И телик есть. Смотри, не хочу - никто не запрещает, хоть целый день смотри. Да здоровущий телек! В полстены. У баб Зоси на хуторе телевизора не было. У тёти Лены был, тоже неплохой, но не такой огромный. И каналов здесь - море! Детских только - шесть штук. Есть и не совсем детские. Боевики там, про войнушку фильмы крутят. И дисков с мультиками полно - полки в шкафу забиты. Но с киношками больше. Тётя Эля отобрала, какие можно ребёнку смотреть, остальные унесла куда-то. К себе, наверное. Комната воспитательницы напротив Димкиной; двери - и в её комнату, и в Димкину - всегда открытыми должны быть, такой порядок здесь. Но хоть они и открыты настежь, в свою комнату воспитательница тётя Эля Димку никогда не пускает.
Нет, она добрая, тётя Эля, но строгая. Весь день с ним, ни на шаг от него не отходит - с ним и мультики смотрит, хоть ей они совсем не интересны, с ним за столом во время еды сидит, гуляет, когда он скажет, в футбол играет... как умеет. Если Димка ей что-то своё, детское, рассказывать станет, или начнёт вопросами засыпать - слушает, отвечает, не говорит раздражённо, как некоторые взрослые: отстань, надоел. Но только девять часов вечера, строго так ему: 'Скрипченко, пора спать ложиться. Спокойной ночи'. И уходит, оставив двери открытыми.
Димка давно уже сам спать укладывается. Разденется, одежду аккуратно на плечики повесит и в шкаф уберёт, потом умоется (в его комнате туалет с ванной есть), зубы почистит, ложится и почти сразу засыпает. Привык.
В общем, здесь жить можно. Но...
Мама обещала, когда от бабы Зоси брала, что теперь они всегда будут вместе. Что больше она никуда не уедет, не оставит Димку одного. В посёлке, правда, ему тоже приходилось одному часто оставаться - мама не каждый день приезжала, а несколько раз в неделю. От места, где она работала, до посёлка недалеко, километров десять, но рейсового транспорта нет - ни автобусов, ни маршруток. Только на попутке можно добраться, или если кто-то с работы подвезёт. Приезжала мама поздно, ночевала, а рано утром уезжала, когда Димка ещё спал. Иногда - правда, это редко бывало - оставалась на выходной. У неё выходной не в субботу или в воскресенье был, а когда как. Иногда мамы по три-четыре дня не было. Как правило, после таких задержек, у неё и случался выходной день.
А теперь мамы долго не будет. Дядя Кеша сказал, что мама в служебной командировке, задание выполнит и вернётся. А когда - неизвестно. Уехала и даже не попрощалась...
Плохо без мамы. Иной раз на Димку такая тоска нападает, что сбежать отсюда хочется... А как убежишь? Дядя Лёва с дядей Мишей стерегут, за ворота не пускают. Говорят, охраняют. От кого - непонятно. И тётя Эля глаз с него не спускает. Воспитательница! Не воспитательница она, а тюремщица! И дядя Лёва с дядей Мишей не охранники, а тюремщики.
Однажды (это где-то на третий или четвёртый день, как его сюда привезли, было) Димка твёрдо решил сбежать. Правда, сгоряча решил. Сгоряча, но твёрдо. Ночью. Не караулит же его тётя Эля под дверью всю ночь! А лаз под забором он уже давно заприметил. В него взрослый человек не пролезет ни в жизнь, а Димке этой узкой щёлочки вполне достаточно. Ну, подкопает мал-мал, если что.
Лёг он в тот вечер в постель, полежал сколько-то - час или больше... Да нет, меньше, конечно, нетерпение разбирало. Решил, что все уснули, встал, оделся и к двери. Слышит, а из открытой двери воспитательницы тихие голоса раздаются - её, тёти Элин, и мужской какой-то, вроде, дяди Лёвин. Потом тётя Эля хихикать стала; ни разу Димка не слышал, чтобы она смеялась, улыбалась и то редко.
Постоял Димка в нерешительности, но всё-таки крадучись, по стеночке, двинулся по коридору. Да, ёлки-палки, толкнул плечом картину, что на той стене висела. Та возьми и упади. Дядя Лёва из воспиталкиной комнаты выскочил - в одних трусах почему-то, - схватил Димку за шкирку, да как заорёт: 'Куда это ты намылился, сопляк!' Димка стал мычать что-то маловразумительное, заикаться - напугался, чего греха таить...
В общем, после того неудавшегося побега его стеречь стали ещё пуще.
Но Димка сам себя потом дураком обозвал. Ну правда, куда он намылился? В лес? В лесу страшно ночью, и волки голодные, наверное, за забором бродят, только и ждут, чтобы его съесть. Нет, точно, не подумавши, он бежать собрался. А главное - зачем? Чтобы маму найти? Он же не малявка безмозглая, в самом деле, думать, что маму в лесу отыщет!
Нет уж, придётся её здесь дожидаться...
В этот вечер Димка долго не мог уснуть - ворочался, вздыхал, - о маме думал. Сон пришёл и овладел телом и сознанием мальчика незаметно.
И в Димкином сне была мама. И какой-то дяденька рядом с ней, они разговаривали и поглядывали на него. Дяденька Димке понравился - он не улыбался, но в глазах бегали смешливые и добрые искорки.
Димка Скрипченко никогда не видел своего отца, но тут сразу понял, что это он и есть - сильный и добрый...
