Да, у меня охуенный камуфляж — я горблюсь, опираясь на посох, чтобы выглядеть на пару голов ниже, а ещё стараюсь скрывать лицо под соломенной шляпой, но широту моей личности так не скрыть, поэтому лучшим камуфляжем будет дистанция.
До полудня дохожу до города и беспрепятственно прохожу стражу на вратах. Стражникам совершенно похуй на нищего на вид путника — работает камуфляж! Работает!
В ближайшей лавке, как оказалось, торгующей специями, спрашиваю, где можно купить верёвку и нахожу лавку торговца верёвками на центральной площади.
Город Голмуд стоит на реке Чаохэ, судоходной и, соответственно, торговой, поэтому недостатка верёвки тут нет и не предвидится.
Перед этим мне пришлось купить ручную деревянную тележку, в которую я положил три километра крепкой пеньковой верёвки.
Следующим пунктом была кузнечная мастерская, расположенная за городом.
— Приветствую, — поклонился я кузнецу. — Продадите ли мне хорошего железа и позволите ли поработать в вашей кузнице четыре часа?
— Приветствую, — кивнул кузнец. — Ты кто?
— Многие зовут меня Ли, — представился я.
— Болин, — назвал своё имя кузнец. — А у тебя деньги есть?
— Есть, — подтвердил я. — Сколько будет стоить четыре цзиня хорошего железа?
— Смотря какого, — нахмурился кузнец.
— Лучшего из того, что есть, — сказал я.
— Восемь лянов, торга не будет, — назвал цену кузнец Болин.
Грабёж средь бела дня.
— Хорошо, — поклонился я. — А сколько будет стоить время в кузнице?
— За один лян можешь работать хоть до конца дня, — махнул рукой кузнец.
— Договорились, — улыбнулся я из-под соломенной шляпы.
Дальше всё было просто.
Я вооружился кузнечными инструментами и начал серийное производство альпинистских штырей с ушками для продевания верёвки.
До конца дня изготовил сорок три единицы.
— Зачем тебе эти штуки? — поинтересовался Болин.
— Нужны для одного важного дела, — туманно ответил я.
— Я могу взять заказ на их изготовление, — сказал кузнец. — Сколько тебе нужно?
— Примерно шестьсот штук, — ответил я.
— Это большая работа, — покачал головой кузнец. — Придётся озадачить всех подмастерьев.
— Сколько ты хочешь за это и за какое время изготовишь? — спросил я.
— Три-четыре дня, — произнёс кузнец. — Двадцать три ляна.
— Дорого, — покачал я головой.
— Двадцать, — предложил Болин.
— Восемнадцать, — сказал я.
— Хорошо, — кивнул кузнец. — Но материал отдельно оплатишь — это дорогая сталь.
— Идёт, — согласился я. — Давай посчитаемся по материалу.
Эти херовины, не знаю, как они правильно называются — штыри, крюки или как, являются ключевым фактором успеха.
С горами основная проблема не в том, чтобы забраться, а в том, чтобы спуститься. На спуске, как я слышал, альпинистов гибнет гораздо больше, чем на подъёме.
Наверх, хуй с ним, я заберусь без страховки — я рисковый малый, но спускаться без страховки не буду. Я же не долбоёб, в конце концов…
Примечания:
1 — Личэнбэй — 里程碑 — китайский аналог дистанционных столбов, дорожных знаков, позволяющих определять расстояние до ближайших городов или почтовых станций в китайских ли. Так же на личэнбэях указывали ответственного за участок чиновника, а также название дороги. Это очень удобно — сразу понятно, по чьему ебалу нужно стучать, если дорога не в порядке. Я считаю, что это хорошая практика, «совершенно случайно» позабытая в современности, из-за чего непонятно, по чьей вине ты потерял тачку в чёрной дыре, образовавшейся из ямы посреди трассы.
Глава девятнадцатаяЭврисинг хэз итс лимитс, эспешэли хюман
*458-й день юся, провинция Шугуан, уездный город Голмуд*
— Вот этот дерьмово отпущен, — положил я на стол страховочный штырь. — Не принимаю.
— Ты скажи, зачем оно тебе нужно, — попросил кузнец Болин.
— Какая тебе разница? — нахмурился я. — Я плачу тебе за это деньги? Или ты мне одолжение делаешь?
— Не хочешь говорить — не говори… — поморщился кузнец.
— Я тебе уже четыре раза сказал, что это не твоё дело, — ответил я на это и вытащил ещё один подозрительный штырь. — Твоих подмастерьев нужно пиздить по рукам за такую халтуру! Этот тоже всрато отпущен!
— Лично выкую замену, сейчас же, — ответил Болин.
— Я тогда пересмотрю оставшиеся, — ответил я и перетащил короб со штырями к лавке у стены.
Вот так и давай ответственную работу на аутсорсинг, блядь…
Болин не справлялся, поэтому подключил к работе всех своих подмастерьев, даже самых рукожопых. Лучше сразу больше времени взять, чем потом доделывать при приёмке.
Ему-то с этого сплошные плюсы — и денег заработал, и подмастерьев на крупном и ответственном заказе поднатаскал, а я время теряю. Надо было не идти по пути наименьшего сопротивления и самому всё сделать, что было бы дольше по времени, но дешевле и без ёбли мозга.
