Дистанция сократилась до 400 метров, поэтому орудия били ядрами прямой наводкой, что резко повысило их эффективность. Просеки во вражеском строю начали появляться всё чаще и чаще.
Дистанция — 300 метров. Уже можно применять картечь, но Маркус не даёт приказа. «Можно» не значит «нужно».
Морпехи тоже не стреляют, как и вражеская пехота — рано.
Дистанция — 250 метров. Маркус дал приказ, и морпехи открыли залповый огонь. Вражеская пехота тоже стреляет, перезаряжая ружья на ходу, что медленно и неэффективно.
Согласно современной доктрине ведения боевых действий, линии фриков нужно встать на убойной дистанции и давить врага огневой мощью. Эта доктрина устарела в момент появления пули Несслера, но это никого не смутило — на востоке уже были эпизоды, когда провинциальные армии тупо обстреливали друг друга в упор, теряя тысячи солдат за залп. Для них-то, по сути, ничего не изменилось — победит тот, чья сила пересилит…
Дистанция — 200 метров. За дело берутся артиллерийские расчёты.
Они открывают огонь и вражеский боевой порядок осыпает снопами картечи.
По сравнению с ядрами, ущерб просто катастрофический — нами применена тактика из какого-то Малверн-Хилл 1862 года. Тактика заключается в максимальной концентрации артиллерии для максимального поражения противника на интересующих нас участках.
Местами по четыре батареи нацелены на 200-метровые участки фронта, где достигается 100% вынос всей живой силы за пару-тройку залпов.
Я вижу, как фрики крошатся в кроваво-мясной фарш — раньше подобное было под силу только юся…
Пространство перед нами закрыло дымом, поэтому точность стрельбы резко упала. Но это только у морпехов, а не у артиллерии — она стреляла не по конкретным людям, а по дистанционным отметкам.
У Маркуса всё работает, как часы — артиллеристы знают среднюю скорость движения вражеской линии, поэтому даже не смотрят на врага, а просто выставляют прицел на следующие отметки и картечь ложится ровно туда, где находится вражеская линия.
Для этого есть корректировщики и сигнальщики, дающие приказ на смену отметки.
Батареи дают огонь по сигналу, поэтому во врага летят залпы картечи, что максимизирует возможный урон.
Но сразу же сигналит рог и практики стихии Воздуха поддают ветерка — пороховой дым взмывает в небеса и растворяется, а нам открывается картина кровавой бойни.
Некогда зелёная трава поля усеяна изорванными трупами, а к позициям морпехов приближаются десятки фриков, упорно продолжающих переть вперёд, будто линия ещё существует…
Недобитков быстро выносят, а затем устанавливается тишина.
— Что это за пиздец? — спросил я себя, поражённо рассматривая поле боя.
Картечь сделала своё дело — вражеская линия разбита просто в хуй. Среди трупных завалов ползают недобитки, а иногда из-под них даже выбираются относительно целые фрики. Эти сразу же продолжают наступление и гибнут от метких выстрелов морпехов.
Честно говоря, я в ахуе.
Вне зоны досягаемости артиллерии стоят вражеские всадники. Видимо, они тоже в ахуе, потому что сценарий боя не предусматривал ситуации, когда их пехота тупо не доходит до врага.
Но это далеко не всё — из леса выходят новые силы фриков.
— О, да это же жмурики… — разглядел я «состояние» вражеской пехоты.
Жуаньши, носящие мундиры разных провинциальных армий — вот кого решила натравить на нас Александра.
Видимо, это резерв или что-то ещё — но если они и этих убьют об нашу артиллерию…
Их всё больше — тысячи и десятки тысяч. Все — мертвецы, большая часть которых — бывшие живые солдаты.
Но они просто строились, а фрик-командир решил, что надо попробовать кавалерийский удар. «Shock-charge» — классика!
— Это «Изумрудные драконы», дафу Вэй!!! — сообщил мне один из артиллеристов. — Лучшие всадники императора!!!
— О, ну, охуеть, наверное… — дёрнул я плечами.
По этим хуй пойми, это жуаньши или живые — все они закованы в глухие латы байгуйского типа, естественно, украшенные разноцветной чеканкой с основным мотивом на тему, само собой, блядь, изумрудных драконов.
Император, явно, не скупился на оснащение своей элитной ударной конницы. Но теперь этими благами пользуется командир фриков.
Я буду безудержно ржать, если узнаю, что всем этим цирком управляла лично Александра! Ну, кто бы там ни отвечал за командование, пока что, Маркус поставил его раком и жёстко ебёт на глазах у целых двух армий!
«Изумрудные драконы» были не единственными, кто перестроился для атаки — было собрано восемь ударных клиньев, но остальные семь штандартов я не узнал. Да я и об «Изумрудных драконах» узнал только что!
Раздался сигнал рога и кавалерия пошла рысью, сначала по растоптанной траве, а затем по изуродованным трупам.
На дистанции в триста метров по ним открыли огонь морпехи, а на дистанции в двести присоединилась артиллерия.
Уже видно, как ряды всадников стремительно редеют, поэтому, как мне кажется, до ближнего боя дело не дойдёт.
