— Вас сюда зачем послали⁈ — спросил я, а затем перевёл взгляд на толпу. — На улице собираться не более трёх человек! Общаться запрещено! Массовые мероприятия запрещены! Вы распространяете заразу, мрази! Вы что творите тут⁈
— У него больше нет Небесного Мандата!!! — заявил демагог. — Он утратил его сразу же, как начался смертный мор!!! Мы не будем тебя слушать, байгуй!!!
— А, теперь уже «мы»⁈ — усмехнулся я. — Я тебя не знаю, чмошник! Кто дал тебе право открывать тут рот и собирать людей⁈
— А тебе какое дело, поганый байгуй⁈ — спросил демагог. — Меня выбрал народ, а тебя⁈
— Ты сейчас охуеешь!!! — заулыбался я. — Я честно выиграл на выборах и представляю интересы народа! Жители квартала — хватит слушать этого пустобрёха! Я сделал для наших кварталов в тысячу раз больше, чем наговорил этот мутный тип! Я остановил мор у границ наших кварталов! А эта мразь только рот открывает и несёт тлетворную пургу! Расходитесь по домам — находиться на улице опасно…
И тут я увидел в толпе облачко зеленоватого газа…
«Ёб твою мать…» — подумал я.
Среди толпы начали взрываться заражённые — зараза окутывала людей, которые вдыхали её и, тем самым, подписывали себе смертный приговор.
Люди запаниковали, раздались испуганные вздохи и некоторые уже собрались бежать подальше отсюда.
— Всем оставаться на своих местах!!! — рявкнул я и вытащил из ножен княжий меч.
Толпа отшатнулась от меня.
— Эй, вы! — обратился я к стражникам. — Вы уже мертвы! Послужите этому городу — начинайте убивать! Приготовить штыки!
Их всех коснулось расползающееся по площади облако заразного газа — они, действительно, уже покойники.
Делаю шаг в сторону толпы.
— Нет… — поднял руки честный гражданин, пришедший послушать демагога.
— Мне жаль, — сказал я и нанёс рубящий удар.
Толпа завизжала.
— Стража!!! — крикнул я, срубая голову женщине в хлопковом платке. — Если не начнёте убивать, пожалеете, что родились на свет!!! Исполнять!!!
Кровь обагрила мои руки и моё тело — я убивал заражённых гражданских без ложного милосердия. Либо я убью их всех здесь, либо они умрут потом, но заберут с собой свои семьи и своих соседей.
«Куда всё катится, а?» — спросил я себя, применяя «Огненный плевок», чтобы поразить убегающего гражданина.
Использую «Шипастые путы» из стихии Металла, чтобы обездвиживать и ранить людей массово, а затем методично вырезаю всех, до кого могу дотянуться.
Стражники присоединяются и начинают закалывать гражданских штыками.
К мясному рынку прибыло подкрепление.
— Не приближаться!!! — крикнул я. — Не выпускать никого с площади!!! Убить всех — они заражены!!!
Это будет очень деморализующее событие — всех прибывших стражников нужно будет посадить под карантин…
Город не простит мне сегодняшний день.
«Да и похуй, блядь!» — подумал я с ожесточением, без колебаний рассекая мальчика лет двенадцати. — «Я здесь не ради признания! Я за род людской!!!»
*1089-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и военного коменданта Вэй Та Ли *
Сижу за столом, скрипящий от чистоты — пришлось драить себя металлической щёткой, чтобы точно смыть кровь. А затем я принял ванну с концентрированным щёлоком, который очень эффективно убивает почти любые бактерии.
— Снова начал пить? — зашла в столовую Сара.
— Ещё нет, — покачал я головой. — Думаю.
Передо мной стоит бутыль с «Основой», единственным средством, способным вызвать алкогольное опьянение у юся-«физика».
— Лучше не начинай, — попросила Сара. — Это не поможет, а только навредит.
Да, я, как профессиональный алкаш, при первой же трудности побежал к «единственному утешению» — алкоголю. Всегда у меня так. Алкоголь из меня вывести можно, но алкаш останется…
— Ты права, — сказал я и бросил бутылку в горящий камин.
Она разбилась вдребезги и вызвала яркую вспышку.
— Как ты? — спросила Сара.
— Очень хуёво, — ответил я. — Я убил кучу невинных людей.
Это до сих пор ебёт меня — после стольких убийств. Почему?
— Ты должен был, — произнесла Сара. — У тебя не было другого выбора. Они бы разнесли заразу по всему кварталу…
— Зараза уже здесь! — стукнул я по столу. — Но я не видел! Как-то же эти люди попали на площадь!
— Это была диверсия, — покачала головой Сара. — Ты сделал всё правильно — это были фрики, воспользовавшиеся канализацией, чтобы проникнуть в квартал и создать вспышку мора. Ты спас квартал, Витя…
— Точно, блядь! — выкрикнул я. — Нужно выставить охрану на канализации!
Какой же долбоебизм! Как я мог это упустить⁈
— Маркус уже занимается — не переживай, — улыбнулась Сара. — Чайку?
— Какую чайку? — нахмурился я.
