Я изобразила глубокую обиду, но Ирвин невозмутимо подошел ближе и начал по одной поднимать баночки.
– Вот эта – крайне жгучая, держу ее для тех упертых болванов, которые предпочитают лечить спину по старинке. Эта, – он подсунул мне следующую прямо под нос, – воняет так, что за пару дней не выветрится, продаю ее только в крайнем случае. И последняя – от сухих мозолей, ее можно наносить только точечно, на ороговевшую кожу. Так что да, мне жалко. Твои несчастные руки жалко, они не виноваты, что прилагаются к пустой голове. Мы же учили с тобой основные разновидности мазей, чем только слушал?
Учили, конечно, я записывала и пыталась запомнить, но там столько всего разом навалилось… И сложновато запомнить, когда после каждого нового препарата Ирвин добавлял: «Выдавать только по рецепту». Или: «Вначале спроси меня». Оправдание из этого слабое, поэтому я просто опустила взгляд, а аптекарь продолжил:
– Знаешь, главное правило аптекаря? Не уверен в действии – не бери. А ты его грубо нарушил и чуть не навредил пациенту.
– Себе, вообще-то.
– Еще хуже. Попал бы в лечебницу, а меня оставил без помощника. Глупость и невежество опасны, когда дело касается медицины.
– Вот потому я тебя и не позвал, – вздохнула я.
Ирвин покачал головой, доплелся до шкафа, вытащил оттуда пузырек, а из ящика под прилавком – незнакомую мне мазь, после рассказал, что ссадины на костяшках надо полить раствором, а остальное уже намазать, для уменьшения отека и боли. Странный он все же. Вроде бы хмурый, ворчит постоянно, при этом всегда придет на помощь.
И в этот раз он не лез ко мне и не прикасался, только наблюдал и давал советы. Правда, в конце все же вмешался, помог забинтовать кисти, но так деликатно, что я не стала возражать.
– Там, в банях, я видел одну девушку, – вкрадчиво начал он.
– Вот это удар, и там распутницы настигли, – подыграла я. При этом внимательно следила, чтобы Ирвин не прикасался к моим рукам, только бинтовал. – Тебе, наверное, тяжело, такая травма… Хочешь поговорить об этом?
– Да. Она несла какой-то бред про равноправие и свое желание париться в банях.
– Точно, бред, откуда бы у нас равноправие? Даже в аптеку не зайти.
– Твой сарказм не к месту.
Он замер и поглядел мне в глаза.
– Бринс, ты же из Гимзора, это на юге. Девушка тоже выглядела совсем не местной…
Не знаю, что он собирался сказать дальше, но у меня мурашки по спине побежали. Неужели догадался? Даже его вечно нахмуренный лоб будто еще сильнее изрезался складками, а глаза потемнели.
– Возможно, ты ее знаешь, – закончил он, а я как можно тише выдохнула. – Смуглая, темноволосая, хорошо сложена, наверняка много двигается.
– Ай, всех гимзорских женщин разом описал, конкретнее давай.
– Нет ничего конкретного, она просто очень красива. И глаза как у лани.
Я не стала спрашивать, видел он вблизи ланей или нет. Мог бы и получше сравнение придумать, про звездное небо или бездонные колодцы. Рассказал бы, как утонул в них без всякой надежды спастись. А то – «как у лани». Скучно и пошло.
– Уверен? – спросила я. – Или просто давно с женщинами не встречался, оттого и все кажутся красотками.
– Забыли, – махнул он рукой. – Показалась мне подозрительной, поэтому и решил расспросить.
– Ну да, красивая – и вдруг за равноправие, крайне подозрительно. Могла бы тихо сидеть в гостиной у мужа, в платье под цвет дивана.
– Это точно не такая плохая идея, как заявиться в мужские бани. У девушки явные проблемы с головой, ей нужна помощь.
– Зато с ланьими глазами проблем нет и с фигурой. Так бы и взял под опеку, да? – Я пихнула его локтем в бок, отчего Ирвин смутился и отвел взгляд. – Девушку тебе надо, живую и желательно не сразу голую. Поможет голову прочистить.
Аптекарь помянул Лестера и отвернулся. У меня тоже отчего-то краска прилила к щекам. Хотелось ляпнуть что-нибудь в духе: не смущайся, ей ты тоже понравился, но я не настолько чокнулась. Ирвин не оценит правдивую историю. Наверное.
После завтрака мы вернулись в торговый зал, но я с перебинтованными руками осталась сидеть в подсобке, а Ирв отправился за прилавок. С подбитым глазом он тоже выглядел не очень, к тому же сильнее обычного припадал на больную ногу, зато мог шевелить пальцами. Мои кисти жутко ныли и плохо двигались, хотя мазь вроде бы действовала и уменьшала боль.
Полениться всегда приятно, а когда при этом работает твой вредный начальник – вдвойне. К тому же я набрала с собой печенья, припрятала томик приключений Норта Джуса, Ирвин выдал стакан горячего отвара, и все начиналось просто отлично.
К сожалению, надолго моего настроя не хватило. Очередь в зале становилось все длиннее, настроение в ней все хуже, а прибыли в кассе – куда меньше, чем хотелось бы. Ирвин и в лучшие дни не отличался любезностью, сегодня вообще как с цепи сорвался.
Он не кричал и не хамил, отвечал честно и правдиво, зато так, что покупатели сбегали от него быстрее и вернее, чем от самой скандальной рыночной торговки.
