Я подсела ближе к ПранСиде и толкнула ее плечом, спросила, понизив голос:
— Он что, тебе нравится?
Она покосилась на меня из-под челки, а потом все же несмело кивнула.
— Так чего же ты клювом-то щелкаешь⁈ — ахнула я.
— Чего⁈
— Время теряешь, — перевела я для нее земной фразеологизм. — Почему не пойдешь к нему, не заговоришь?
— Что ты! Как можно то⁈ Я со стыда сгорю!
— Ну, со мной дружбу завести, чтобы к нему поближе побыть, ты не постыдилась, — хмыкнула я.
ПранСида немедленно побледнела до цвета салатовой свежей зелени:
— Я… нет, я… я никогда бы…
— Да ладно тебе, не смущайся, я не обижаюсь, — я хлопнула ее ладонью по плечу, только позже сообразив, что та вся в остром соке хрена. Впрочем, кажется, это последнее, что могло бы смутить ПранСиду.
— Нет! Послушай, Окстарна, ты мне действительно нравишься! Я хотела дружить с тобой, я дружила бы, даже если бы ты не жила в роду СакрКруша. Поверь, я никогда не стала бы притворяться и врать…
Она выглядела искренне, поэтому я улыбнулась и кивнула:
— Я была бы рада, если бы ты вошла в наш род. Ты мне тоже нравишься, уверена, ты стала бы прекрасной женой для СакрКруша.
ПранСида погрустнела:
— Но этого не случится.
— Но этого не случится, — с грустью произнесла ПранСида.
— Отчего же? Он ведь еще не выбрал.
— Он не ходил в наш шатер на Невестин день, даже под самый вечер. Я так ждала, но, — она шмыгнула носом и утерла слезу запястьем, потому что руки грязные. — Я совсем ему не приглянулась.
— Если бы ты мне раньше сказала, я бы его за шкирку притащила в ваш шатер! — возмутилась я.
— Нет, что ты, не нужно! СакрКруш ни за что не стал бы тебя слушать, только наказал бы! Женщина должна быть послушна…
— Да-да, конечно, и молчать при мужчинах в тряпочку. Слышала я это уже. Ох, уж эти тираны доморощенные.
— Мужчина во всем опора семьи: он ее и содержит, и кормит всех, и защищает, и заботится. В благодарность жена и домочадцы обязаны его слушаться во всем, это справедливо, — пожала плечами ПранСида.
Я покосилась на нее с подозрением, но поняла, что она действительно озвучивает свою картину мира, это было для нее естественно и, наверное, таков был быт в этом времени и месте. Меня это не устраивало, но не ПранСиду.
Я тяжело вздохнула. Что ж, наверное, неплохо, если картины мира обоих в паре совпадают, а СакрКруш явно тоже придерживается этих домостроевских воззрений.
— Но почему же ты ничего не сделала, чтобы привлечь его внимание? Не наряжалась, не ходила перед ним, не привлекала внимание? — она отрицательно покачала головой. — Ну, неужели нельзя было сделать хоть что-нибудь? Ты так плохо выступила на боях?
ПранСида грустно кивнула:
— Мне выпали бои с ФраТурной и ПалДезой, — сказала она так, будто это все объясняло.
— Они так сильны?
— Не то чтобы… но они же подружки ГладРиды!
— И что? — не поняла я.
— Ты что, не знаешь⁈
Я удивленно покачала головой.
— О, Предки! Все знают, что, если выпадет жребий на ГладРиду или ее главных подруг-злючек, нужно проиграть, а иначе они тебя ночью подкараулят и так изобьют, что к следующему бою встать не сможешь. Да еще и слухов по становищу распустят таких, что ни одна мать такую невесту для сына не одобрит. Они здесь власть!
— Что⁈ Почему⁈
— ПалДеза племянница вождя, а остальные тоже самые знатные невесты этого года. Ох, не повезло нам…
— Но можно же им сопротивляться! — возмутилась я. — Можно хоть что-то сделать! Главное — выиграть бой, а потом уже какая разница…
— Тебе легко говорить, ты ведьма, ты всех, кто тебя обидел, прокляла, — явно разозлилась ПранСида. — Эти трое всех девушек терроризируют в последнее время. Два лета назад одна невеста, что оскорбила сестру ГладРиды проигрышем в бою, потом повесилась.
— Как⁈ — ахнула я.
— О ней распустили дурные слухи, будто она уже нечиста, будто с кем-то из медведей путалась. Все поверили, и никто не заслал к ней сватов.
— Но ведь родители могли оставить ее на год в своем шатре, мне так говорили…
— Нужна она родителям больно, незамужняя орчанка — лишний рот в семье, одни убытки от нее. Калым получить, да с рук сбыть — одна радость. А если эта возможность пропала, то что делать с девицей? Она при братьях приживалкой на всю жизнь останется?
— И никто ее не защитил⁈
— Самих бы нас кто защитил, — буркнула мрачно ПранСида. — Тебе-то легко говорить…
— Мне не легко, мне совсем не легко. Я иностранка здесь, не знающая ни ваших нравов, ни обычаев, ни вон рецептов, — я кивнула на брошенное за разговором мясо. — У меня здесь даже семьи нет, кроме деда, из которого тоже помощник никакой, он сам нахлебник. Но ты… подумай, ты ведь могла хоть в последнем бою показать себя. Какая разница, что будет после? Избили бы, быть может, ну, и ладно. Все уже кончено, внимание парней ты уже привлекла. А о слухах… ты ведь могла попросить о помощи свою семью. Сколько у тебя братьев? Пятеро? Могла попросить, чтобы они всегда и везде тебя сопровождали, стали бы свидетелями того, что ты никуда не ходила…
— Да как же… они бы не стали…
— А позор сестры они бы стерпели? Неужели ты не могла им рассказать, поделиться, попросить о помощи? Неужели мужчины племени знают, что творят эти стервы, и закрывают на это глаза?
