— Может, не стоит уходить так рано? — спросила Лу. — Обучение ведь не завершено!
Она претерпела ряд метаморфоз — селянская худоба исчезла напрочь, на тонких костях выросла мускулатура, а на кистях появились характерные следы от применения стихии Огня. Когда очень часто практикуешь эту стихию и выпускаешь из рук пламя, локации выхода меридианов из физического тела загорают, что проявляется в виде тёмных пятен на коже. По ним почти всегда можно узнать практика стихии Огня.
— У меня нет восьми лет, чтобы завершить ваше обучение, — покачал я головой. — Дальше вы будете сами — основу я вам дал и теперь всё зависит только от вас. Не будете филонить — за пару лет добьётесь значимых успехов и станете уважаемыми людьми в тусовке практиков.
— Мы будем заниматься изо всех сил, — пообещал Реншу.
Этот уверенно встал на путь закалки тела и больше не напоминал полужирное нечто с пивным пузиком. Мышцы его, пока что, идут по пути наименьшего сопротивления и увеличиваются в объёме, чтобы хоть как-то компенсировать испытываемые в ходе тренировок нагрузки, но скоро этого станет слишком мало и его организм столкнётся с неизбежностью — нужно будет улучшать тело с помощью энергии Ци.
Бывший ван близок к «Бронзовым вратам», но до «Железных врат» ему идти ещё лет пять-шесть. Он простой смертный, несмотря на то, что благородный с поколениями предков, занимавшихся различными практиками, поэтому я считаю, что такой срок — это очень быстро. Лу, например, потратила бы на такое все десять-двенадцать лет…
— Этого мало, — покачал я головой. — Нужно занимать сверх имеющихся сил — только тогда будет прогресс! Никогда не выпускай это из своей головы и исходи из этого, когда приходит время тренировок.
Я предлагал ему выбрать стихию Огня, она даётся легче, на ранних этапах и очень низок риск упереться в психологическую стену, потому что прогресс виден после каждой тренировки, но он слишком впечатлён тем, что я творил с кровососами на поле боя. Каждый захочет так же. Но это он просто не видел, что могут по-настоящему мощные практики стихий.
— Клянусь, — приложил руку к груди Реншу, — я буду тренироваться с упорством и отдавать этому всего себя.
— Тогда ты добьёшься успеха, — улыбнулся я и привязал замаскированный щит к кожаному рюкзаку.
— Мы когда-нибудь увидимся снова? — спросила Лу.
— Путь неисповедим, — пожал я плечами. — Кто знает, как всё обернётся, да?
— Никто не знает, — согласилась бывшая селянка. — Но это хуйня.
— Ха-ха! — посмеялся я. — Да, это хуйня…
Сейчас я спокоен за этих двоих.
Реншу уже непобедим в ближнем бою для простого смертного, но застрелить его всё ещё можно, как и меня, а Лу может справиться с парой-тройкой солдат со средней дистанции. Она слабее, прогресс у неё хуже, но зато теперь она может защитить себя и вместе с Реншу они составляют довольно-таки опасный дуэт.
Лучше было, конечно, выучить Лу стихии Воздуха, ведь тогда бы она могла поддерживать Реншу в бою, ускоряя его и усложняя врагам прицеливание, но я увидел в ней склонность к Огню, поэтому решил поплыть по течению.
— Ладно, не поминайте лихом, — сказал я и надел свою соломенную шляпу. — Следуйте своему Пути и стойко принимайте удары — ваша судьба в руках Неба.
— Прощай, Лили… — Лу подбежала ко мне и крепко обняла.
— Прощай, Лулу, — слегка похлопал я её по спине.
— Мы ещё увидимся, — уверенно заявил Реншу. — Надеюсь, ты встретишь своих друзей.
— Иди сюда! — распростёр я объятия. — Давай-давай, не выёбывайся!
Реншу колебался секунду, а затем подошёл и присоединился к объятиям.
— Всё-всё, нужно уходить… — сказал я. — Пока я не расплакался и не потерял лицо.
— Я буду скучать! — воскликнула Лу.
— Я тоже, — ответил я и почувствовал, как защипало глаза.
Привязался я к ним, эх…
*410-й день юся, провинция Ляочэн, в лесах и полях*
Вышел я ночью, потому что так безопаснее.
По дорогам не ходить, в деревни и города не заходить, утром и днём спать, а вечером и ночью продолжать движение.
Как известно, я — Бэтмен, а Бэтмен — это рыцарь ночи…
«Наверное, я слишком рано смотрел с детьми нолановского Бэтмена…» — подумал я, вспомнив о детях.
Воспоминания укололи грудь скорбью, а затем, почти сразу, меня охватила стальная решимость. Увижу ли я их снова — это зависит только от меня. У меня есть цель жизни, и я знаю, как её выполнить.
В лесу очень тихо и пронзительно темно. Иногда сквозь крону пробиваются отражённые Луной солнечные лучи, но в остальное время тут царит почти непроглядная тьма.
Но кое-что я вижу, очень многое слышу, а ещё больше чувствую.
Скорость передвижения по лесу всегда будет низкой, особенно по такой густой чаще, полной естественных засек.
Кое-где приходится долго обходить последствия ветровала, а где-то оползни создали сеть природных баррикад, способных надолго задержать армию.
