— К сожалению, нет, — покачал я головой.
— Уже продал кому-то? — расстроился Планшерель.
— Нет, — вновь покачал я головой. — Просто я решил, что такая корова нужна и самому, хе-хе-хе…
— Какая корова? — озадачился кузнец.
— Которая даёт очень много вкусного и полезного молока! — ответил я. — Это метафора — мне выгоднее самому делать такую сталь и продавать любому желающему, чем раскрывать кому-то её секрет и выиграть лишь разово.
— Разумно, — вздохнул кузнец. — Жаль.
— Да, надо было соглашаться в тот раз, — улыбнулся я ему. — Но будь уверен — я никому не продам этот секрет, поэтому твоя сталь в безопасности. Всё равно той стали много не произведёшь — очень уж тяжело её делать.
— Ну, тогда я буду спокоен, — улыбнулся Планшерель. — Благодарю тебя, что продал секрет тигельной стали только мне, мейстер мавр Вэй. Я уже окупил покупку секрета и сейчас получаю прибыль.
«Мейстер мавр» — это на бриттском языке означает «большой мастер» или «гроссмейстер». Это высшая степень выражения уважения мастером мастеру…
— Я держу данное кому-либо слово, — пожал я плечами. — Так работает честное дело.
— Ещё раз благодарю тебя, господин председатель, — поклонился Планшерель.
— Я принимаю твою благодарность, — кивнул я ему.
— Ходят слухи, что ты собираешься вкладываться в городскую стражу своего квартала… — произнёс кузнец. — А латы ты им закупать будешь?
— Это, пока что, не решено, — покачал я головой. — До реформы стражи ещё далеко — нам бы насущные проблемы решить…
— Но если решите — ты знаешь, где я живу и работаю, — кивнул Планшерель. — Мои латы славятся на весь Юнцзин.
— Я подумаю над твоим предложением, — пообещал я. — Что ж, до встречи, мастер Планшерель.
— До встречи, господин председатель, — попрощался мастер-кузнец.
Глава девятнадцатаяУниформ Ромео Оскар Кило
*896-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и председателя совета квартала Вэй Та Ли*
— Приветствую тебя, мастер Вэй, — церемониально поклонился Зонг.
Он солидно прикинулся — носит аккуратную хлопковую рубашку бежевого цвета, чёрные кожаные штаны и высокие чёрные сапоги байгуйского фасона, то есть, с заострёнными носками.
Ещё он начал систематически стричься у цирюльника, ухаживает за ногтями и регулярно моется, чего раньше за ним замечено не было.
На безымянном пальце левой руки он носит серебряную печатку с вычеканенным на ней человеческим черепом — никаких драгоценных камней и прочих украшательств, а только чистое серебро.
В целом, он смотрится не броско, не кричаще дорохо-бохато, как можно было ожидать от мелкого ворюги, только-только выбившегося в люди — этот стиль был выработан не без участия Маркуса, с которым Зонг уже снюхался на почве «общего уличного воспитания».
Очень приятно наблюдать, как за столь короткий срок Зонг изменился не только внешне, но и внутренне. Теперь ему уже западло воровать, потому что денег у него хватает, а ещё у него есть альтернативные источники заработка — честные и менее рискованные.
— Здравствуй, — кивнул я ему.
— Привет, гэнгста! — помахал ему Маркус, жарящий барбекю на гриле.
От шкварчащего мяса исходит ароматный дым, пронизанный нотками специй, которых Маркус не пожалел.
Рядом с грилем дымит смокер[47], в котором находится около пяти килограммов маринованной говядины.
Шашлык ему чем-то не нравится — жалуется, что слишком много специй и мяса не чувствуется, ну и, на его взгляд, пережарено, а ещё, иногда, бывает жестковатым. Не знаю, чего ему не нравится, ведь шашлык — это просто заебись.
Но Маркус предпочитает жарить полусырые стейки в гриле, а также, почти каждый день, ест мясо из смокера.
Зонг повернул нос по ветру и принюхался.
— Вкусно пахнет, да? — спросил я с усмешкой.
— Да… — согласился мой личный PR-менеджер.
— Поесть успеешь, — сказал я. — С чем пришёл?
На дальнем фоне ебашат, как папы Карлы, наёмные строители — они роют траншеи под фундамент новой стены, которой мы обносим расширившийся участок. Старые ограды снесены, фундаменты разобраны, а земля выровнена, поэтому ничего о них больше не напоминает. Ну и дороги между участками тоже сровнены с землёй, а вместо них оборудованы мощёные дорожки между зданиями.
Всё-таки, когда у участка есть нормальные стены, особенно остро чувствуется, что это твоя земля. Стены делают чувство собственности более насыщенным и явным: вот от сих и до сих — всё твоё…
Мы последовательно выкупили двадцать два соседских участка и срыли дома с сараями под корень, что дало, суммарно, примерно гектар безраздельно нашего личного пространства.
В ширину мы расширять участок больше не можем, потому что там по сторонам находятся основные городские улицы, но вот в длину ещё осталось четырнадцать участков. Там живут какие-то слишком несговорчивые люди, не желающие продавать свои земли — у них там что-то вроде сплочённого соседского сообщества и они загибают такую цену, что мне проще купить крупный участок в более благоприятном квартале, чем соглашаться на такое.