ПранСида пожала плечами. Ну, да, им просто не было до этого дела. Но одно дело незнакомая девушка с непонятной историей: то ли ходила она там к медведям, то ли нет. Но разве можно не защитить собственную сестру от чужого произвола? Ведь это же удар и по репутации всего рода! Глядя на СакрКруша, я думала, что для орков все это очень важно.
Но Прансида сидела, поджав губы и сгорбившись, и я буквально видела, что она ни на что не надеется. Она привыкла к своей беспомощности и не верила, что что-то можно изменить в сложившейся ситуации.
Глава 24
ПранСида с мрачным видом помогла мне запаковать мясо, но потом отговорилась делами и ушла. Закапывать пришлось самой, даже никого из мужчин под рукой не оказалось, чтобы на них сбросить эту обязанность. Не Халмира же просить, он и так и стирает, и готовит, и всех обслуживает, как мамка, по-хорошему, выполняя именно мои обязанности. Он хоть и крепкий старик, но возраст берет свое. Так что я взяла лопату и пошла на берег сама. «Моя» яма и камень остались на месте еще с прошлого раза, как и горка глины для закапывания.
Я спустилась в яму и аккуратно уложила на дно моток шкуры с запакованным в нем мясом. Дождей в последние дни не было, но близость озера придавала кое-какую влажность, в целом это делало глину достаточно мягкой, но не мокрой. Выбравшись из ямы с помощью крыльев, я занялась закапыванием.
В голове крутились разны мысли, которые никак не удавалось состыковать. Мое представление об орках в последнее время менялось так часто, что кружилось голова. Во-первых, они каким-то образом родственны людям. Когда-то это был один народ, но разделившийся. Итак, орки сами стали менять себя и делать себя сильнее физически… скажем по-современному, используя что-то вроде генной инженерии. Они делали себя сильнее, но приобретали еще и свойства животных: агрессивность, склонность к четкой иерархии. Я замечала, что их повадки частенько похожи на то, как ведут себя звери в стаях: как они меряются взглядами в конфликтных ситуациях, а потом один отступает, вероятно, более слабый. Случались и бытовые драки, но редко, в основном — всего несколько ударов, повалить противника не землю, и он признает поражение.
Тогда, много лет назад, осознав последствия своих модификаций, орки создали систему племен, связали их в группы с иерархической структурой, которой требовало их животное естество. Есть вождь, есть его приближенные, есть структура и связи наподобие пирамидальной. Ячейками этой системы являются мужчины, а женщины — придаток. Самостоятельно они не могут ни жить, ни двигаться по иерархической лестнице. Девушка, еще не имеющая мужа — обуза, вдова и вовсе никому не нужная приживалка, наложница. Даже если она идет в дом родственников, ее репутация оказывается под ударом, брак ей больше не светит. Эта логика порождает еще больший дефицит женщин среди орков и…
Как-то это странно. Не вяжется с традицией боев среди женщин. Место женщины на кухне, как сказал СакрКруш, но в то же время девушки должны защищать честь своего племени на боях, показать себя сильными и смелыми. Ради чего? Впрочем, очевидно, что мужчинам физически орчанки противостоять не могут. Да, по сравнению с человеком, местные дамы очень сильны, но не по сравнению с мужчинами-орками. Те и магически одарены, и физически на голову-две выше своих женщин, раза в два шире в плечах. Но тогда зачем заставлять девушек драться? Выход природной агрессии? Глядя на ГладРиду, я бы согласилась, но ПранСида, к примеру, совсем из другого теста.
Зачем дерутся мужчины? Они выстраивают свою иерархию. В племени кто сильнее, тот и во главе отряда, он получит больше добычи, в результате его благосостояние растет, а потом и статус. После свадьбы мужчина уже меняет свой образ жизни, не покидает племя, обрастает обязательствами.
А зачем дерутся женщины? Просто продемонстрировать себя мужчинам? Зачем «Невестин день», когда девушка должна накормить гостей, понятно — продемонстрировать ее способности в готовке, ведь после именно ей всю жизнь кормить мужа. Зачем мужчины дерутся или ходят на охоту, тоже понятно — это их первостепенная обязанность в племени. Статус мужа определяет и статус всей его семьи в роду и косвенно статус рода среди других родов. Зачем же сражаться женщинам? Или они должны были бы выстраивать свою собственную иерархию…
Все это лишь мысли, спросить не у кого.
Закончив закапывать, я тщательно прихлопнула землю сперва лопатой, а потом попрыгала ногами. Еще нужно было завалить камнем, но он оказался для меня неподъемным, поэтому пришлось применить магию. Аккуратно подцепив его за край, я поставила камень вертикально, а потом повалила на место ямы. Пришлось отпрыгнуть подальше, потому что он чуть не завалился на меня. Еще несколько камешков поменьше я перетащила уже вручную, не желая рисковать.