Ирвин покрутился рядом, но так и не решил, как попасть внутрь. С одной стороны, Лестеру или Брегг вполне хватит адреса особняка, с другой – бестолковая информация. Стражники могли зайти сюда по делу, а флакон понесут дальше или к себе домой, чтобы закрепить результат лечения.
Нет, ну надо же было выдумать такую глупость насчет полосачей! Бринс все-таки тот еще… помощник.
– Ай, никуда ты без меня!
Ирвин дернулся и только тогда заметил парня, сидящего на дереве над забором. Бринс снова натянул одежду, в которой когда-то пришел устраиваться на работу, и выглядел страшно недовольным. Или, может, маялся от чего-то, в темноте особенно не разглядишь выражение лица.
– Следил за мной? – Ирвин подошел ближе и нахмурился.
– Приглядывал. Где я еще найду такое жилье и доброго работодателя? Да и ты сам не свой сегодня: ходил на свидание с живой женщиной, теперь пытаешься влезть в чужой дом.
– Я просто хотел оглядеться, прежде чем звать Лестера.
– Мне не рассказывай. – Бринс свесился с ветки и лихо спрыгнул по ту сторону забора. – Иди, болезный, впущу тебя для осмотра.
Замечание о том, что не слишком-то красиво намекать на физические дефекты, Ирвин проглотил, тем более Бринс прав. Ветки у дерева расположены высоковато, нечего и думать, чтобы залезть на дерево с больной ногой. Здесь и со здоровыми пришлось бы повозиться. Это Бринс был как белка, не зря его столько гоняли в воровской гильдии.
Сейчас помощник лениво дошел до калитки, открыл ее каким-то крючком и широко распахнул, впуская внутрь Ирвина.
– На скользкую дорожку вступаем, надеюсь, дружок твой прикроет. Ну или скажем, что человеку стало плохо, просто хотели помочь.
– Какому такому человеку?
– Тебе, – невозмутимо пожал плечами Бринс. – Такой болезный, все поверят. Почувствовал, как в глазах темнеет, а замогильные голоса зовут в непознанные дали, побрел, не разбирая дороги, и случайно попал сюда. Я пришел спасти.
– Что бы я без тебя делал.
– А я о чем говорю, – едва слышно прошептал Бринс и поспешил к дому, мастерски прячась в тени деревьев.
Завидуя такой ловкости, Ирвин последовал за ним, после вышел вперед, следуя за магическим флером.
– Нам туда. – Он указал на заднюю дверь.
Цель переместилась и как будто опустилась ниже уровня земли. Ирвин потряс головой, возвращаясь к реальности, но ничего не изменилось. След тянулся вниз и с каждой минутой слабел, значит, стражник удалялся.
– В подвале скрылись, – предположил он.
– У-у-у, ничего хорошего внизу не прячут, тем более ценного. Уверен, что в случае чего отобьемся?
– Более чем, – кивнул ему Ирвин и первым пошел к задней двери.
Парочка особых флаконов приятно лежала в ладони. Такими можно небольшой отряд остановить, не то что троих стражников. Ирвин как-то уже проверял эти смеси в деле. А во внутренних карманах прятались другие, еще не опробованные, оттого втройне интересные.
– И все равно не понимаю, как ты за ними следишь.
– Это все магия.
– Я серьезно, – нахмурился Бринс.
– Я тоже. Несколько особых знаков на этикетке пузырька, парочка трав в составе нашего укрепляющего сиропа – и готов слабенький магический маячок, который тянется к создателю. Не для всякой магии нужен зверь.
На этом аптекарь замолчал и обшарил заднюю дверь. Я крутилась рядом и ждала дальнейших разъяснений насчет магии, но безрезультатно. Что за привычка такая: вечно все утаивать? То ли дело я – открытая душа, говорю о себе всю правду.
Кроме того, как на самом деле выгляжу и зачем приклеилась к аптекарю, но это вынужденная мера. Да и вообще, я уже почти открылась, просто в тот момент Ирвин куда сильнее нуждался в Бринсе, чем в Габриэлле. Не уверена, что аптекарь готов к знакомству с девушкой, лазающей по деревьям и вскрывающей замки, не говоря уже о других деталях моей биографии.
Дверь не поддавалась, нужно было искать другой вход. Чем мы и занимались, разглядывая ближайшие стены.
– Заперто изнутри на засов, и форточка слишком узкая, не пролезть, – проговорил Ирвин и указал на окно несколькими метрами левее.
Я тоже его заметила и уже мысленно прикидывала размеры к моим настоящим. Должна бы пройти, даже как Бринс, проблема в другом. Такие крохотные окна обычно ведут в кладовку или кухню, не похоже на коридорное.
– А я кот, – вздохнула я и полезла по стене. – Не о такой работе думал, устраиваясь к аптекарю, ох не о такой.
– У нас опасное ремесло. Ты еще не пробовал закрыться раньше времени в сезон простуд.
– Ай, чего закрываться? Работай и работай, деньги же не лишние. Вот слушай меня, еще накопим на вторую аптеку или даже лечебницу.
Кладка оказалась старой и выщербленной, настоящая находка для вора. Да и окно было не так высоко над землей, всего-то пару раз переставила ноги и уже на месте. Дальше я взобралась на подоконник, после чего пролезла внутрь через форточку и приземлилась уже внутри комнаты. Не так изящно, как хотелось бы, зато быстро и без лишнего шума. Драммонд не зря заставлял тренироваться и нашел для нас учителя из бывших цирковых акробатов.
