— А, да, — улыбнулся я. — Просто я не до конца понимаю, как это всё работает.
— Всему своё время, — кивнул Маркус. — Ладно, давай за работу — чертёж вон там, а материалы — там.
*924-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, здание совета квартала*
Цензор Линь Цзияо слушал меня внимательно, а его помощники тщательно протоколировали все мои слова. А я пел соловьём!
— … канализация, хвала Небу и Императору, восстановлена полностью — в настоящий момент идут плановые работы по подключению общин к общей сети, — продолжал я. — Если на то будет ваша воля, господин цензор, завтра мы сходим на объекты — вы сможете убедиться во всём лично.
Самое приятное в этой ситуации то, что я не даю фальсифицированный отчёт, а говорю чистейшую правду — канализация работает без сбоев и к ней, действительно, подключаются всё новые и новые общины.
Удовольствие это недешёвое, всё-таки, это предполагает строительство новых секций канализаций, но зато в квартале, постепенно, уменьшается вонь. Говно жителей утекает куда-то в неизвестность, через соседние кварталы, поэтому, наконец-то, на улице можно учуять ещё какие-то запахи, помимо дерьма, мочи и тухляка.
— Не стоит, председатель Вэй, — взмахнул веером цензор Линь.
Вообще, его визит — это прямое следствие моей бурной активности. Какой-то гнусный пидарас накатал на меня жалобу, или, возможно, это была целая организованная группа пидарасов — в жалобе написано, что в квартале стало слишком подозрительно заебись, надо проверить и перепроверить, особое внимание уделив этому очень подозрительному байгую.
Но наиболее пристальное внимание рекомендовалось уделить тому факту, что этот очень подозрительный байгуй не менее подозрительно богат и, какого-то хуя, вкладывает в квартал свои деньги.
И нагрянула в наш квартал целая банда инспекторов. Цензор Линь Цзияо от Юшитай, то есть, Имперского Цензората, цензор Кун Пэйфу, от Министерства чинов, то есть, Либу, а также цензор Яо Янь, от Министерства налогов и ресурсов, то есть Хубу.
У каждого из этих цензоров есть свои вопросы.
Цензор Яо Янь приехал за уточнением ситуации с налогами — у нас резко возросли доходы, которые нужно обязательно актуализировать, чтобы точно собирать причитающееся императору. Он, со своими заместителями, торчит в архиве совета и изучает ситуацию с доходами и расходами.
До моего появления распилы старательно прикрывались документацией, поэтому многочисленные проверки ничего не давали, а я ничего не скрываю и не прячу, поэтому скоро будут раскрыты старые схемы, к которым я не имею никакого отношения. Но, возможно, к этим распилам имеют отношение те люди, которые написали на меня донос.
Цензор Кун Пэйфу приехал по вопросам HR — в доносе также указано, что я, якобы незаконно, смещал членов совета и отправлял их на рудники, естественно, чтобы поставить на их места своих людей. Обвинение жёсткое, только вот оно не подтверждается ни одним моим действием — места вакантны, а я жду выборов. Цензор Кун, со своими заместителями, торчит в отделе кадров совета и изучает судебные приговоры и протоколы заседаний.
А вот цензор Линь Цзияо пришёл по мою душу — Юшитай следит за моральным и политическим состоянием имперских чиновников, к которым отношусь и я, поэтому он просто не мог не отреагировать на эту кляузу. В доносе было указано, что я незаконно обогащаюсь, возможно, за счёт коррупции, поэтому обязательно надо проверить.
— Тогда перейдём к школам, — продолжил я. — Мною, за личный счёт, было построено здание школы — предполагается бесплатное обучение детей квартала.
— Для чего вам это, председатель Вэй? — спросил цензор Линь.
— Я глубоко обеспокоен сложившейся ситуацией — дети праздно шатаются по улицам, пока их родители на работе, — начал я объяснять. — Я наблюдал за происходящим годами — меня подобное решительно не устраивает! И тогда мною был разработан план: а что если учредить школу, где эти дети будут учиться по 4–5 лет, а затем, по завершении образования, отправятся работать? Так мы получим множество счетоводов, приказчиков и прочих полезных специалистов! И, при этом, дети не будут праздно шастать по улицам, воровать и грабить людей, а получат знания, которые будут применяться во благо императора и династии!
— Необычно, но рационально, — задумчиво произнёс цензор. — А что вы можете сказать о своих доходах?
— У меня есть честное дело, — ответил я без раздумий.
— Что за дело? — спросил цензор.
— Торговля лосьонами против морщин, — ответил я. — В ходе путешествий по Поднебесной, я узнал старинный рецепт лосьона и решил, что в столице он будет пользоваться особым спросом — ведь женщины Юнцзина тщательно берегут свою красоту и молодость, коими славятся на всю Поднебесную.
На самом деле, столичные женщины, откровенно говоря, средненькие. В восточных провинциях женщины покрасивее.
— Ах, да, я наслышан, — улыбнулся цензор Линь. — Ваш лосьон ценится при императорском дворе и пользуется спросом не только среди женщин, но и среди мужчин.
