Ирвин вообще не представлял, как Габриэлла днями шагала с оружием и капканами среди магических тварей. Она, конечно, не хрупкая столичная девушка, но и не тренированный воин со зверем. Любая рана могла закончиться заражением, а потом и смертью самой Бри. Нет, в диких землях ей точно не место.
– Даже мой дед не сразу решил стать королевским магом, клинком, разящим врагов Ривертонгов, – ответил Ирв. – Начинал он почти так же, как и ты: выполнял разные поручения для тогдашнего правителя Дагры, далеко не самые законные и достойные. Как уж он пересекся с королем – я не знаю, но тот разглядел в Дунке потенциал и предложил ему послужить короне. И не прогадал, Стервятник стал своего рода символом династии. Ему на тот момент было за пятьдесят, а ты хочешь в двадцать найти дело всей своей жизни.
Она вздохнула и прижалась еще крепче. Определенно в Габриэлле что-то изменилось, но Ирвин не мог понять, что именно. Не внешне, эти изменения пролегли глубже.
– Только давай договоримся больше не утаивать такие сложные вещи, как припрятанный артефакт с магическим зверем?
– Давай, – легко согласилась она.
Глава 27
«Никаких женщин в аптеке» было отличным правилом, но пришло время и ему отправиться в архив истории. Габриэлла оказалась активной соседкой, которой всегда много, но вместе с ней дом будто расцветал и наполнялся жизнью.
Вначале Ирвин думал, что это будет его злить. Как и новая посуда на кухне, шторы, перемены в торговом зале, целая череда флаконов в ванной второго этажа, совместные завтраки и ужины. На деле рядом с Бри он впервые за много лет чувствовал себя беспечным и счастливым. И больше всего надеялся, что и ей хорошо рядом с ним.
По крайней мере, Габриэлла выглядела довольной и не собиралась перебираться домой. Только наведывалась в Дагру по случаю и привозила оттуда все новые и новые материалы для воплощения своих безумных затей.
– Мы не будем клеить на наши снадобья красные этикетки, – твердо ответил Ирвин и отодвинул стопку листов обратно к Габриэлле. – Это выглядит слишком вызывающе и кричаще.
– Привлекает внимание! – она подбоченилась в знак того, что не собирается уступать. – Мы давно, – на самом деле дней пять назад, но упоминать об этом Ирвин не рискнул, – собирались сделать одинаковое оформление для всех этикеток. Ты согласился.
Что-то такое было, да. Ирвин тогда угукнул, не вдаваясь в детали, как раз размешивал одно крайне сложное магическое зелье и не хотел отвлекаться, чем Бри и воспользовалась. Но за прошедшие пару недель он уже наловчился переубеждать чрезмерно активную помощницу ее же методами.
– Красный – цвет опасности, им помечают только яды, – выдал Ирвин. – Покупатели будут неосознанно сторониться таких лекарств. К тому же цветная бумага увеличит себестоимость этикеток и самих снадобий, а повышать цены мы пока не собирались. Давай оставим белые, как раньше, но используем твои штампы.
Их Габриэлла уже успела заказать, не выбрасывать же теперь. В теории должно получиться красиво и будет неплохо экономить время: пропечатать лист штампом куда быстрее, чем написать от руки. А Ирвин относился к этому весьма скрупулезно: на каждом флаконе выводил название лекарства, состав, дату изготовления и адрес аптеки. Просто на всякий случай.
– Белый быстро пачкается и выглядит неопрятно, – парировала Бри. – Давай кремовые или зеленые.
Порывшись в сумке, она вытащила оттуда целую кипу таких листов и положила на стол поверх красных.
– Но старые не меняем, – сдался Ирвин, – начнем с новой партии.
– Как скажешь, – подозрительно легко согласилась она. – Как раз прибудут баночки для кремов от дагрского стеклодува.
– Мы не собирались их менять, – отрезал Ирв.
– Ты сам пообещал, что я могу заняться нашей косметической линией. Где-то прямо здесь. – Она указала на стол, на котором когда-то лежала и истекала кровью. – Жаль, была не в форме, а то бы попросила чего-то более существенного.
– Боюсь представить.
Она самодовольно задрала нос, затем обошла стол и села на него, чтобы возвышаться над Ирвином. Пожалуй, надо будет поговорить с ней на эту тему, но как-нибудь позже. Пока Ирв приблизился, положил руку на затылок Бри и поцеловал ее, наслаждаясь моментом.
Когда-нибудь ей непременно станет тесно в аптеке и захочется развиваться дальше. Он же навсегда привязан к этому месту и памяти родственников. К тому же маги стареют медленнее людей. Бри будет выглядеть на тридцать к моменту, когда Ирвин окончательно одряхлеет. Но и до того магу совсем непросто с человеком, особенно с насквозь больным.
Поэтому правильнее было бы ее отпустить уже сейчас и не привязываться слишком сильно. Почему же при одной мысли об этом так тоскливо?
– Знаешь, – она прервала поцелуй и отстранилась, – мне так страшно временами. Чувствую себя такой счастливой и боюсь, что все вдруг рухнет.
– Рухнет – построишь заново. Когда меня упекли в Птичью башню, думал, что никогда не смогу выбраться из этой ямы и ничего хорошего меня больше не ждет. Потом в моей жизни появился…
– Бринс?