«Ничего, не мытьём, так катаньем», — подумал я. — «Впрочем, работы на уже имеющейся площади предстоит дохуя — возможно, передумают, со временем, а мне будет чем заняться».
Капитальные гранитные стены пятиметровой высоты и двухметровой ширины будут построены в течение полугода — от современной артиллерии они вряд ли помогут, но они и не для этого. Это символ — это Кремль.
«Будут деньги — куплю нам разрешение на высоту», — подумал я. — «Нужна будет башня с курантами, чтобы с колоколами. Я даже найму специальных людей, чтобы ровно в полночь будили половину квартала колокольным звоном — а нехуй расслабляться, ха-ха-ха! Ну и башню надо обязательно увенчать красной звездой, чтобы всё, как в настоящем Кремле!»
— Ещё кое-что, мастер Вэй, — произнёс Зонг. — Кланы Хэянь и Чжуйгуан разослали своих людей по всему городу и спрашивают людей о Вите Маджонге. Судя по вопросам, они не до конца уверены, что Вэй Та Ли и Витя Маджонг — это один и тот же человек. Они хотят убедиться в этом, чтобы знать, что ты — это ты и тебя нужно убирать. Скоро они в этом убедятся, поэтому жди гостей.
— Жду с нетерпением, — усмехнулся я.
— Ну и также тебе нужно знать о том, что в город стягиваются разного рода наёмники, — продолжил мой пиарщик. — Среди них есть как опытные наёмные убийцы, так и могущественные практики, зарабатывающие на жизнь убийствами. И, по слухам, в Юнцзин идёт какой-то очень-очень сильный практик закалки тела, промышляющий тем же, чем и предыдущие люди.
— А вот это очень интересно, — произнёс я задумчиво. — Ничего, разберёмся.
— Что мне делать? — спросил Зонг.
— Да ничего, — пожал я плечами. — То есть, то же, что и обычно. Ничего не изменилось.
— А если меня грохнут за связь с тобой? — спросил он.
— Переезжай в Кремль, — предложил я ему. — Все дела веди отсюда — твоё личное присутствие при решении большей части задач не требуется.
— А мне можно? — спросил Зонг.
— Я даю тебе разрешение, — кивнул я.
— С сестрой? — уточнил Зонг.
— С сестрой, — вздохнул я. — В гостевом доме есть незанятые комнаты — обратись к Яню. Она поможет освоиться.
— Тогда я сегодня же переезжаю! — воскликнул обрадованный Зонг и развернулся к выходу.
Вероятно, он уже давно переживает, что его могут прихлопнуть просто попутно, за связи с Кремлём.
«Наёмников нанять для охраны?» — спросил я себя. — «Нет, хуёвая идея. Как им можно доверять? Да никак».
— Ах, чуть не забыл! — вернулся Зонг. — За голову Вити Маджонга назначена баснословная награда — сорок золотых лянов.
— А чего так дорого? — удивился я.
Сорок золотых лянов — это пиздец. Большая часть жителей города захочет убить меня, а меньшая часть обязательно попробует.
— Ты же председатель квартального совета, мастер Вэй, — улыбнулся Зонг. — Когда император узнает, что одобренного им кандидата убили, он потребует мести. Если у кого-то получится убить тебя, ему придётся залечь в самом глубоком месте, на месяцы. Но лучше, конечно, бежать из города сразу же, как можно дальше. Искать убийцу будет вся городская стража и императорские егеря.
Мою кандидатуру, формально, подтвердили в императорской администрации — это лишь ритуал, будто я являюсь ставленником императора. Скорее всего, император обо мне никогда не слышал, но моё убийство будет попранием его решения, а за такое кто-то обязательно должен ответить головой…
— А, ну, тогда это обретает смысл, — вздохнул я.
В примерном пересчёте на доллары США, это 120 000 — может ли кто-то рискнуть грохнуть за такие деньги мэра округа? Легко, блядь.
Значит, нужно готовиться к ночным нападениям.
— Ладно, беги за своими вещами и сестрой, — сказал я Зонгу. — Не затягивай — если слухи о награде за мою голову уже расползлись по городу, то это значит, что кто надо, тот знает о ней минимум несколько дней.
Не понимают, дурачки, с кем связались.
Зонг умчался, а я заметил появившуюся в окне второго этажа Сару. Она сделала подзывающий жест.
Захожу в Кремль и замечаю, как Яню подсматривает из-за занавески за Маркусом, продолжающим жарить стейки. Они ебутся, как кролики, каждую ночь, то в гостевой комнате, то на третьем этаже, у Маркуса, но Яню продолжает шифроваться, потому что ей стыдно, хотя все и всё давно уже знают.
В этой ситуации мне больше всего жаль Ю Чао — его комната рядом и он слышит все эти вопли каждую ночь…
А ему очень важно качественно отдыхать — он вспомогательный специалист в цехе по варке лосьона против морщин, а также главный специалист в цехе по варке целебного эликсира из женьшеня.
Вообще, у нас есть план на перспективу — он может стать главным специалистом по фармацевтике, потому что у Сары и без неё дел хватает.
По зарплате мы его не обижаем, он получает по девять золотых лянов в месяц, потому что не зря он считался лучшим варщиком ланфена — он профессиональный алхимик и стоит каждой монеты.