Внутри я сильно зажмурилась, чтобы глаза привыкли к темноте, затем осторожно пошла к двери. На улице хотя бы фонари светили, здесь же приходится действовать почти на ощупь, тщательно рассчитывая, куда поставить ногу или как повернуться, чтобы ничего не опрокинуть. Пахло лавандой и нафталином, точно меня занесло в гардероб какой-нибудь пожилой госпожи. Да и пространство занимали полки и вешалки, еле нашла за ними дверь.
Когда открыла ее, полоса света из коридора выхватила сапожки на нижней полке. Невысокий каблук, красивые узоры на голенище и отвратительный лиловый цвет, точно как у моего плаща. Я осторожно выглянула, удостоверилась, что никого нет, вытащила один сапог на свет и ненадолго сняла артефакт с личиной.
Так и есть, сапоги и плащ делал явно один мастер, даже узор по краю совпадает. Я вернула находку на место, снова превратилась в Бринса, заперла за собой гардероб, после чего отправилась впускать Ирвина. Упоминать о странном совпадении не стала, вот разузнаю побольше – тогда.
Ребекка мало рассказывала о семье и не слишком рвалась в отчий дом. Может, дело в том, как прошла ее брачная ночь? Хотя странно, что с Рейгалем она помирилась, а с родителями нет. Плохо представляю причину, из-за которой я перестала бы общаться с матушкой Соф. И найдись такая, матушка бы лично нашла меня и втолковала, как неправильно не любить ту, которая тебя вырастила.
Но если так вспомнить, то и старшенькая Марвейн, Гвен, тоже о родителях не вспоминала и не особенно горевала из-за разлуки. Друг другом сестры дорожили, еще тепло отзывались о своей бабке. Ух и славная была воровка! Хотела бы я быть похожей на нее, только бы умереть от старости, а не арбалетного болта.
Задняя дверь открывалась легко и без скрипа, за состоянием петель здесь следили и наверняка часто впускали поздних гостей. На все про все у меня ушло минуты три-четыре, но аптекарь глядел хмуро и явно нервничал.
– Вор бы из тебя не вышел, – тут же припечатал он вполголоса, – правильно сменил профессию.
– Эй! – возмутилась я. Влезла в окно, впустила его и задержалась всего на минуту, разглядывая проклятые сапоги. – Драммонд меня отмечал и обещал большое будущее.
– Значит, такой у него педагогический метод. Поверь, по эту сторону закона тебе лучше.
– По какую – эту? Мы с тобой влезли в чужой дом. Просто напоминаю.
– Так человеку было плохо, – с самым честным лицом ответил он, обошел меня и уверенно поспешил дальше по коридору.
Опасный все же человек. Злой, непредсказуемый, рисковый. Хороший внук для Дунка, тот тоже был непростым.
Я плелась за аптекарем и прислушивалась к происходящему. Но слуг либо распустили, либо дали четкое указание не бродить по этой части дома. Нас никто не заметил и не побеспокоил. Да и жилых комнат в этой части особняка не было. Убирали здесь нечасто, отчего воздух пропах пылью и той самой лавандой. Я чуть не чихнула, но вовремя зажала нос.
Ирвин тем временем отошел далеко вперед и остановился напротив большого портрета, с которого на всех глядели две маленькие девочки. Чуть постарше – жутко серьезная, так сжала шею лоскутного зайца, будто собралась ему голову оторвать. Вторая же заразительно улыбалась и держала на руке голубя.
Вот с детства у нее страсть к пернатым, так и не смогла ее изжить. Теперь я уже не сомневалась, что попала в особняк Марвейнов. Ребекка и Гвен, конечно, выросли и здорово изменились, но и не узнать их было сложно.
– Знакомые? – осторожно спросил Ирвин.
– Да так, пересекались несколько раз. Вот эта, – я мстительно указала пальцем на крошку Гвен, – зло во плоти. Просто ходячее подтверждение твоей теории насчет женщин. Держала в страхе весь город и самого Драммонда, главу воровской гильдии. Хотя чего уж там, убийцы ее тоже старались обходить стороной. Настоящая стерва!
– И где она сейчас?
– Оправдалась за свои проступки, замуж вышла, держит трактир, – шепнула я.
– Опасная женщина, нет бы воровать.
Портрет его не заинтересовал, скорее то, что пряталось за ним. Ирвин повертел раму, заглянул под картину, подергал подсвечник.
– Воровкой была их бабка. Лучшая в гильдии. Лунная кошка с даром невидимости, за прошедшие годы ее так никто и не смог превзойти.
– Так себе достижение, – скривился Ирвин и начал тихо простукивать тростью стену.
– Невена была настоящей легендой, проникала туда, куда никто не мог, вскрывала любые замки и ни разу не попалась. Я всегда хотел походить на нее.
– Да ну?
Со своим «тук-тук-тук» он был еще более раздражающим, чем обычно. Вначале занудствовал на работе и уперся насчет набора кремов с одним запахом. Не косметическая у него лавка, видите ли. Затем потащился на свидание с комиссаром Брегг. Та, конечно, неплохая женщина и в чем-то ему даже подходит, но это раздражало еще сильнее.
Но и с ней не смог нормально провести время, побежал ко мне. Это приятно, но остался осадок, ведь от меня он тоже сбежал ради своего расследования. От всего этого мое раздражение прямо-таки плескалось и искало выход.