«Пидарасы, сэр», — подумал я.
— Мы можем проверить ваше дело? — спросил цензор.
— Если будет соответствующее разрешение от министерства налогов и ресурсов, — улыбнулся я.
Если речь идёт о простом смертном, делающим бизнес, то никаких разрешений не нужно — просто заходи и проверяй, но я же тут не какой-то хер с горы, а целый председатель, поэтому ко мне нельзя просто так брать и заходить с целью проверки…
— Оно будет, — пообещал мне цензор.
— Тогда вы сможете посмотреть, как я веду свои дела, — кивнул я.
— Председатель Вэй, — начал цензор Линь. — А что вы знаете о некоем Вите Маджонге?
— Насколько мне известно, в квартале ходят слухи об этом криминальном авторитете, — произнёс я. — Согласно тем же слухам, он жестоко расправился с кланами Лунчжи и Цзиншоу. Но, опять же, это только слухи.
— Раз зашла речь о слухах… — усмехнулся цензор. — Я полагаю, вам известно, что вас связывают с криминальной деятельностью Вити Маджонга.
— Эти слухи… — покачал я головой.
Половина города абсолютно уверена, что это точно я. Но никто не смеет сказать это в лицо или во всеуслышание — всё-таки, у Вити Маджонга сложилась специфическая репутация.
— Хотите сказать, что они лишены почвы? — поинтересовался Линь.
— Скажем так, — произнёс я. — Я не имею понятия, кому вообще пришло в голову связывать меня и этого гнусного преступника. То, что я байгуй — это не доказательство. Байгуев полно — я даже слышал, что в Иностранном квартале ловили одного байгуя, подозрительно похожего на Витю Маджонга.
— Мне понятна ваша точка зрения, — улыбнулся цензор.
Всё он, сука, понимает…
— Что ж, тогда на этом всё, — произнёс Линь. — В течение трёх дней вы должны сдать экзамен на соответствие должности и больше к вам не будет никаких вопросов со стороны ведомства Юшитай.
«Попизди мне, ага…» — подумал я. — «Те типы, пасущие Кремль, точно никуда не уйдут и будут приглядывать за мной».
Экзамен для председателей кварталов — это новшество, появившееся пару дней назад. Император посчитал, что это какая-то хуйня — председатели, потенциально неспособные сдать государственный экзамен. И он решил, что надо расширить местный аналог ЕГЭ и на председателей, а то хули они…
Я понятия не имею, чего ожидать от экзамена, какие вопросы там будут и в каком он будет проходить формате.
Зато будет бонус — если успешно сдам экзамен, стану чиновником высшего пятого ранга[52]. И это пиздец, потому что приближает мой формальный статус к провинциальному вану.
До конца неясно, как к этому относиться, потому что любой провинциальный ван, исходя из фактического положения на местах, на хую провертит мой официальный статус, поэтому это лишь приятная приписка, что я тут какой-то дохуя весомый дяденька, в креслице сижу.
Но и ответственности прибавляется — выборная вольница прекращается, теперь председатели становятся полноценными чиновниками в императорской системе, а это просто предполагает, что будут стараться назначать председателей сверху, ведь чинуши не могут иначе.
А это верная смерть для той едва-едва не догнившей демократии, поэтому императорскую реформу нельзя считать положительной. Хотя ни один председатель не пожалуется, потому что жалование вырастет существенно, социальные привилегии увеличатся, ну и как бы, пятый ранг — это тебе не хухры-мухры.
Я тоже жаловаться не буду — за жалобу на императорское решение по головке не погладят. Скорее, наоборот — укоротят.
— Приложу все усилия, чтобы с достоинством сдать экзамен, — пообещал я.
— Не сомневаюсь, председатель Вэй, — улыбнулся цензор.
— Также хотел бы извиниться — я не смогу посетить вечернее застолье в винной башне, — вздохнул я. — Мой личный лекарь запрещает даже дышать запахом алкоголя — состояние здоровья… Сами понимаете…
Пришлось отстегнуть сто двадцать золотых лянов, чтобы арендовать винную башню «Розовый бонсай» на трое суток и арендовать отделение «певиц» и «поэтесс», ну и покрыть все сопутствующие расходы. Цензоры будут страшно бухать и изо всех сил «слушать» всех этих «певиц» и «поэтесс» — тут так принято.
Я в этом блядстве участвовать не хочу, поэтому отправил узкоспециализированных профессионалов из своей команды — инспектор Се и судья Си покажут мастер-класс по буханию алкашки и «слушанью» пения «певиц» и стихов «поэтесс».
У меня завтра встреча с наёмниками, найденными Архивариусом, а затем надо сходить на объект. Сейчас строятся цистерны для хранения чистой воды — есть какие-то проблемы у бригады. И всё надо решать-решать-решать…
— Да, понимаю, — кивнул цензор Линь. — Ничего страшного.
— Там будут инспектор Се и судья Си, — сказал я. — Приятного отдыха.
Глава двадцать четвертаяМайк Индия Сиэра Сиэра Индия Янки
*924-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, винная башня «Чаша Облачного Сердца»*