— Вот знак, — указал Маркус. — Базар в пятидесяти метрах.
— Т-с-с-с… — приложил я палец к дыхательному отверстию в шлеме. — Слушай…
С запада, от базара, доносятся вопли отчаяния и боли, а это верный признак того, что порочники там и их дохуя.
— Кажется, их там много, бро, — произнёс Маркус. — Будем юзать наших малышек?
— Естественно! — улыбнулся я. — Доставай!
— Я ща… — Маркус открыл подсумок и вытащил из него четыре шарообразные бомбы.
Конструкция примитивная — чугунный корпус, внутри порох, а из отверстия торчит фитиль. Но фитиль не простой — это трубка, горящая внутри, поэтому случайное задувание пламени практически исключено.
Вешаю Д-11 на спину и вооружаюсь двумя бомбами, заранее прижав запальные трубки большими пальцами.
Бежим к базару, и нам открывается типичная картина бурной жизнедеятельности порочников, но в куда большем масштабе, чем на площади Чжэнгфу.
— Жги! — скомандовал я и применил практику «Огненный палец».
От моих больших пальцев к запальным трубкам было подано пламя, пропитанная порохом древесина взялась, началось горение замедлителя и я бросил бомбы в наиболее крупные скопления врагов.
Да, истязаемые порочниками гражданские тоже пострадают или умрут, но тут вариантов-то и не особо много — нужно внести хаос и дезориентацию, а затем рубить сучар быстро и жёстко.
«Мы здесь добро, блядь, и мы решаем, какие потери приемлемы, а какие нет!» — подумал я, наблюдая за полётом бомб.
Расчёт оказался верен и бомбы взорвались в воздухе, прямо над головами порочников.
Положило по пять-шесть мразей с каждой бомбы, что не очень много.
«Но это честная работа», — подумал я, перехватывая Д-11.
— Юрген⁈ — поражённо воскликнул Маркус.
— Чего⁈ — не понял я, а затем увидел нашего однокашника.
Юргена, как видно, изрядно поебала жизнь: кожа в ужасных язвах, на голове длинные и широкие проплешины, глаза покрыты гноем, а сам он, с азартом, ебёт толстого мужика, уже переставшего пытаться сопротивляться.
— Ах ты, пидарас! — проревел Маркус и выстрелил в Юргена из Биг Гана.
Но Юрген доказал, что до сих пор юся — он сразу понял, что будет, поэтому перехватил тело толстого мужика, закрылся им от картечи, а затем подал мощный поток ветра в сторону Маркуса.
Картечь превратила толстого мужика в кровавый фарш, но Юрген, судя по прыти, с которой он побежал подальше от нас, пострадал не сильно. Если вообще пострадал…
— Виталик, достань его! — крикнул Маркус. — Эта шлюха не должна уйти!
Видимо, между ними был давний конфликт, о котором он решил не говорить. Или как ещё объяснить такую реакцию? Или он возмутился тем, что Юрген ебёт мужика? Или что?
Юрген — «воздушник», то есть, обучался с упором на стихию Воздуха. Всерьёз биться против юся — это новый для меня опыт.
Спарринги, совместные тренировки — этого было дохуя, даже слишком дохуя, но вот бой насмерть…
В темпе вальса вспоминаю, как «физик» должен сражаться против «воздушника».
Тупо пытаться догнать его — это путь в никуда. Устанешь, не догонишь, а он лишь посмеётся.
Тактика боя против «воздушника» заключается в работе головой. Нужно предугадывать его действия, сводя всё к «зажиманию у канатов», если говорить на языке бокса.
Все «стихоплёты» очень любят находиться на дистанции, потому что у них есть острая аллергия на втыкающийся в их тело металл. Но «воздушники» и «водники» — эти просто вынуждены держаться подальше, когда речь идёт о юся-«физике».
У них нет надёжных способов удержания «физика», поэтому они могут уповать лишь на манёвренность и бегство.
Вообще, «воздушники» считаются обсосами, потому что у них специализация на воздушных чудовищах и на сухопутных чудовищах средней силы, а в противостоянии против юся — это слабейшие доходяги.
Например, если «воздушник» и тот же «душнила» имеют эквивалентную мощь Ци, то «душнила» порвёт его в 7 случаях из 10.
А если речь о поединке «физика» с «воздушником», то последнему надо лишь бежать, блядь, с поросячьим визгом, потому что шансы на победу у него 2 к 10. А если он встретился с двумя юся-«физиками», то его шансы падают до нуля — он не то что не победит, он даже не убежит.
И мы с Маркусом знаем это, знает это и Юрген, но он не убегает. Почему? Смирился с судьбой? Но он же порочник…
Началась беспорядочная пальба — остальные порочники и зомби-солдаты открыли по нам огонь, но попадали далеко не все.
Сара прекратила прикрывать тылы и вмешалась в бой, чтобы сократить количество помех. «Помехи» умирали от безжалостных ударов духов, что, в очередной раз, доказывало крутость пути «душнилы» — сидишь себе в Кремле, попиваешь пуэр, а твои духи режут врагов пачками.
«Лучшая работа в мире, блядь…» — подумал я, сбрасывая со штыка бездыханное тело порочника.
Он, явно, был бывшим солдатом какой-то провинциальной армии, но не сдох и был поднят по технологии Порочного Цикла, а самостоятельно принял предложение, от которого некоторым бывает очень тяжело отказаться…
— Маркус, двигай вбок! — выкрикнул я на русском. — Я попробую поджать его! Пусть думает, что я реально пытаюсь догнать его.
