Ну, же, должен же быть какой-то выход! Я вновь ударила потоком по СакрКрушу, но тот, хоть и отлетел на несколько шагов назад, продолжал медленно сжимать пальцы, будто давая мне шанс одуматься и скрыть магию. Но еще немного, и он перекроет кровоток к моему мозгу, легкие уже горят от нехватки воздуха.
И тут я увидела на боку у Шамана Медведей знакомый зеленый мешочек.
Глава 18
Все мое внимание сосредоточилось только на мешочке на поясе у Шамана Медведей. У меня был всего один шанс, и я надеялась, что не ошиблась. Забыв о невозможности дышать, я махнула рукой, создавая очень сильный, но при этом узконаправленный поток воздуха, он пролетел над землей, собирая острые песчинки песка, и, усилившись до остроты лезвия, взрезал мешочек на поясе Шамана.
Порыв воздуха подхватил зеленую пыль, распространяя ее облаком, а потом грозный рык тотема Медведей оглушил всех присутствующих. СакрКруш растерянно опустил руку, рядовые орки попадали на колени, увидев разъяренный тотем.
— Это она! Она виновата! Убейте крылатую дуру, она накликала на нас гнев Медведя! — завизжал Шаман Соколов.
Еще громче зарычал на него призрачный Медведь, дернулся в его сторону, но будто напоролся на невидимую преграду. Я увидела, как победная ухмылка пробежала по лицу Шамана.
— Какова воля твоя, о Мудрейший⁈ — тем временем, старик-шаман из Медведей медленно и чинно опустился на колени и склонил голову перед своим тотемом.
Разъяренный зверь явно обрадовался, что хоть кто-то собрался его слушать. В два гигантских прыжка он подскочил к моему несостоявшемуся жениху и гневно зарычал на него. Орк испуганно бухнулся на колени и уткнулся головой в землю, прикрывая затылок ладонями.
— Тотем гневается на тебя, молодой воин. Ты ничего не хочешь рассказать племени? — спокойно осведомился Шаман Медведей, поднимаясь на ноги.
— Он гневается на то, что эта дурная девица, что он выбрал в невесты, прервала бой! — встрял наш Шаман.
— Но ведь это не он жених девушки, не так ли? — старый орк перевел умный взгляд на своего коллегу, и тут-то все поняли, что он прокололся.
— Я… не знаю… я… оговорился… — заблеял Шаман Соколов.
— Действительно ли бой был проведен в нарушении правил и законов племен? Неужели юные орки забыли все заветы Медведей, и стали не храбрыми и честными, как положено медвежатам, а трусливым и изворотливым, будто грязевые черви? — яркие зеленые глаза Шамана Медведей строго глядели то на одного из братьев, что стоял на коленях перед своим Тотемом, то на второго, что находился на Арене.
Боец не выдержал первым, он вышел из-за укрытия, подошел ближе к границе Арены и рухнул перед Шаманом на колени:
— Простите меня, я поддался уговорам брата! Он сказал, что повредил ногу в предыдущем бою, но стыдился в этом признаться и попросил подменить его, ведь на деле мы равны по силе и умениям, ведьмы близнецы…
— Он помогал из-за границы арены! Они вдвоем нападали вместе! Этот гад откуда-то узнал, что граница арены проходима для их сил, раз они близнецы! — я яростно обдала своего женишка потоком ветра. — Может, они и раньше помогали друг другу в боях⁈
— Я никогда бы такого не сделал! — завопил боец. — Я согласился честно подменить брата, я не знал, что он будет мне подыгрывать из-за границы Арены!
— Я твою шкуру спасал, придурок неблагодарный! — не выдержал женишок.
— Кто сказал тебе, что Граница проницаема для родственной силы⁈ — подлетела ближе к нему я, подозревая, что сам этот придурок не догадался бы.
— Сам понял, пока мы участвовали в боях, — буркнул тот.
Тотем яростно зарычал на него, но время его вышло, и зеленое облако постепенно растворилось в воздухе. Я закусила губу, подозревая, что без Шамана Соколов не обошлось, но выбить признание из Медведя не вышло.
— Раз правила боя были нарушены, он признается недействительным, — провозгласил Шаман Медведей, и ударил длинным сучковатым посохом по земле. Переключив зрение на магическое, я смогла увидеть, как упали зеленые нити, составлявшие границу, и с шипением впитались под землю.
Не помня себя, я рванула к Кириму, который, пошатываясь, медленно вылез из-за какого-то обожженного земляного вала:
— Как ты? Ранен? Где болит? — он был весь черным от сажи и грязным, как черт. Алых пятен на его одежде было не видно, но ведь непонятно, что может скрываться под этой грязью, поэтому я просто принялась его вертеть и ощупывать.
— Я в порядке, — рассмеялся Кирим и неожиданно обнял меня, прижал к себе и уткнулся носом в мою макушку, шумно дыша, я только и успела, что тихонько пискнуть и прижать крылья к спине, чтоб не мешались. — Ты опять меня спасла, а это ведь моя обязанность — тебя защищать, — пробормотал он.
— Думаю, будет лучше, если мы просто будем защищать друг друга, без всяких обязанностей, — буркнула я, ему в грудь. Опять платье будет испачкано, но мне было все равно, покидать уютные объятья совершенно не хотелось. Впрочем, у меня оставалось еще дело.
