Господин пожал плечами и нетерпеливо постучал носком ботинка как знак, что стражникам пора уходить.
– Ваши проблемы. Плату вы получили за весь набор.
– Там не было нужного! Мы заменили его более дорогим сырьем! – возмутился стражник, но господин только покачал головой.
– Все по списку, или ваш дружок пойдет кормить моих псов.
– Полегче! Мы можем пойти к комиссару Брегг и рассказать все, как было. По головке она не погладит, но тайный подвал с магическими знаками ее заинтересует куда больше, чем наше мелкое воровство.
– Это если она вам поверит, а вы сможете сюда войти, – недобро ухмыльнулся маг и отошел назад. – Всего доброго, господа.
Я и отсюда видела, как злятся стражники, но спорить они не стали: тихо направились к выходу. А господин ушел обратно, по пути выпустив псов свободно бегать между решетками.
Ирвин невозмутимо смахнул магию и пошагал к выходу как ни в чем не бывало.
Глава 16
Мы выбрались из дома без всяких происшествий, даже заднюю дверь закрыли, чтобы к господину Марвейну не влезли воры. Причем это я о них заботилась, из цеховой солидарности, так сказать. Скормят бедолаг псам, и следов не останется.
Бр-р! Какой же мерзкий типчик! И он отец милейшей Ребекки? Такой и для Гвен слишком жуткий, она, конечно, злодейка, но не такая отпетая. Не хочу и думать об этом, не укладывается в голове. Довольно логично: Невена была магом, Бекки и Гвен – тоже, с чего бы их папаше не носить в себе зверя? Рейгаль не рассказывал о таких сюрпризах своего тестя, но мог и сам не знать.
Ирвин со мной не разговаривал, и тростью по брусчатке стучал сильнее обычного, будто злился. Хотя на что? Он точно не был знаком с Марвейнами и не имел на них зуб.
– Лестер нам не поверит, – вздохнула я.
– Поверит, но без доказательств он не сможет обыскать дом. И я до сих пор не уверен, что стоит его впутывать в это дело.
– С ума сошел? – возмутилась я. – Мы нашли тайное убежище магов, которые непонятно что затевают, а ты предлагаешь промолчать? Ты, внук знаменитого Стервятника Дунка, первого королевского мага?
– Несколько лет назад я был таким же глупым и восторженным. Заметил исчезновение записей, решил сам расследовать это. В итоге чуть не лишился ноги, расстался с магическим зверем и отсидел в Птичьей башне. Хваленой дедовской любви и связей хватило только на то, чтобы вытащить меня оттуда и добиться относительной свободы.
– Так ты…
– Дома поговорим, – нахмурился он, после чего свистнул, подзывая извозчика.
Тот взмахнул вожжами, подгоняя лошадь, а я шарахнулась в сторону. Да, знаю, что не набросится, у нее даже второго ряда ядовитых зубов нет, но она здоровенная и непривычная, еще фыркает, цокает копытами и откровенно пованивает. Нет, никогда не привыкну, что можно ездить на живом неразумном существе.
Не подозревавшая о моих метаниях лошадь невозмутимо прошла мимо и остановилась, а Ирвин первым влез в повозку. Сегодня она была без крыши, зато с двумя сиденьями друг напротив друга. В свете фонарей Ирвин превратился в настоящую статую, неподвижную и спокойную. Я же таращилась и таращилась на него, никак не могла отвести взгляд.
Еще и холод этот, цоканье и лошадиный запах. Не задался вечерок, как ни крути.
– Ты был магом? – все же спросила самое главное.
– Как и дед. Только дар послабее и особой любви к роду Ривертонгов не имел. Отслужил положенное в армии, выплатил откупную и вернулся в аптеку.
– Потом встретил любовь всей своей жизни… – попыталась намекнуть я.
– А она меня использовала, втянула в неприятную историю и сбежала. Ведьма.
Ирвин сидел все так же неподвижно, а мне почему-то захотелось взять его за руку или обнять. Но от Бринса он таких ухаживаний не примет, Габриэлле же взяться неоткуда. И как, интересно, мужчины утешают друг друга? Раньше не задумывалась над этим, но у нас и мужчин в семье – зять и племянник, но тому чуть больше года, когда расстраивается, его просто тискают и целуют. Хотя сестра дико ругается за это. М-да…
– А вот у нас в Дагре, – я решила сменить тему, – «ведьма» – вовсе даже не ругательство, а статус. Быть ведьмой – крайне почетно.
– У моей бывшей невесты это тоже статус, – холодно ответил Ирвин. – Приобретенный за мой и не только мой счет. После того случая я и решил держаться подальше от женщин. Навсегда.
Больше он не произнес ни слова и на все мои вопросы отвечал односложно. А самое главное, какой именно у него был зверь, я спрашивать боялась. Наверное, потому, что уже знала ответ.
Глава 17
После того случая Ирвин ощерился на всех и замкнулся. Почти не разговаривал со мной и Лестером, не отреагировал, и когда я прошла мимо аптеки в своем обычном облике. Позже столкнулись на улице, так он не ответил на приветствие, предпочел разглядывать птиц на деревьях.
Как ни пыталась, я не смогла его разговорить, чтобы разузнать подробности тех давних дел, не хотел он откровенничать и о своем магическом прошлом. Отвечал грубо и постоянно грузил меня работой или упражнениями. Между тем артефакт жег все сильнее, я уже начинала привыкать к постоянной ноющей боли в подреберье. Такой магический намек, что еще немного и нужно будет признаваться Ирвину и надеяться на его милосердие. От боли избавлюсь, но и нашей дружбе тогда конец.
