вильно, так и надо. И Бирюк продолжал рассказывать, корча потешные рожи и выпучивая глаза:
— От там и делают такие, верно говорю, землячок? Есть там умельцы, так те еще и из кости режут всяко разно. Какой кости, говоришь? Да морского зверя, кого же еще. Ты бивни у моржей видел? Во такие, толще моей руки, чтоб мне лопнуть если вру! Да говорю ж, с руку, не меньше. Чего еще можно вырезать, как не стакан, а, земляк? То-то и оно, говорю же. Смотри, узор какой. Вот те морж, на, полюбуйся. Чего он делает? Жрет кого-то небось. Моржи, они, брат, страх какие лютые звери. Уж не знаю какими они там были до Полуночи, прости Мэдмакс, а сейчас такие твари, что хорошо что по земле бегают не особо быстро.
— Да какие моржи по земле бегать могут?! — зашелся в крике давешний худющий траппер. — Ты, земеля, ври ври, да не сильно завирайся-то. Это ж морж, он в море плаваеть, я те говорю. Че ты меня тут разводишь?
— Я развожу? Ну, ты посмотри на него, обманываю его. Вот, смотри, где морж? Это вот чего, тебя спрашиваю, дурья твоя башка, трава? Вот и говорю, что эти моржи мало того, что мясо жрут что твои волки, так еще и по суше бегать умудряются. Да там, в Портах, чего только нет. Говорят моряки, что на самом Канином носу город подводный есть, живут там… Да какие, нахер, русалки! Твари там какие-то живут, на лягушек похожие. Людей крадут с кораблей. Зачем? — Бирюк развел руками и оглядел добрую половину зала, внимательно внимавшую ему. — Жертвы, епта, земеля. Есть там какой-то у них получеловек полуосминог. Ну, сам типа здоровущий мужик, а голова с щупальцами. Вот ему жертвы и приносят. Ну, как у вас тут, в Степи. Что, нет такого разве?
Народ вокруг засопел. Гизмо, все лузгающий орехи, незаметно передвинулся ближе. Но обошлось. Насупившийся было кадыкастый траппер стуканул кулаком по столу, резанул правду-матку:
— Есть такое дело, земляк. Самим стыдно, а поделать нечего. Недавно появились, паскуды степные.
— А кто такие, а? — Бирюк так и открыл рот, весь из себя пораженный такой неожиданной новостью.
— Хто ж их знает то… — траппер покачал головой. — Степняки, шут с ними, привычное дело. Полканы те же, редко когда собираются больше тридцати голов, все грызутся между собой. А эти… эти!
— Страшно всем, — второй охотник, крепкий детина с черными длинными усами пожевал конец деревянной трубки. — Не похожи нападавшие на обычных мутантов. Людей уводили, было дело. Куда — никто не знает, зачем так, тем более. Говорят, что в Степи стали находить столбы, как лет пятьдесят назад.
— Столбы? — Змей непонимающе посмотрел на него.
— Именно, землячок, — худой траппер махнул стакан ячменного. — Резные такие столбы, навроде вот такого стакана. Узоры всякие хитрые и хари мерзкие. Иногда просто кровью обмазанные, иногда с кишками и остальным ливером. А порой и с людьми.
— Говорят, что как-то раз… — черноусый пожал плечами. — Что как-то раз даже погранцы в Степи нашли одного малого, что такой столб на себе пер. А кишки его к нему прикручены были. Так, мол, и шел.
— Да ну? — Бирюк ножом разрезал плюющуюся жиром колбасу, только что принесенную служанкой. — Прямо вот так и шел, а кишки к столбу прикручены?
Ему никто не ответил. Люди отворачивались, не смотря в пытливые глаза бородача. Енот не стал дожидаться ответа и принялся за еду. Готовил местный повар знатно, ничего дурного не скажешь.
— Ага, нашлись! — Буйный, как и обещал, возник рядом с ними. Подтянул стул, сел, пробежавшись взглядом по соседям. — Ба… какое обсчество, а! Слышь, Глист, чевой-то ты тут щас про кишки со столбами балаболил?
Худой траппер дернул щекой, потянулся к ножу на поясе. Но передумал.
— Какой я те Глист, Буйный? Ты че, перепутал…
— Поспорь еще со мной, ага, сволота. — Буйный оскалился. — Столбы, блядь, с кишками. Ты, чёль, по Степи искал пропавших? Иль, мож, ты со своим дружком на стенах стоял месяц назад? Чей-то я тя там и близко не наблюдал.
— Да пошел ты! — траппер бухнул кулаком по столу. — Да я тебе…
— Ну? — Буйный встал. — Ну?!!
— Остынь, герой. — Шельма с размаху шлепнула Буйного по спине свернутым полотенцем. — Чего разошелся-то? Глист, допивай и иди отсюда. В счет заведения, только рожи не корчь. Так, ребята, вы, конечно, гости, но… давайте без ссор. Даже если вы знаете вот этого представителя местной власти, постарайтесь тише.
— Милая, тебе невозможно отказать. — Буйный налил себе пива. — А хде ваша красотка, мужики?
— В баню пошла. — Бирюк прожевал кусок колбасы, закрыв глаза. На лице у него отразилась целая гамма чувств: от простого удовольствия до восхищения. — Ба… вкусно как, ты посмотри. Так, дружище, Глист этот враль, говоришь?
— Ой, не то слово. Охотник из него тоже никакой, если бы не его друг, что с усами, хрен бы он чего сумел. В прошлом году, поехал, значицца, наш лейтенант с мальчонкой одним в Степь. На дроф, значит, поохотиться. Уж не знаю точно, чево там случилось, но лейтенанта нам искать пришлось. Мальчишку не нашли, лошадь одна была, от нее лейтенант куски отрезал и ел. Ноги у него перебиты оказались, да и головой он рехнулся от жары и ничего толком рассказать не смог. Так и помер в гошпитале, в себя не войдя до конца.