Я вывернулась из рук Кирима и подошла к СакрКрушу:
— Я была права, — глядя на него и на стоящего рядом Вождя, заявила я. — Я говорила правду, я защитила племена от великого позора — от того, что неправомочный бой мог быть признан верным, а ведь за это Тотемы и Предки могли наказать всех участников. — Вождь раздраженно морщился, слушая меня, он явно предпочел, чтобы все прошло как-то тихо и без скандалов, пусть и не совсем по правилам. А вот СакрКруш выглядел внимательным и серьезным. — А что я получила взамен? Удавку на шею⁈ Ты опять должен мне, СакрКруш! Я защищала законы орков, а ты пытался мне помешать! Я доказала, что достойна стать честной невестой племени Соколов, а ты одергивал меня, будто я какая-то безродная наложница! Не ты ли принял меня в свой род? Не ты ли должен был защищать меня от беззакония?
— Я перед тобой в долгу, — покорно выдохнул он.
— Тогда сними с меня этот… — я проглотила ругательство, — ошейник!
Глава 19
— Сними с меня этот… ошейник, — потребовала я.
— СакрКруш, подумай, что ты делаешь, — прошипел в полголоса Вождь, — она же сильная магичка, как ты, как глава рода, сможешь потом влиять на нее?
Но СакрКруш не стал ничего слушать, он просто протянул руку ко мне, и я ощутила, как едва заметно сжался золотой обод на моей шее. Я замерла испуганно, и тут ожерелье золотой змейкой соскользнуло с моей шеи и упало к ногам. Я пискнула, будто оно могло обернуться настоящей змей и укусить меня, и отпрыгнула назад, а потом, разозлившись, пнула колье ногой с такой силой, что оно улетело золотой молнией куда-то в степь.
Хотелось ругаться, побить СакрКруша и еще сделать какое-нибудь безумие, но я огромным усилием воли заставила себя остановиться спокойной и чуть поклониться своему главе рода. Затем я подошла к ЗалиКруне, собираясь уйти домой и там, под прикрытием шатра, спокойно дать волю чувствам, но СакрКруш окликнул меня:
— ОксТарна, останься, — я удивленно оглянулась, не понимая, зачем. — Ты единственная женщина в моем роду. Прошу, останься на мой бой.
— Твой?.. — растерялась я, но тут сообразила, — ты будешь сражаться за руку ГладРиды⁈ — я неверяще уставилась на СакрКруша. — Я думала, что ты опомнишься.
— Ты сама стала причиной боев, но осуждаешь других невест? — удивился он.
— Я пошла на это не по собственной воли, — возмутилась я. — А ГладРида тешит свою гордыню.
— Много ты понимаешь, — гордо поднял подбородок СакрКруш, — рядом с главой рода должна быть сильная и гордая орчанка.
— А еще умная, добрая и любящая, — добавила я. — А ГладРида злобная и эгоистичная. Я надеялась, что ты увидишь это сам.
— А ты не эгоистичная?
— Эгоистичная, — легко согласилась я. — Но я и не претендую на место невесты главы рода.
Я увидела, как к Арене приближается новая процессия, и замолкла. Впереди чинно шли орк и орчанка, вероятно, гордые родители ГладРиды. Сама невеста ступала, скромно опустив глаза долу, волосы ее были заплетены, наверное, в сотни косичек, в каждой из которых красовались костяные и глиняные бусины, металлические бубенчики и перья. Все это создавала невозможный перестук и перезвон. Меня-то с утра подняли и в четыре руки заплетали, но косиц у меня было раза в три меньше, не представляю, сколько времени пришлось потратить ГладРиде, может, она и вовсе не спала. РилеДир поспеши к сестре и встал где-то позади длинной вереницы родственников рода. ЗалиКруна подхватила меня под локоть и заставила посторониться, в то время как родня невесты подошла к нашему вождю.
Теперь уже я, как родственница одного из женихов, стояла подле СакрКруша дальше от вождей.
— А кто второй боец? Из Медведей? — тихонько спросила я у ЗалиКруны, видя, что Вождь Медведей не уходит.
Та кивнула, и вскоре я увидела еще одну процессию, которую возглавлял молодой орк. Кажется, я помнила его по первым боям, но не обратила внимание. Он шел рядом со своим отцом, а мать его шла следом, гордо поглядывая вокруг. Они были из рода Медведей, поэтому их одежду, прически и бижутерию украшали длинные коричневые медвежьи когти и белые клыки. Жених красовался богатым колье из зубов на мощной полуголой зеленой груди, будто весь зубной ряд какого-нибудь косолапого разобрал на части и нанизал на нитки в два ряда: верхнюю челюсть и нижнюю, стоматолог доморощенный.
Запели синхронно два шамана, застучали барабаны, и зрители смогли увидеть, как земля на Арене покрывается ровным слоем зелени, что постепенно скрыла и ямы, и следы пламени, и кучи земли и дерна. Трава выросла выше моего роста, такая ровная, будто ее кто-то расчесывал расческой. Вдруг голос Шамана Медведей дал питуха, заставив меня вздрогнуть и удивленно глянуть на старика. И в тот же миг трава одновременно упала, а на месте изрытого полигона вновь была ровная, словно стол, степь. Ни следа не осталось от прошедшего боя.
Вновь запели Шаманы, формируя защиту вокруг арены.
— Надеюсь, теперь ни у кого из бойцов нет братьев-близнецов, — хмыкнула я язвительно, но СакрКруш посмотрел на меня острым настороженным взглядом и, отойдя, что-то шепнул Вождю. Зашуршали-зашевелились Медведи, послышались возмущенные возгласы, но в конце концов все стихло.