросанных вокруг подушек. Мне было страшно, но я быстро переплавила этот страх в злость и раздраженно пнула одну из подушек. Побегала по комнате, пытаясь сообразить, что происходит.
Тело меня слушалось, я прекрасно его чувствовала и контролировала. Однако, едва я, подзадорив себя, попыталась выйти из своей комнаты… как оно опять замерло. Мышцы перестали слушаться и будто одеревенели. Но, лишь я решала «ладно, останусь пока в комнате», как все прекратилось. Я повторяла попытку несколько раз, но с одинаковым результатом: пробовала выйти из двери, взлететь вверх и пролезть в дырку для отвода дыма, приподнять стенку шатра – ни одна из этих идей не срабатывала, мое собственное тело держало меня.
Что же это получается? Что со мной произошло?!
Каким-то чудом вспомнила о колье на своей шее. Если я переместилась в этот мир, то, возможно, здесь есть не только обычные люди и существа со странной анатомией, вроде меня, но и… кхм… магия… Даже стыдно было такое предполагать, но, как бы дико это не звучало, я в ином мире, и он не обязан соблюдать научные законы нашего. А, если есть магия, если что-то меня держит, то что это может быть? Конечно же колье!
Только тут я сообразила, что даже мылась я в нем. Это было очень странно, но оно так удобно лежало на шее и совсем не мешалось, поэтому я быстро перестала его замечать. И женщины-помощницы тоже не попытались избавить меня от этого украшения. Теперь, когда я задумалась, то поняла, что так быть не должно. Я растерянно подняла руку и ощупала колье пальцами. Оно было толстым, тяжелым и холодным – металлическим, но я его ощущала на шее, словно легкую шелковую ленту, невесомую и приятную. И то, если вспоминала о нем. Как же это работает?
Я помнила тот момент, когда начальник каравана застегнул колье на моей шее, легкий щелчок замочка. Теперь же я ощупывала его и не могла найти никаких разрывов, будто оно было абсолютно цельным. Я ощущала в переплетении золотых нитей и плашек, вставки из камней, чувствовала рисунок, который помнила на вид, а вот замочек, место разрыва – его не было. Колье словно стало единым целым, кольцом вокруг моей шеи. Ошейником.
Испугавшись, я попыталась просунуть под него пальцы и потянуть в стороны в тщетной попытке разорвать. Это же просто металл, золото довольно легко должно мяться и гнуться, надо только приложить усилие…
Ошейник неожиданно жестко сжался на моей шее, придушивая. Я упала на ковер, задыхаясь. На миг перед глазами даже потемнело. Я сучила ногами и пыталась кричать, но из горла не исходило ни звука. Потом давление ослабло, и я смогла сделать судорожный вдох.
Посыл был ясен – ошейник лучше не трогать.
Я обессиленная лежала на полу ничком, а из глаз к вискам стекали слезы.
Почему так несправедливо?! Что в прошлом мире, что в этом. Там меня предал самый любимый человек, которому я доверяла всегда и во всем. Здесь добрые самаритяне тоже оказались уродами с БДСМ-фантазиями. За что же мне так не везет?!
Слуга пришел где-то через час, начал суетиться надо мной, утешать. Помог подняться с покрытого ковром пола, усадил на подушку, бормоча что-то, поглаживая по плечам. Глянув на него, я сообразила, что на его шее тоже красуется ошейник, а раньше-то я как-то и не приглядывалась к этой детали гардероба. Стойка и стойка, мало ли какая у них тут мужская мода. Теперь все становилось понятнее.
Ужин подали в привычное время: каша с кусочками вареного мяса и свежие овощи не могли не радовать, тем более что в пути приходилось жевать какую-то пересоленную подметку, в которой от мяса было только запах. А вот привычных уже сушеных фруктов и орешков мне не досталось. Кажется, меня наказали еще и лишением сладкого. Как ребенка. Это неимоверно злило.
На следующий день мне разрешено было выйти из шатра. По крайней мере, именно это мне знаками показывал Халмир. Хотела, было, показать, как я обижена, но любопытство победило – сидеть в шатре было просто скучно, тем более что наружи стало куда более шумно.
Прежде чем выпустить меня, Халмир заставил заплести волосы в косу и убрать их под платок. Я морщилась, но пока терпела, чтобы не нарваться на новое наказание. За ночь я припомнила все, что знала про рабство, и это мне не очень понравилось. Хотя основным воспоминанием был старый сериал про Анжелику, и я ярко помнила, как ее пороли кнутом за неповиновение, а потом у нее вся спина была в шрамах. Вот уж нет, такого ужаса мне совсем не надо!