Природа живёт своей жизнью, здесь происходят миллиарды событий разного масштаба каждую секунду, идёт непрерывная борьба за выживание, на всех уровнях, а также случаются природные явления, локально превращающие эту борьбу в бессмысленную.
Ближе к утру начал раздумывать о лагере, но потом решил, что лучше идти дальше. Этот дикий лес ещё не закончился и хрен знает, когда закончится, поэтому можно пройти как можно больше. Людей я тут вряд ли увижу, а если и увижу, никто не захочет со мной связываться.
Надо мной бесшумно пролетела сова. Она барражирует тут всю ночь и ищет чем бы позавтракать.
Вообще, природа — удивительная штука. Вот как у совы получается так быстро летать и оставаться практически бесшумной?
У мышей, ищущих, чего бы поесть, почти нет шансов, если она их увидит — удар будет молниеносен и смертоносен.
Спустя пару часов я услышал, как во все глотки орут летучие мыши — это у них такой способ ориентирования на местности. Они не знают, что тут в шаговой доступности орудует сова, а она о них уже знает…
Сегодня кто-то обязательно умрёт — таков закон дикого леса.
Время перевалило через полудень, я прошёл примерно километров двадцать, а лес всё не заканчивался.
Признаков разумной жизни не обнаружено, зато я нашёл множество следов давней жизнедеятельности яогуая — чудовища, отдалённо напоминающего бурого медведя. Эта тварь является оборотнем, поэтому изначально берёт род из людей, подвергнутым ужасающим древним проклятьям — потом что-то произошло, элементы проклятья из их быта исчезли, они утратили способность обращаться обратно в людей и стали стабильным видом чудовищ, способным размножаться между собой.
Наверное, будь тут хоть какая-то генетика, в яогуаях обнаружили бы человеческое ДНК и определили в родственники человека. Только неразумные, ебанутые и свирепые родственники…
Известно, что яогуаи могли скрещиваться с людьми и давать потомство — в городах до сих пор можно найти сборники порнографических рассказов на эту тему.
Только вот яогуаи давно вымерли нахуй, поэтому следы когтей на деревьях — это лишь любопытные свидетельства того, что они когда-то существовали.
Я думаю, всем стало только лучше от этого. Лично мне бы не хотелось сражаться против яогуя в лесу — они считались одними из самых умнейших чудовищ, что, как я полагаю, отпечаток их человеческого прошлого.
Если эта тварь посчитает, что шансы на успех слишком низки, она не будет атаковать на авось, а отступит, затаится, возможно, устроит хитрую засаду, несмотря на то, что не является хищником-засадником. Яогуаю было похуй, что там считают натуралисты и что, по их мнению, он должен или не должен делать — он действовал из соображений рациональности. Нужно брать из засады — он будет брать из засады, а нужно измотать жертву погоней — он будет преследовать её.
Обычные животные, например, тигры — это классические хищники-засадники, которые отступают сразу же, как им становится ясно, что засада провалилась. Ясно им это становится в первые три-пять секунд атаки. Если успех — жертва уже мертва, а если неудача — жертва бежит на всех парах, визжа от ужаса. Тигр не будет преследовать ускользнувшую жертву, потому что ему надо экономить калории.
Поэтому чудовища — это чудовища. Они действуют нехарактерно, но по своей логике. В естественную структуру животного мира они не входят, поэтому всем обитателям мира из-за них тяжело.
Читал когда-то, что в южных провинциях Поднебесной обитали львы. Но потом на юг просочились громадные змеи башэ, которые сначала сожрали всех слонов, а затем переключились на львиные прайды и жирафов. Юся ебашили этих башэ столетиями подряд, пока не выбили их полностью, но былое биологическое разнообразие в южной саванне уже было не восстановить…
Наконец, я достиг края леса. Впереди рисовые поля, поэтому днём их лучше не пересекать. Никто не должен видеть меня.
Валю несколько молодых деревьев и сооружаю себе шалаш, который укрываю ветками с густой листвой. Внутри устанавливаю стальную раскладушку. К — комфорт. З — заебись.
Перед сном жарю на костре пару кусков говядины, взятых в дорогу, с удовольствием съедаю их и забираюсь в шалаш.
Это пиздец какое большое путешествие — путь в Юнзцин. Но я морально готов ко всем тяготам и лишениям, которые обязательно будут. Уж лучше так, по темноте и втихаря, чем с боем прорываться сквозь армейские кордоны…
*422-й день юся, провинция Шугуан, на болоте*
Пересечь границу оказалось гораздо легче, чем я ожидал. Застав стоит мало, солдат на них размещено мало и никто ничего всерьёз не ждёт.
Я прошёл через болотистую местность, обойдясь при этом без лишней крови и ненужного шума. Мне кажется, что если завалить кого-то на границе, ответственные лица сразу же прикинут хуй к носу и поймут, что именно произошло. А мне нужна анонимность, чтобы меня не искали как можно дольше.
Сажусь на болотную кочку, достаю последний кусок пеммикана и начинаю есть.
«Я продвинулся на запад довольно-таки далеко», — подумал я. — «Теперь мне нужно пройти провинцию Шугуан диагонально, то есть, двигаться на севе