- Как думаешь, камеры на территории есть? - спросил Иванов, ведя взглядом поверху забора. - На периметре вроде не видать...
- Нет здесь видеоконтроля, - отрицательно качнул головой Репин, - я бы почувствовал. Ни камер, ни собак во дворе. И людей во дворе нет, все в доме.
- А сколько?
- Чего, сколько? Людей? Трое. Ну, и пацан, понятно, не в счёт. Ты бы ещё спросил, во что они одеты.
- Во что одеты, я и без тебя знаю, - обиженно сказал майор. - Даже чем вооружены знаю - уже нащупал... Ладно, будем действовать, как сказал один известный персонаж: ввяжемся в драку, а там посмотрим.
- А что, и ввяжемся. И обязательно всех победим, и ребёнка спасём; мы же с тобой всё-таки супермены.
- Осталось только на футболках букву 'S' вышить.
- Или кнопку на пузо приклеить, - продолжил шутку Илья. - Ну что, полетаем? Включай пропеллер, Карлсон.
- Ты только на шею не дави, - репликой мультяшного летающего человечка ответил Андрей. - Эх, прокачу!.. И дополнительная тренировка мне не помешает. Повторение - мать учения, как говаривал великий полководец Суворов.
- Ты сегодня просто сыплешь афоризмами, - заметил Илья. - Только про повторение и мать его до Суворова ещё древние римляне высказались: 'Repetitio est mater studiorum'.
- Здорово и почти понятно, - присвистнул майор. - Вот что значит учение!
Иванов ухмыльнулся и, обхватив товарища за талию, легко взмыл вместе с ним в усыпанное звёздами небо.
- Высоко-то так зачем? - недовольно сопя, пробурчал Репин. - Тут забор метра четыре всего.
- А мне нравится летать, - тихо, но весёлым тоном, отозвался майор и добавил: - А ты не такой уж и тяжёлый, Илюша, между прочим.
- Это просто ты здоровый, как слон и жилистый, как ишак... Ну ладно, хорош тренироваться, приземляйся уже.
Иванов мягко опустил Репина на газон возле стены здания, а сам снова взмыл в воздух и, зависнув на уровне второго этажа, стал осторожно - сбоку - смотреть в единственное слабо светящееся окно. Висел эдак минут пять; Илья не выдержал, спросил громким шёпотом:
- Ты что там, застрял? Или забыл, как спускаться?
Майор тут же оказался рядом с ним и ласково потрепал Илью по голове:
- Эх ты, экстрасекс хренов. Супермен с ментальным зрением, слухом, обонянием и осязанием. Предусмотрел тут Кеша видеоконтроль, только ты его не сосканировал. Чувствует он, блин!
- Короче, - досадуя на свою оплошность, а потому излишне резко, поторопил майора Репин.
- Короче, повезло нам с тобой - человеческий фактор, как говорится, сыграл свою роль. Эх, расхлябанность расейская!..
- Ладно, что ты там увидел?
- Столик журнальный, кресло, остывшее в ожидании хозяина, монитор на полстены, на котором весь периметр как на ладони. Наш с тобой полёт засечь - раз чихнуть.
- Стало быть, охранника нет...
- Стало быть. В гальюн отправился, или ещё по какой естественной надобности...
- Через дверь рискнёшь просочиться? - перебил рассуждения майора Репин.
- Ну уж нет, - категорически отказался тот. - Особой уверенности в собственных силах не ощущаю. Ещё застряну в железе, что тогда со мной делать станешь?
- Прикончу, чтоб не мучился, - хохотнул Илья и, зайдя на крыльцо, осторожно погрузил лицо в дверное полотно. Потом и весь туда прошёл, будто испарился. Иванов услышал писк электронного замка и поморщился - слабый звук казался в ночной тишине громким и противным, как завывание сирены.
Бесшумно, переговариваясь лишь знаками, они быстро обследовали первый этаж. В одном из помещений обнаружили спящего охранника. Илья, обладающий задатками потенциального творца и уже кое-что умеющий, проник узконаправленным лучом в мозг охранника и, поколдовав над сонными центрами, приказал не просыпаться до самого утра.
- Из наших, я его помню, бомжей с нами в Энске ловил, - шепотом сообщил Репину Андрей, указав на крепко спящего мужчину. - Михаилом, кажется, зовут.
Илья кивнул, тоже вспомнив этого экорейнджера.
- На второй этаж, - скомандовал Иванов, взявший на себя функции старшего в этой операции. - И не топай, как слон.
Илья молча проглотил горькую пилюлю и двинулся за командиром.
В коридоре второго этажа они сразу обратили внимание на две, расположенные друг против друга, открытые двери. Репин вопросительно взглянул на Иванова, тот утвердительно качнул головой и указал на гостеприимно распахнутую дверь в помещение, которое смотрело окнами на въездные ворота.
Они тихо вошли и стали очевидцами весьма пикантной сцены, озаряемой скупым светом ночника, висящим в изголовье узкой односпальной кровати. Мужчина в майке и со спущенными до колен трусами (чёрная форменная куртка экорейнджера валялась на полу рядом) стоял посреди комнаты спиной к вошедшим и тяжело прерывисто дышал, изредка вздрагивая всем телом, как это делают кони. Его партнёрша стояла перед ним на коленях и громко сопела. Мужчина загораживал её своим телом - виднелся только ритмично двигающийся вверх-вниз клочок обесцвеченных волос да белая коленка, - но то, что это женщина и чем она в данную минуту занята, было очевидно.