— Ты, Хун! — позвал я подмастерье. — Вот эти три тоже передай. Тоже хуёвый отпуск. Среди вас завёлся какой-то долбоёб, неспособный выдерживать температуру отпуска — это, случайно, не ты?
— Нет, мастер Ли! — сразу же ответил Хун.
— Лучше бы вам выявить этого ебаната — он может обойтись кузнице очень дорого! — предупредил я его.
Ладно, если такие сравнительно простые вещи, как штыри. Но бывают ведь и сложные конструкции, которые легко можно запороть нарушением технологии отпуска. И это бывает заметно не всегда, поэтому деталь может наебнуться уже в ходе эксплуатации, а это может быть чревато людскими жертвами.
«Немцы вон, придумали хитровыебанные технологии отпуска, из-за которых потом нельзя повторно закручивать болты — их даже закручивать нужно с динамометром, на точное количество оборотов», — подумал я. — «Этой кузнице до немцев, как мне раком до западных провинций…»
Я выявил ещё четырнадцать бракованных штырей, а кузнец Болин решил испытать своих подмастерьев и быстро выявил долбоёба. Им оказался подмастерье Чонг, который отпускает металл вообще на отъебись и думает, что и так сойдёт.
Три часа спустя я вышел из кузницы и потащил свою тележку прочь из города Голмуд.
Хорошо, что договорились с Болином на аванс, а то, если бы я заплатил ему всю сумму сразу, он мог послать меня нахуй, типа, работа сделана — не выёбывайся.
Нельзя надеяться на порядочность незнакомцев, потому что люди борются внутри себя с тысячами соблазнов, среди которых соблазн кинуть подставившегося или подтолкнуть падающего — один из сильнейших.
Мой жизненный и профессиональный опыт привели меня к одной парадигме, которая срабатывает в девяти случаях из десяти: нужно заведомо подстраховываться так, будто этот незнакомый человек, с которым ты имеешь дело, может устроить тебе подляну. Если человек оказывается порядочным, то надо радоваться этому и заносить в виртуальный список благонадёжных, но, пока что, карандашом. А уже потом, по мере увеличения числа успешных взаимодействий, можно брать и ручку.
Никто, блядь, не умрёт от того, что ты подстраховался на случай кидалова и подставы. Другое дело, что и среди автомехов хватает кидал, поэтому неудивительно, что клиентура тоже подстраховывается.
Но такова уж жизнь, что у нас в обществе даже не пахнет солидарностью и все ждут говна друг от друга — на основании личного опыта…
«Эх, тяжеловато будет тащить всё это в гору», — подумал я, оглянувшись на ящик со штырями.
Накануне я купил три отреза мягкой свиной кожи и сшил себе альпинистский чехол с сотней кармашков под штыри. Буду носить его на ремне над жопой и вытаскивать штыри по мере необходимости.
Пересекаю городские врата, удаляюсь от города на полтора километра, изображая сгорбленного и придавленного жизнью селюка, а затем распрямляюсь и ускоряюсь. Камуфляж работает — до меня ещё никто не доебался.
«Отец, увидь он эту картину, сказал бы, что я не только долбоёб, но ещё и скоморох, лицедей и актёрский полупокер», — подумал я с теплотой на душе. — «Папки очень не хватает…»
Никто не дал ему второго шанса, а мне, блядь, дали — почему?
Я должен был сдохнуть в совершенно тупейшем ДТП, вместе со своей Ласточкой, но я хожу по Поднебесной, копчу небо…
«Но зато у меня есть смысл», — подумал я, решительно отбрасывая депрессивные мысли. — «А если есть смысл, то есть цель. А цели достигать я умею».
*461-й день юся, провинция Чися, в горах*
— Пошла нахуй! — выкрикнул я, отмахнувшись от птицы, защищающей своё гнездо с детёнышами.
Она пыталась клюнуть меня в лицо, а у меня одна рука занята.
Плюю в неё огненным плевком, но не попадаю и птица пытается выклевать мне глаза.
— Сука! — посмотрел я на неё. — Да мне похуй на твоих спиноклюев!
Поднимаюсь ещё на пять метров и эта яжемать перестаёт атаковать меня, но держится рядом.
Это скальный канюк, агрессивная тварь, обитающая в горах.
Я уже на высоте в два километра, падать отсюда пиздец как смертельно, поэтому падать нельзя. Надо было, сука, оценить ситуацию и выбрать участок, где точно не будет сраных гнёзд. Но как это увидеть с земли?
Продолжаю подъём и чувствую, что мышцы начинают потихоньку сдавать. Два километра непрерывного подъёма — это пиздец даже для юся-«физика», поэтому неудивительно, что руки забиваются, а организм начинает постукивать в гонг.
Но перерыва не будет ещё метров пятьсот-шестьсот, если я правильно запомнил рельеф этой горы.
У меня всё крепче и крепче ощущение, что эта горная цепь — нечто неестественного происхождения. Не бывает так, чтобы горный массив был сплошь отвесным.
Легенды говорят, что при приходе сюда Цинь Шихуанди, по будущей Поднебесной ходили некие богоподобные титаны, которых он лично убивал. И будто бы горная цепь Туйшань — это останки убитого императором древнего титана.
Скорее всего, это галимый пиздёж, как и большая часть народного фольклора, но тут точно не обошлось без вмешательства богов или очень могущественных практиков. Возможно, Шихуанди, который был пиздец каким могущественным, приложил к этом