— В сознание не приходя? — Поправил его Змей.
— Да, в это самое гребаное сознание, точна. — Буйный кивнул. — А такое дело, что когда я там вокруг да около ползал, следы искал, встретил странную хрень. Лошадь, подковы не наши, со звездой. А такие, вот прям как щас помню, у коняк именно Глиста с товарищем и были. Ну, значицца, я весь такой к командиру, мол вот, смотрите, господин капитан и все такое. Тот ажно обрадовалса, весь такой бодрый и поскакал заарестовывать наших двух друзей. Ага…
— И чего? — Бирюк отодвинул тарелку.
— А ничего. Приезжает к дому Пескаря, где эти две гниды квартировались, а там только усач. Весь из себя перебинтованный, глаза страдают. А Глист так вообще в гошпитале, вот какая удача. Вроде как схлестнулись они со степняками, еле живые назад в город добрались. И лошадей, мол, у них отбили и все такое.
— И чего? — повторил Бирюк. — Причем тут лейтенант?
— Да тово. — Буйный посмотрел на столешницу и чуть помолчал. — Зуб даю, што это их рук дело. Лейтенанта добить просто не смогли, отстрелялся, а они сдриснули. А пацаненка продали в Степь, туда в последнее время много людей продают.
— Людей? — Енот удивленно уставился на него. — Не степняки продают своих же в Степь? Да ладно?
— Ага. — Буйный поскреб пальцами небритый подбородок. — Тишком да тайком, пропадает народец с фермочек, с хуторков там. Порой слухи бывают, что многие отправляются куда-нито, сюда же, в Гай, и не доходят.
— Так оно не странно, в Степи-то? — Бирюк закурил. — Ой, благодарствую, дорогая, передай повару спасибо. И на-ка вот, тебе за труды.
Серебряная монетка юркнула в карман передника служанки, уносившей пустые тарелки.
— Так что странного, друг? Ну, пропадают, так последние лет пятьдесят постоянно кто-то в Степи пропадает. На то она и Степь, ни конца, ни края, а посередке вообще страшно подумать что.
— Так-то оно так, только, понимаш, дело от какое… — Буйный тоже закурил, не притронувшись к остаткам ароматных Бирюковских папирос. Задымил духовитой самокруткой, разом окутавшись сизыми клубами. — А ты все, смотрю, выпендриваешься с куревом, а? А пропащие наши… много их чересчур. И пропадают так, что видно, живыми брали. И не обычные степняки.
— А кто? — Бирюк зевнул.
— Шут их знает. Те, наверное, кто на город нападал.
— Слушай, Буйный, ты мне вот что скажи. Нападали, говоришь на вас, а я ведь и не слышал практически. Когда в последние годы кто город штурмом брать хотел, а? Мы с тобой еще мальчонками неопытными были, по тридцатничку от силы, когда осадили Козлов, помнишь?
— Как не помнить? Эх, юность-юность, так давно прошла. Прав ты, друг, что все оно неладно, да и не штурм это особо был. А вот чего про это никто не слышал — не знаю. Налетели гурьбой, попытались прорваться, не вышло. Потом несколько дней вокруг пооколачивались, постреляли с крупного калибра, и два раза серьезно так шебуршить пытались.
— Война прямо. — Бирюк явно удивился. А еще, возможно, что даже и огорчился. Енот понимал, в чем дело. Союз Пяти городов, Альянс Звезда последние десять лет гарантированно защищал свое население от нападения со стороны. Дикие Времена, пришедшиеся на полвека после Полуночи, даром не прошли.
Все история мира после Полуночной Войны хранилась в архиве Базы. Каждый новобранец, кроме обязательной подготовки, изучал ее досконально. Цену текущему сейчас мимо спокойствию люди знали. Отряды наемников, вытесненные на запад или юг, железной волной прохаживались по лежащей в руинах стране, присягая тому, кто больше заплатит. Царьки и императоры пяти сёл дрались из-за куска плодородной земли или хорошего огорода. В расход пускали целые деревни только из-за одного спрятанного поросенка. Оружия хватало, хватало злости и дикой жадности до сиюминутного удовлетворения собственных желаний. Кое-что Енот мог себе представить и сейчас, хватало всякого добра…
Понравился сдобный и крутой зад вон той жены местного фермера? Делов-то, схвати бабу за волосы, затащи где земля помягче и засунь ей куда только захотелось, лишь бы друзья помогли и подержали. Муж несется с топором и ржавым обрезом — да на, сучара навозная, получи в голову дробью. А у него еще и брат есть, да и того тоже, контрольным звонком в голову.
Хочется поесть? Заходи в любой дом, где нет забора в человеческий рост и железных ворот. Хватай курей, порося и еще потребуй бутылку самогона. Ах, нет, хозяин? Ну ка, на получи прямо по щам, да с разворота в печень. Бога благодари, сволочь, что не убили! Дочку потащили на сеновал? Сапог целуй, дура, чтобы живой оставили, и всех остальных тоже.
Что случилось? Обожрался халявной малины и живот на куски рвет так, что ни возможности, ни желания терпеть? Не терпи, вон он куст, вон они лопухи рядом. Ну и что, что мошка сожрет все, что можно, и лопухом вытираться неудобно? Вот доберемся до хутора на выселках, где дружинников нет, там и найдем нормальный сортир и бумагу. Ну, а не найдем, так страшно? Кровью, говоришь, по большому ходишь? Чуть ли не мясо из тебя по кускам летит? Так, мил человек, терпи, энто у тебя дизентерия, пройдет. Или помрешь, знать судьба такая.