Когда враг приблизился на дистанцию меньше сотни метров, от изначальной численности всадников осталось меньше 10–15%, ну, на мой выпуклый глаз…
«Всё, шок-чарж сорван», — констатировал я, когда последние всадники были уложены вместе со своими лошадями. — «Нахуй».
Но ничего ещё не закончено. Из леса продолжают прибывать фрики. Первую волну мы успешно отразили. Не в сухую — я вижу, как санитары утаскивают раненых и убитых, но их несопоставимо меньше, чем у врага.
«Ничего, у нас хватит пуль на каждого», — подумал я, с ненавистью глядя на выстраивающихся в боевой порядок жуаньши. — «И на живых, и на мёртвых».
На каждого, блядь!
Примечания:
1 — Панцирь — наиболее вероятно, что слово произошло от польского pancerz, заимствованного поляками от немцев — Panzer — «броня» — это тип доспеха, появившийся не позже XV-го века н.э., а возможно, гораздо раньше (в степных могильниках за XIII-й век н.э. уже встречались некие ранние прототипы панциря), но отечественная документация фиксирует факт, что панцирь уже уверенно популярен среди поместного войска, только к 70-м годам XV-го века. В описях он именуется то «панцырем кольчатым», то «бахтерецом». Внешне, не разбирающемуся человеку, панцирь может показаться кольчугой обыкновенной, но это будет ошибочное суждение, потому что аццкий сотона, как и всегда — в деталях. Кольчуга, со времён молодых да ранних кельтов и до прекращения массовой эксплуатации доспехов, изготавливалась из проволоки, а вот панцирь изготавливался по хитрой методике, с применением передовых технологий. Из цельного листа металла штамповались кольца-шайбы — через одну с такими глухими шайбами вплетались соединительные кольца из таких же выбитых из стального листа шайб, но заклёпанных, потому что в те времена не было даже электродной сварки. Получалось что-то вроде 4-в-1, как и с обычной кольчугой, но основа была глухой плоской шайбой, окружённой четырьмя заклёпанными шайбами или проволочными кольцами (проволоку юзали, преимущественно, в соединительных частях — плоские шайбы ухудшали подвижность), что увеличивало общую геморройность процесса изготовления, но давало броне существенный прирост устойчивости к рубящим и колющим ударам. Вся фишка была в том, что плоская шайба, при ударе, распределяет нагрузку на четыре соединённых с ней клёпаных шайб, тогда как кольцо из круглой проволоки такими фокусами не владеет. Всё это увеличивало стойкость к колющим ударам на 15–25%, а к рубящим — на 25–40%, хотя я бы не стал ставить жопу на эти цифры, потому что взял их из не очень надёжного источника. Ценой за увеличение прочностных характеристик стало увеличение массы доспеха на 30–40%, по сравнению с обычной кольчугой, что приближало его массу к ламеллярной броне. Впрочем, панцирь всё равно был легче, при этом существенно увеличивая защищённость юзера, что и обусловило его ноухауистость, а также повсеместное применение у кочевых, русских и польско-литовских войск. И да, кто-то может сказать, что древнеримская лорика хамата — это то самое «хорошо забытое старое», то есть, панцирь, но это не так. В одном из произведений цикла «Сотрясатель Вселенной» я сделал примечание, в котором писал, что древние римляне нередко применяли в своих кольчугах сплошные кольца, но ключевое отличие древнеримской лорики хаматы от панциря — частота применения плоских шайб. Хамату, всё-таки, делали, большей частью, из проволочных колец (20–30% глухих шайб), тогда как панцирь практически полностью состоял из плоских и глухих шайб (50–70%). А это, вообще-то, две большие разницы, и по массе, и по защитным свойствам. Лорика хамата, конечно, была получше раннесредневековых кольчуг, благодаря такой хай-тек технологии, но ещё с Раннего Средневековья была намечена тенденция к увеличению толщины колец, поэтому в Позднее Средневековье уже встречались образцы, не уступавшие по прочностным характеристикам древнеримской лорике хамате, в основном по причине банального утолщения колец.
2 — Зерцало — ты, уважаемый читатель, наверное, подумал, что мы закончили с панцирем, да? А вот и зря! В общем, существуют два явления — зерцальный доспех и личное зерцало. В этом примечании пойдёт речь о зерцале личном, потому что именно оно на панцире у скоррапченной Александры. Это восьмиугольные или прямоугольные пластины, единственное предназначение которых — усиление защиты туловища носителя. Закреплялись они поверх кольчуги, панциря или иного доспеха, а позже, в ходе эволюции, и вовсе стали составной частью панциря, превратившись в некое подобие многосоставной кирасы. Родиной личных зерцал, судя по всему, является Персия, где они развивались весьма продолжительное время, а затем исчезают при ранних Каджарах, то есть, в первой половине XIX-го века, по причине того, что начались закупки французских и русских кирас, точно так же, как и зерцала, не защищающих от современного им огнестрела, но типа попонтовее.
Глава четырнадцатаяЧто дальше? Импотенция? Аденома? Операция?
*1380-й день юся, Поднебесная, провинция Чунхуа , близ уездного города Цяньфан , поле боя*