Падение цены на чи ткани обусловлена политическими причинами — вроде как и «чистая альтруистическая услуга народу», но и существенно расширяет сегмент покупателей. Покупать ткань по 3 цяня за чи — это пиздец какая роскошь, а тут 1,5 — вдвое дешевле и, вроде как, даже выгодно, ведь речь идёт о хлопковой ткани.
Маркус планирует утроить производство, чтобы лутать, просто на ровном месте, 1200–1300 золотых лянов в сутки. Рынок сожрёт всё и будет ощущать лёгкий голод, потому что мы, после небольшого исследования, установили истинный объём потребности — только на кварталы Ядра нужно около 20–25 километров ткани в сутки.
Ещё нескоро мы займёмся военными заказами — да и где теперь армия?
У нас монополия на хлопок, потому что местные производители вымерли нахуй, в точном соответствии с рыночными законами, монополия на армию тоже у нас — 1-я дивизия морской пехоты Юнцзина прекратила своё существования и превратилась в полноценный Корпус морской пехоты Юнцзина.
Форма и экипировка — это и так на нас, сами производим и снабжаем. Оружие и боеприпасы же поступают со складов, перевезённых из опустевших кварталов, а также производятся на частных предприятиях, по моему заказу.
Император и его хуесосы могут лишь смотреть на это, как правительствующие куколды. А что поделать? Испугались, блядь, доверили ответственную работу разбирающемуся дяде — и чего ждали? Что я просто сложу полномочия и уйду?
«Наивные чукотские парни…» — подумал я с неодобрением.
— Накоплено сто пятьдесят километров ткани, — ответил Хо Бин. — Ежесуточно мы отправляем на склады по два километра, в соответствии с приказом мастера Чжи.
— Замечательно, — кивнул я. — Соберите двадцать километров ткани и отправьте в логистический центр.
Мы отправим этот груз в провинцию Юулинь, к вану Касперу Дзержинскому.
В отличие от охуевшего Джованни, который возомнил о себе всякое, Каспер проявил адекватность и с готовностью согласился торговать.
В обмен на двадцать километров хлопковой ткани, он поставит нам скот — коров, овец и коз. Одна корова стоит, в зависимости от состояния, где-то 8–11 серебряных лянов, коза — 8–12 цянов, а овца — 1–1,2 серебряных ляна. Тяговые волы стоят дороже — 12–13 серебряных лянов — их-то мы и берём, в основном.
Двадцать километров хлопковой ткани стоят 901 золотой лян, если по рынку, поэтому скота получается порядочно, но слишком мало, чтобы удовлетворить потребности сельского хозяйства.
Нужно договариваться с остальными ванами, но у кого-то в провинции творится пиздорезка, кто-то кайфует и не желает поднимать резко потяжелевшую жопу, а кто-то просто слишком охуел.
Джованни меня, блядь, просто бесит — такая мразь, что хочется поехать к нему и разбить его наглое и высокомерное ебало, отняв при этом золотую пайцзу…
«Не заинтересован иметь дел со служилой чернью», — припомнил я формулировку из ответа Джованни. — «Охуевший баран, блядь».
— Слушаюсь, дафу Вэй, — поклонился шестой зам Маркуса.
— И начинайте упаковку ещё двадцати километров — возможно, сделка с ню-ван Кааи завершится успехом, — распорядился я.
Ванам брать хлопковую ткань выгодно — это у нас 1,5 цяня за чи, а они могут назначить у себя почти любую цену. Маржа с такого бизнеса легко может достигнуть двукратного, а то и троекратного окупа. Но выёбываются…
«Наверное, просто не понимают, как работает бизнес, и не видят выгоды», — подумал я. — «Джованни, долбоёб, так и так, будет покупать хлопковую ткань для своей провинции, но уже у купцов, по 3–4 цяня за чи — сам себе злой Буратино».
— Как происходит внедрение отчётных форм? — спросила Гизлан. — Документы у тебя с собой?
— Да, госпожа Ги, — поклонился Хо Бин. — Возьмите…
Он передал ей свиток, перевязанный белой нитью.
Гизлан распечатала его и начала изучать содержимое.
— Тут подпись не поставлена — как можно быть уверенным, что эти данные передал именно мастер Тан? — спросила она у Бина.
— Устраним, госпожа Ги, — вновь поклонился зам Маркуса.
— Внимательно прочитай инструкцию и сверь отчёт на соответствие, — потребовала марокканка. — Это не шутки — за иные ошибки потом нередко летят невинные головы.
— Уверяю вас, виновники будут наказаны! — заверил её Бин.
— Мне не виновных нужно наказывать, — покачала головой Гизлан. — Мне нужно, чтобы вы перестали допускать ошибки в отчётных формах!
— Ты запомнил эти мудрые и бесценные слова? — спросил я.
— Да, дафу Вэй, — ответил зам Маркуса.
— Тогда иди и твори добро, — с улыбкой отпустил я его.
*1311-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли *
— А чего она лезет к моим пацанам? — спросил недовольный Маркус, полирующий кирасу специальной тканью. — Дел других нет?
— Она внедряет новую систему отчётности, — ответил я. — И пусть внедряет — она точно шарит в этом. Яньсюн, например, просто в восторге от красоты конструкции — ссыт кипятком и славит её при каждом удобном случае.
— Мы и так нормально работали, — покачал головой Маркус. — И ничего, чего-то, не наебнулось, ниггер. Всё цвело и пахло — без отчётной хуйни!