– Ну вначале все же Лестер. Тосковать с ним на пару оказалось куда веселее. Потом уже Бринс, чуть позже – Габриэлла.
– Когда ты произносишь мое имя, оно уже не кажется таким дурацким.
– Прекрасное имя, оно тебе подходит куда больше, чем Бри.
– И тем более Габби. Габби Ланн – просто буэ!
Ирвин не удержался и щелкнул ее по носу. Попытался, точнее, потому что Бри увернулась и щелкнула его первой.
– Завтра обещают городской праздник. Угощения, танцы, конкурсы, – на последнем слове ее глаза азартно заблестели, – сходим?
– Ай, ну если ты приглашаешь! – передразнил ее Ирв.
На праздники он не выбирался последние лет… даже не вспомнить сколько. Мелисса была домоседкой, ну или притворялась ей, а после отпуска в Птичьей башне Ирв и сам разлюбил выходить из аптеки. Что ему с больной ногой делать среди веселящейся и танцующей толпы?
Да и сам праздник, день коронации первого из Ривертонгов, был не самым любимым у Ирвина. Габриэллу это не смущало: ей нравились Эдмон и Эолин, а особенно – ярмарочные шатры, музыка, сладости и перспектива неплохо заработать на всяких конкурсах. Поэтому Бри с самого утра крутилась по дому и подбирала себе подходящий наряд. Платье красиво, но попробуй в нем влезь на ярмарочный столб или поучаствуй в перетягивании каната. Брюки давали нужную свободу, но выглядели далеко не так привлекательно и вызывали у других горожан вопросы.
Все закончилось тем, что Ирвин с ней поспорил. Выдержит весь вечер в юбке – получит два десятка монет, не выдержит – выигрыш его. Бри тут же заверила, что видит его махинации насквозь, подняла сумму до пятидесяти, после чего нарядилась в юбку и засияла от собственного превосходства над глупыми аптекарями.
Ирв так и не понял, кто из них провел другого, но пятьдесят монет определенно не та сумма, о которой стоило бы волноваться.
У него особой проблемы с нарядами не было. В шкафу висел вполне пристойный черный костюм и целый ряд белых рубашек. Примерив все это, Ирв подумал, что неплохо бы приобрести себе и «парадную» трость. Старая до сих пор служила верой и правдой, удобно лежала в руке, стучала умеренно громко, но порядком износилась. С другой стороны, как еще должны выглядеть трости угрюмого больного аптекаря? Возможно, именно костюм здесь был неправильным.
Передумать и переодеться он не успел, потому как ураган по имени Габриэлла сорвался со второго этажа, подхватил его под руку и потащил на выход, встречать праздник, веселиться и съесть все, что только влезет в желудок.
На улице они почти сразу попали в центр шумного шествия, которое оказалось куда опаснее «урагана». Вокруг пели, танцевали, играли на музыкальных инструментах, каждый со своим ритмом и мелодией, а все вместе это сливалось во что-то неопределенно дребезжащее и громкое. Мелькали пестрые наряды и маски, кто-то болтал и смеялся, кто-то хватал за рукава одежды и пытался утащить дальше по улице.
Бри растворилась в толпе, увязавшись за женщинами в пестрых юбках, а Ирвин с трудом протолкался к краю шествия и отошел на тротуар, где стояли зеваки. Там перевел дыхание и смог оглядеться, сразу почувствовав себя невероятно старым. Надо было оставаться дома, а не тащиться на праздник. Впрочем, это никогда не поздно, вот найдет Лестера – и сразу домой.
Обычно в обязанности следователя не входило патрулировать улицы, но в дни праздников из Птичьей башни выгоняли всех, кого только можно. Наверняка и Брегг тоже бродит неподалеку как самая ответственная и совестливая.
Ирвин огляделся, затем уверенно пошагал к городской площади. Насколько он успел изучить друга, тот наверняка там, таскается среди ярмарочных шатров. Именно в таких местах чаще всего происходили карманные кражи, а то и драки между торговцами за лучшее место. А здоровенный одноглазый следователь умел разрешать такие конфликты одним своим присутствием.
– Потерял меня? – Бри вынырнула из толпы и взяла Ирва под локоть. – Будешь?
Она протянула ему лепешку из трактира Густава, а когда услышала отказ, с аппетитом вгрызлась в нее сама.
– Вот не послушался меня, запустил всего две тележки с ними. Теперь гляжу и чувствую, как утекают возможные деньги.
– Дефицит – тоже двигатель торговли, – заметил Ирвин. – Если бы очереди у тележек не было, никто бы не стал брать лепешки. Все бы думали, что и качество там не очень, и вкус так себе.
– Ай, эти твои нелепые утешения. – Она покачала головой.
Густав и на две тележки согласился с трудом, Габриэлла обхаживала его несколько дней. Под конец трактирщик так устал от этого, что принес Ирвину корзину еды с просьбой сделать что-нибудь, но отвлечь от него купца в юбке. Задачка была не из простых, пришлось пожертвовать старой и важной разработкой: солью для ванн.
Получив несколько пробных флаконов, Габриэлла так загорелась, что несколько минут просто молчала и разглядывала их. Затем унеслась куда-то, а позже Ирвин узнал, что Софи – та самая Софи, которая чуть не обобрала Лестера! – теперь активно расхваливает их косметическую продукцию подругам и поклонницам.