– Рука ноет, – причитала такая древняя старушка, что даже трепетный Ирвин не отнес ее к женщинам. – Спина еще. Как наклонюсь яблочко с земли собрать, а их в этом году столько нападало…
– Я в прошлый раз продал вам запас мази на полгода вперед и такой же запас настоек. Другого средства от старости еще не придумали. Лучше бы внуков навестили, чем сюда ходите и создаете очередь.
Она в возмущении поджала губы и заготовила отповедь, но Ирвин невозмутимо подозвал следующего, а ей в утешение выдал флакон того самого укрепляющего настоя. Причем бесплатно, отчего плохо стало уже мне.
– Живот прихватило, – проблеял бледный студент в поношенной куртке. Он так и стоял согнувшись, заметно, что мучался от боли. – Дайте таблетку или отвар, мне еще на лекции.
– На прозекторский стол вам, если сейчас же не дойдете до врача. В лечебнице неподалеку принимают всех бесплатно, новая королевская программа, идите туда.
– Меня декан обещал выгнать за еще один пропуск, – попытался тот надавить на жалость. Согнулся над прилавком и высыпал туда целую пригоршню монет. – Дайте снадобье, чтобы унять боль, а после занятий обязательно пойду к врачу.
Ирвин сгреб их обратно и вернул студенту, при этом разозлился, будто тот пытался купить совместную ночь, а не лекарство от боли в животе.
– Сколько уже оттягиваешь поход к нему? Наверняка не день и не два. Вначале живот слегка поднывал, потом успокаивался, если лечь и не двигаться, а сейчас наверняка горит так, что и притронуться сложно?
Студент ошарашенно кивал и бледнел все сильнее, а по его лбу уже стекали прозрачные бисерины пота.
– Поэтому не дури, иди в лечебницу, а Бринс тебя проводит. Ему все равно нужно сходить за нормальной одеждой.
Оставлять аптеку на Ирвина мне не хотелось, как и снова разыскивать себе вещи, но не бросать же этого болезного. Судя по виду, ему действительно плохо.
На улице студенту стало еще хуже, он скрючился, обнял себя руками и поскуливал от боли. Пришлось подставить ему плечо и тащить на себе до больницы. Я надеялась, что в таком состоянии не до вопросов, но зря.
– Со стороны ты кажешься выше, – начал он.
– Ношу ботинки на толстой подошве. И такие накладки на плечи. Ты бы не болтал, берег силы.
Идти всего-то с сотню метров, но каждый казался мне испытанием. Тяжеленный студент, любопытные прохожие, моросящий дождь и мысли, где же мне взять одежду. Время подпирало не так сильно, как в прошлый раз, но ситуация от этого не стала проще. Где раздобыть мужскую одежду на женскую фигуру?
– Эй, болезный, – заговорила я, – не подскажешь толкового портного широких взглядов?
– Здесь, через два квартала, Джереми, у него вывеска с ежом, не промахнешься. А тебе зачем его широкие взгляды?
– Силы-то береги! Не дорос еще о таких вещах спрашивать.
Он обиженно замолчал, а я стала считать шаги до лечебницы, чтобы наконец-то избавиться от ноши и разогнуть спину. Студент заметил это, отстранился и героически поковылял сам, при этом постоянно косился и поджимал губы.
– Да мне уже вроде как лучше, – просипел он и снова скрючился. – Сам дойду.
– Ай, хватит выдумывать.
Студент попытался возразить или поспорить, затем побледнел и рухнул в обморок там же, где стоял. Моих сил и веса не хватило, чтобы удержать его тело, только чуть смягчила падение. Мы как раз проходили по переулку, никого поблизости, кто мог бы помочь, а бросать студента здесь неправильно. Эх, Ирв, как ты мог меня так подставить?
Время утекало, а вместе с ним и шансы спасти этого остолопа, который запустил болезнь. Придется пойти на риск.
Я закусила губу, огляделась, не следит ли кто, затем убрала магию артефакта, возвращая себе обычный облик, и плотнее запахнула плащ. Раньше он принадлежал Ребекке, жене моего командира, и стоил немало денег. К тому же он точно был женским и вроде бы не слишком вышел из моды, так что, если не всматриваться, то я выглядела вполне прилично.
Мужчины на соседней улице тут же согласились помочь, выслушав мой сбивчивый рассказ о кузене, которому стало плохо, и помогли донести студента до лечебницы. Там его подхватили врачи и потащили куда-то, а я осталась ждать в коридоре.
Первые минуты нервно ходила из стороны в сторону, потом села. Посмотрела на часы на стене, других посетителей или больных, застрявших здесь. Расслабила спину. Перекинулась парой слов со старушкой, ожидавшей приема у доктора. Вытянула вперед ноги. Снова поглядела на часы. Больше сорока минут, а врач все не выходил. Наверняка сложная операция, раз столько возятся.
Я мысленно кивнула себе, доводы-то разумные, после чего ненадолго прикрыла глаза. Даже задремала, пока меня не пихнули в бок, подсаживаясь слишком близко. Точно помню, что мест в коридоре хватало, значит, этот умник специально полез ко мне.
– Эй, полегче! – возмутилась я и открыла глаза, чтобы встретиться взглядом с… Ирвином.
– Прости, от неожиданности ноги отказали. Так приятно снова встретить знакомого борца за равноправие.