– А не устроить ли нам распродажу? – протянула я за завтраком. – Соберем зелья и мази, которые обычно плохо берут, поднимем на них цену на пару монет, потом на ту же сумму сделаем скидку. Плакат красивый напишем: «Мучает недуг лихой? Мазь купи, вотри, не ной!»
– Никаких плакатов, пока не научишься писать без ошибок.
– Эй! Да их и было-то всего две!
– Ты списывал текст из книги, – невозмутимо напомнил он. – А перед этим занимался вполсилы. Не возьмешься за себя, так и будешь хилым неучем.
Ирвин действительно заставлял меня тренироваться по утрам: бегать, отжиматься, бить по набитому песком мешку. Сам тоже не отлынивал, поэтому я не злилась, но уставала жутко. К тому же перед завтраком аптекарь усаживал меня заниматься, заставлял читать правила, а после диктовал текст, а я записывала. Иногда – просто ставил передо мной книгу, сам же рядом занимался делами, чаще всего – наводил порядок в каталоге лекарств или рецептах.
– Ну сам напиши… – Я препиралась из чистой вредности, ну и потому, что завтракать в тишине слишком скучно. – Я придумаю завлекательный слоган, ты перенесешь его на бумагу.
– Лекарства – не залежавшиеся пироги, их не распродают ради наживы. Если тебе скучно – можешь навести порядок в кладовой или в подсобке. Промоешь все полки, заодно отсортируешь сырье. Нилла мне давно не нравится, где-то наверняка есть подгнивший стручок. Надо бы найти и выбросить, пока зараза по другим не расползлась.
– Но это же все переставлять придется, – вздохнула я. Вообще-то после завтрака я собиралась снова стоять за прилавком и дочитать историю Норта Джуса. Там всего-то глава осталась! Он почти-почти нашел того самого злодея, который заточил лихого пирата в темницу.
– В этом весь смысл борьбы со скукой.
Ирвин первым поднялся из-за стола и собрал тарелки. Их, кстати, купил сам, чтобы я не успела ни у кого их выманить. Заодно набрал и другой кухонной утвари, хотя особенно не любил готовить, стряпал только что-то простенькое, когда было лень идти в трактир.
Я же за вчерашний вечер отдраила небольшой кусок кухни, так что завтракали мы как приличные люди. Еще бы научить аптекаря нормально заваривать чай, а не портить его аромамаслами – было бы вообще отлично. Но обо всем этом уже говорила Габриэлла, Бринсу будет странно повторить.
– Ты же помнишь, что мне надо беречь силы? Сегодня Лестер снова встречается в храме со своей Софи, надо подготовиться.
Со всеми этими передрягами проблемы следователя вообще вылетели у меня из головы, но встречаются они в три, а я заканчиваю ближе к часу, будет время что-нибудь придумать. В последнее время все мои импровизации проваливались, но в этот-то раз должно повезти!
– Ничего, у тебя энергии столько, что на все хватит, еще на глупости останется, давай.
Уборка – это не сложно, но как же скучно! Я пыталась одним глазом читать книгу, пока протираю полки от пыли, но нечаянно уронила в таз с водой пустой пузырек. Ничего страшного не случилось, он даже не разбился, но Ирвин с его нечеловеческим слухом обо всем догадался и уже через минуту стоял на пороге и сверлил меня взглядом.
– Интересно же! – призналась я и указала на книгу.
– Закончишь – и сможешь дочитать. А будешь отлынивать – расскажу, чем все закончится.
– Ай, рассказывай. Руки у меня заняты, зато уши свободны.
– В финале Норт стоит на палубе своего корабля…
– Подожди, он же затонул вместе с остальной пиратской флотилией.
– …своего корабля, который раздобыл…
– Нет, сам дочитаю, – отрезала я.
Мы с Нортом прошли так много испытаний, не могу бросить его в последнем. Главное, Ирвин мне уже рассказал, что этот обаятельный мерзавец жив, остальное лучше просто прочитать. Но если хорошо подумать, то Норт может стоять на борту призрачного судна и плыть к богам, а значит, хороший финал откладывается.
Проклятый аптекарь! Влез со своими пересказами!
От злости я начала тереть вдвое усерднее, хотя полки и без того были чистыми, за порядком Ирвин следил. Закончив с этим, высыпала на стол все стручки ниллы, чтобы найти испорченный, заодно прислушалась к тому, как идет торговля.
Работал Ирвин плохо, без огонька. Сухо здоровался со всеми, выдавал требуемое, еще и отчитывал, если что-то шло не так. Лишнего не добавлял, не предлагал укрепляющие отвары или чаи, не расспрашивал о других болезнях. Убирал бы лучше, чем так портить нам торговлю.
От нетерпения я выбралась из-за шкафа и ненавязчиво пристроилась рядом с Ирвином.
– Мне нужно средство от кашля, – начала пухлая женщина в дорогом платье. Шаль поверх тоже была не из дешевых, но подобрана безвкусно. Да и цвет этот женщине не шел, придавал лицу землистый оттенок. Словно услышав мои мысли, она поправила шаль и в задумчивости прикусила нижнюю губу. – Но не могу решить: сироп или пастилки.