Юрген, насколько мне известно, русским языком не владеет, а вот Маркус владеет, примерно на том же уровне, на каком я владею английским, литовским, норвежским и испанским — приемлемо.
Мы, из уважения друг к другу, ну и для повышения тактической гибкости, выучили языки соратников ещё в Храме, правда, на базовом разговорном уровне. Да и была у меня корыстная мыслишка, что по возвращении домой это даст кое-какие преимущества и расширит возможности…
— Понял тебя!!! — ответил Маркус на русском.
— Русский⁈ А-ха-ха!!! — рассмеялся Юрген. — Маркус, ты выучил русский? Ха-ха-ха-ха!!!
Повеяло от его слов чем-то таким, специфическим, из конкретного периода истории Германии…
Ауф дер хайде блют айн кляйнес блюмелайн! Тум-тум-тум! Унд дас хайсст: Эрика!
— Всегда чувствовал, что вы, мрази ёбаные, так и не оставили свою гнилую хуйню! — заявил я.
Юрген лишь с презрением ухмыльнулся.
— Подойди сюда, пообщаемся, ссыкло ты ебаное! — призвал я его.
Вскидываю Д-11 и стреляю.
Юрген применяет стихию Воздуха, чтобы молниеносно взмыть метров на шесть, а затем, столь же быстро, приземлиться обратно.
Здесь пулемёт нужен, чтобы достать его…
— Маркус-Маркус-Маркус! — обратился Юрген к моему чёрному бро. — Чёрная ты обезьяна, нихуя так и не поняла!
Мне стало обидно за него, что утроило моё желание достать сучонка и запытать его до смерти.
— Надо было добить тебя тогда, мазафака! — ответил Маркус. — Ну, ничего, сейчас исправим!
— Что ты там собрался исправлять, горилла безмозглая⁈ — усмехнулся Юрген. — Твоя мать уже высрала тебя из своей пизды — ничего уже не исправить!
Похоже, что он слишком увлёкся обсиранием Маркуса и почти перестал следить за мной. Ошибка страшная, блядь…
Ненавязчиво сокращаю дистанцию — теперь Маркус взял на себя роль «загонщика», а я стал «перехватчиком».
— Твой отец, наверное, бросил вас сразу же, когда увидел, что высрала его жена! — продолжил Юрген. — Впрочем, ничего необычного для ниггеров!
Двигаюсь не очень быстро, чтобы он не почувствовал опасности. По этой же причине стараюсь не смотреть на него.
— Умри, обезьяна!!! — прокричал Юрген и направил на Маркуса «Разрывающую бурю».
Это хуйня из-под коня, пригодная для борьбы против слабых чудовищ или простых людей. «Стальных врат» достаточно, чтобы эта пафосная практика ощущалась как сильный поток воздуха.
— Ты долбоёб⁈ — спросил Маркус. — Прекрати драться, как тёлка, шугар! Я пришёл на серьёзный поединок, а ты предлагаешь мне свой пидорский петтинг! Сразу было понятно, что ты ебаный бездарь и слабосилок без какого-либо потенциала — все мастера знали это! Даже Порочный Цикл тебе не помог — ты жалок, мазафака! Иди и удавись, пока мы с Витей не умерли от стыда за тебя!
— Да как ты смеешь, недочеловек⁈ — не на шутку разъярился Юрген. — Когда я сокрушу тебя, ты будешь молить о смерти! Я выебу тебя, обезьяна!
— А-а-а, так ты ещё и пидор… — неодобрительно покачал головой Маркус.
— ЗАТКНИСЬ, СУКА!!! — проревел Юрген.
Похоже, Маркус неслабо так задел его ЧСВ. Я отсюда вижу, как у бедняжки жопа горит…
Медленно извлекаю из сумы дротик. Столь же медленно замахиваюсь, а затем молниеносно метаю дротик.
Юрген, готовивший какую-то особо мощную практику, упал на колени, а затем и вовсе распластался. Дротик попал ему прямо туда, куда я целился — в основание позвоночника. Юся такое не убьёт, но обязательно обездвижит.
Маркус не прохлопал момент, подлетел и шарахнул ему по башке с ноги.
Я тоже подлетел к нему, извлёк из ножен княжий меч и двумя движениями отсёк Юргену руки.
— Мистер Смит, — обратился я к Маркусу. — Огоньку не найдётся?
— Для вас, мистер Ковалёв, сколько угодно! — оскалился тот и прижал свои руки к обрубкам.
Раздалось шипение и завоняло мясом.
Юрген заорал, но, почему-то, с очень довольной улыбкой.
— Сукины дети… — произнёс он, когда ему надоело орать.
Примечания:
1 — Голова человека и непрактичность её ношения — в среднем, голова мужчины весит 5–6 килограмм, из которых 1,5 килограмма, в среднем, занимает непосредственно череп. Носить такое постоянно, в качестве украшения — такое бывает только в кино или на фэнтезийных иллюстрациях. Но важно знать, что некоторые народы возводили отрубленные головы в культ. Например, кельты — вряд ли они таскали головы с собой, но у Г. Ю. Цезаря, в его «Записках о Галльской войне», есть сведения, что кельты крепили головы врагов к своим повозкам и хранили их в качестве ценных трофеев. У скифов и сарматов был «древний и красивый обычай» изготавливать из черепов могущественных врагов чаши для питья — кочевникам этот обычай зашёл, поэтому его можно было увидеть, а если не повезёт, даже поучаствовать в нём лично, у древних тюрков, хазар, монголов и мадьяр. В общем, нерационально таскать на себе головы и черепа — тупо тяжело.