— Да пусть работает, — махнул я рукой. — Ты же не собираешься всё время всё лично контролировать? Хочется же, чтобы всё как-то само еблось, ведь так?
— Ну, да, — согласился Маркус. — Нет, можно себя заставить, приложить волю и тащить это всё годами, но…
— Нахуя, да? — заулыбался я. — Вот Гизлан шарит — она хочет сделать нашу бюрократию прозрачной, чтобы неполадки и злоупотребления выявлялись не после инспекции, а по косвенным данным. Ну и пиздюли лично выдавать устанешь — пусть работают другие.
— Короче, хуй с ним, — сказал Маркус. — Делайте, что хотите.
— Говоришь как мой отец, — усмехнулся я. — Но я чего пришёл? Давай протестируем меня — мышцы уже очень близки к «Сапфировым вратам».
— Выходи на улицу, — кивнул Маркус. — Я приготовлю стволы.
Выхожу из мастерской, на ходу снимая с себя рубашку из теневого шёлка.
Рубашка эта имеет лазурный цвет, а также рисунок в виде тёмно-синих пальмовых листьев — почти как у Томми Версетти из GTA Vice City.
— Готов? — вышел Маркус, несущий в руках охапку из ружей разного калибра.
— Давай, ебашь! — развёл я руки в стороны.
Маркус зарядил ружьё калибра 10 миллиметров и выстрелил мне в живот. Я ощутил лишь не особо сильный толчок. Смятая пуля упала на траву.
— Ожидаемо, — сказал я. — Давай сразу на 15 миллиметров, бро!
— Окей, — кивнул Маркус и выбрал из кучи ружьё нужного калибра.
Чиркнул ударно-кремнёвый замок и мне в живот ощутимо стукнула тяжёленькая пуля. Пробития нет, но есть отпечаток в виде кольца слегка посиневшей от удара кожи.
Поднимаю упавшую пулю и внимательно рассматриваю её. Когда шарообразная пуля врезается в преграду, она начинает сплющиваться и втягивает в себя кусочки плоти, кости и одежды, поэтому при разрезании извлечённой из тела пули можно обнаружить что-то инородное.
— Давай сразу двадцатку! — сказал я. — Что-то вообще хуйня какая-то!
— Я сейчас! — вооружился Маркус ружьём калибра 20 миллиметров.
Шипение и выстрел.
— Ох, а вот это уже больновато… — произнёс я.
Пуля попала в область над пупком и вызвала очень неприятные ощущения, но пробить мою кожу не смогла. Впрочем, я бы не хотел повторять что-то подобное.
— Это круто, хоуми! — воскликнул Маркус. — Памп даёт результаты! А пулю Несслера будем испытывать?
— Рановато, — покачал я головой. — Я думаю, она пробьёт меня.
— Ну, окей, — кивнул Маркус. — Может, зря мы их внедрили?
— Да похуй, — сказал я. — У нас же есть бронька! Давай и её испытаем!
— Гоу, бро, — улыбнулся Маркус. — Ты облачайся, а я ружья перезаряжу!
Бегу на склад и начинаю экипировку латной брони «Блади Айрон Мэн Марк I» — это разработка Маркуса, полностью изготовленная из закалённой кровавой стали, полученной из животных.
Толщина кирасы, в самом центре, достигает двадцати пяти миллиметров, а шлем вообще имеет лицевую маску толщиной в тридцать миллиметров.
Суммарно эта броня весит 185 килограмм и защищает от любой хуйни, кроме суицидальной депрессии. Тяжесть, в нашем случае, это даже плюс, потому что юся в такой броне будет очень тяжело кинуть через бедро или повалить.
А ещё Маркус предусмотрел на ней шипы на наплечниках, как у Бэтмена. Только вот они не полупидорское средство самообороны, которое, каким-то образом, никого не ранит, а орудие массового убийства, способное распороть человека на лоскуты в одно движение.
Быстрыми и точными движениями надеваю на себя элементы лат и стягиваю их хитрой системой ремней.
Тяжесть ощущается сразу же — кираса давит на грудь, а шлем создаёт давление на шею.
Внутренняя сторона брони оббита шестью слоями теневого шёлка, который не только защищает металл от разрушающего воздействия Ци, но и представляет собой амортизирующую подкладку.
«Надо пампиться в чём-то подобном», — подумал я. — «Это же перманентная нагрузка — можно весь день в таком ходить и, пассивно, заниматься!»
— Ты готов, бро⁈ — спросил Маркус. — А то я уже готов!
Выхожу на улицу.
— Ха-ха, сияешь, как королева бала, бро! — рассмеялся Маркус. — Иди на огневой рубеж!
Прохожу мимо него и иду на стрельбище, к мишеням.
— Стреляю сразу из 20-миллиметровой! — предупредил Маркус и вскинул ружьё.
Раздался раскат выстрела, но я вообще ничего не почувствовал.
— Охуенно! — сообщил мне Маркус. — Ты что-нибудь ощутил⁈
— Вообще ничего! — ответил я.
— Тогда заряжаю Несслера! — предупредил Маркус.
Через десяток секунд он вновь вскинул ружьё и выстрелил.
— Да! — воскликнул он. — Круто! Ю-ху!
Пулю Несслера я тоже не почувствовал. Похоже, броня успешно прошла испытание.
Мой чёрный бро приблизился и рассмотрел степень повреждений.
— Непонятно нихера, — почесал он затылок. — А, вот кусочки свинца. Хм… Никаких повреждений, получается.