— Зелёный чай будешь? — спросила она.
Терпеть его не могу.
— М-м-м… — поморщился я. — А, давай!
— Не переживай, Витя, — сказала она. — Твоей вины в произошедшем нет — ты принял единственное верное решение. Не кори себя. Ты был прав.
Примечания:
1 — Хайли лайкли — от англ. highly likely — переводится как «с высокой вероятностью». Применяется это выражение, как правило, в том случае, если доказательств утверждению нет, но его надо озвучить, желательно, не прослыв при этом записным пиздоболом. Это типичный пример языковой неопределённости, очень часто, пожалуй, слишком часто, применяемый как манипулятивный приём. Это манипуляция через псевдодоказательное утверждение, то есть, подмена доказательства вероятностью. В русском языке есть пример — «есть основания полагать», но это слишком топорный приём, так как сразу напрашиваются вопросы: Какие основания? Где они есть? Как на их основании можно полагать? Хайли лайкли, в этом отношении, гораздо тоньше — вопросов к нему можно подобрать меньше, а ещё это создаёт «экспертность», типа, за этими данными стоят какие-то серьёзные люди и всё очень серьёзно. Ну и потом, когда придёт время собирать камни, можно на голубом глазу спиздеть: «А я-то чё? Я приблизительно высчитал примерную вероятность на основании анализа данных тысяч и тысяч экспертных экспертов, и лишь озвучил её! Я не я и жопа не моя!»
2 — Демагог — др.-греч. Δημαγωγός — «вождь народа» — в данном случае это не пиздобол пустобрехливый, как принято у нас, а именно заводила, разводящий демагогию, то есть, приятные и простые объяснения явлений и вещей, с какими-то собственными целями. В классических афинских демократиях демагогами называли ораторов и политиков, которые не занимали официальных должностей, но влияли на политику через народное собрание. Короче, нечто, что отдалённо напоминает инфлюэнсеров — они высирают своё охуенно важное мнение, а их подписчики с умным видом кивают, типа, «да, в этом что-то есть», «дело говорит» и т.д. Правда, в афинских демократиях это могло влиять на результаты голосования (там продолжительное время были прямые демократии), а не было просто пердежом в воду, как сейчас. Изначально слово «демагог» не несло негативной коннотации, но ближе к IV век до н.э., то есть, в позднюю классическую эпоху, слово начало ассоциироваться с чем-то плохим, потому что прямая демократия переживала упадок, а мыслители видели, что это всё демагоги поднасрали — использовали толпу в своих интересах и продвигали свои личные идеи, что вело к автократии, из-за дискредитации демократических институтов.
Глава четвертаяВы все еще кипятите? Тогда мы идем к вам!
*1089-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Фэнши, здание квартального совета, оперативный штаб 1-й дивизии морской пехоты Юнцзина*
— Вот с этого направления, думаю, они и попрут, — сказал я, начертив линию с юга. — Больше причин собирать столько сил на юге я не вижу.
— Но с хрена ли? — задал резонный вопрос Маркус. — Почему именно юг?
— Я думаю, они наслышаны о том дебиле, Гуй Дуне, — улыбнулся я. — Он полностью провалил сбор и подготовку ополчения, оборонительные линии у него построены хреново, что видно невооружённым глазом, даже издалека. Достойного сопротивления эти жалкие крохи, на бумаге называемые ополчением, оказать не смогут, поэтому это даже логично, что они ударят именно с юга.
Остальные направления содержатся в относительном порядке — кое-где военные коменданты справились и наладили что-то похожее на оборону, а где-то местность изначально неудобная для штурма, так как там есть старые крепости.
Да, в городе есть почти десяток крепостей, из которых только три содержатся в образцовом порядке, а остальные представляли собой нечто заброшенное. Но даже заброшенные крепости — это всё ещё крепости.
Как мне сказал Яньсун, это бывшие уездные столицы, поглощённые разрастающимся Юнцзином — там заседали хоу, правившие небольшими наделами вокруг столицы. Их изначальное предназначение было в защите Юнцзина в случае мятежей, но потом город разросся настолько, что эти крепости утратили своё значение практически полностью. Смысл сохранился только в трёх из них — они стоят, как раз, вокруг имперского квартала, формируя этакий внешний треугольник.
На юге тоже были крепости, две штуки, но их срыли лет пятьсот назад, а материалы были пущены на строительство жилья, храмов и прочих более полезных сооружений.
Ну и совпало, что южная военная комендатура досталась клиническому долбоёбу и трусу, который, когда враг начал концентрацию сил на юге, съебался в неизвестном направлении, не забыв прихватить комендантскую казну.
— Нам нужно лишь дождаться, когда противник возьмёт юг, — произнёс я. — А затем встречать его на наших укреплениях.
Так далеко фрики ещё не заходили — они не очень хорошо представляют себе, что именно мы тут построили. Нет, я даже не сомневаюсь, что разведчики фриков, перемещающиеся по канализации, видели какие-то фрагменты нашей обороны, но общую картину они увидеть не могли. А это ведь самое главное — наша с Маркусом система обороны работает именно в масштабе.