Программа по заселению опустевшего города работает в полную силу, поэтому в Юнцзин идут и едут тысячи людей из провинций.
Сара выставила заказ на тысячу дилижансов, поэтому кузнецы загружены на год вперёд — это не только оживляет бизнес, но и способствует более быстрой перевозке населения. Это статья расхода, которую ей пришлось принять — без притока людей из провинций, город будет восстанавливаться очень долго…
Дилижанс доехал до Кремля — Сара бодро вошла на участок и начала искать Архивариуса. Он обнаружился в беседке, стоящей посреди разросшегося сада.
Виталий как-то сказал ей, что под этим садом захоронены некие ночные налётчики, которые всякий раз напоминают ему о каких-то славных временах…
Как и всегда, Архивариус заносил на пергамент какие-то записи на неизвестном никому, кроме него, языке.
— Тебе что-то нужно? — спросил он.
— Мне нужно знать, где сейчас находится тяньлун Фэйшаньцзо, — ответила Сара.
— Пятьдесят шесть золотых лянов, — назвал он цену.
— Хорошо, — согласилась Сара и достала кошелёк.
— Это как-то связано с состоянием Виталия? — уточнил Архивариус.
— Да, — кивнула она.
— Тогда двадцать шесть золотых лянов, — назвал Архивариус новую цену.
— С чем это связано? — не на шутку удивилась Сара.
Никогда ещё она не наблюдала у него никаких признаков альтруизма.
— Он дал мне больше, чем стоили оказанные мною услуги, — ответил он. — Это компенсация.
Но это оказался не альтруизм.
— Вот, — высыпала Сара деньги на столик беседки.
Архивариус тщательно пересчитал их, а затем аккуратно сложил в шкатулку, стоящую рядом с писчими принадлежностями.
— Ищи его в провинции Хуачэн, в холмах возле уездного города Минфан, — сообщил он. — У тяньлуна какие-то дела со старостой деревни Хэму — если я верно интерпретировал донесение от моего агента, он хочет заработать денег на собственных экскрементах.
«Виталик рассказывал про свою бизнес-схему с драконьим дерьмом…» — вспомнила Сара. — «Она ему настолько понравилась, что он, почти наверняка, рассказывал о ней Фэйшаньцзо».
Виталий считает её гениальной, потому что это будто алхимическое превращение еды в золото, но с недостатком в виде необходимости поиска надёжного дракона, который готов жрать тонны еды в течение многих лет…
— А зачем ему деньги? — удивилась Сара.
— Я ещё не выяснил, но мне тоже очень интересно, — ответил Архивариус. — Потому я и слежу за ним — мне интересно, что он будет делать после тысячелетий, проведённых в пещерах.
Вероятно, дракон прекрасно знает о факте слежки, но она ему, видимо, не очень-то мешает.
— Благодарю за бесценную информацию, — улыбнулась ему Сара.
— Цена её определена — двадцать шесть золотых лянов, — покачал головой Архивариус. — За десять золотых лянов я могу передать ему весточку.
— Не пойдёт, — вздохнула Сара. — Слишком медленно.
Архивариус кивнул и вернулся к своим записям.
Сара же направилась в здание Кремля. Первым делом, она изучила карту и установила местонахождение провинции Хуачэн. Проложив прямой маршрут и запомнив его, она направилась в голубятню.
В иной ситуации, она бы просто отправила мощного летучего духа, через которого передала бы почти любой объём информации, но прошедшая битва её сильно подкосила, поэтому у неё слишком мало Ци.
Решение — малый веретенник. Это перелётная птица, летающая на экстремально большие расстояния, преодолевая в день 1200–1500 километров, без посадок и остановок на кормёжку.
Это почти идеальная птица для быстрой передачи информации — практики духа, служащие в военной почтовой службе, используют исключительно их.
Сара быстро написала сообщение тяньлуну, прикрепила его к лапе малого веретенника, а затем подсадила в птицу духа.
Одержимая птица успокоилась и внимательным взглядом посмотрела на Сару, ожидая команд.
— Лети на юг… — начала она давать инструкции вестнику.
Через три с половиной минуты птица вылетела из голубятни.
Глава семнадцатаяВидите? Я вам подмигиваю!
*1391-й день юся, Поднебесная, провинция Чунхуа , рисовое поле на границе уездов Лэйюнь и Цяньфан*
— Вперёд, мазафакеры!!! — проревел Маркус и побежал на фриков.
В тот день, когда Виталий получил тяжёлое ранение, враги, потерявшие Александру, управлявшую ордой, утратили какую-либо организацию и начали стихийную атаку.
Массы фриков, вперемешку с жуаньши, бросились на позиции КМП Юнцзина пешеходной лавиной.
То, что практики, морпехи и Виталий расчистили пространство для контрнаступления, никак не помогло фрикам — наоборот, они остановились не перед высоким трупным валом, а на полностью восстановленных засеках.
Из-за этого они больше времени провели под наиболее эффективным огневым шквалом, что создало новый трупный вал, но уже ближе к передовой линии…
— Выше хоругви!!! — продолжил Маркус, а затем врезался в толпу фриков.
А дальше трупный вал только рос, из-за чего даже пришлось отодвинуть артиллерию подальше, чтобы орудия сохранили возможность стрелять по противнику прямой наводкой.
В тот момент Маркус совершил одновременно и ошибку, и успешный ход — приказал практикам стихии Огня и гренадерам поджечь трупный вал.
Фрики продолжили карабкаться по валу, загораться и гибнуть от картечи и пуль, что наносило им катастрофические потери, но затем кто-то сумел остановить их — они стояли за валом до тех пор, пока не прогорит основная масса трупов. И в тот момент, они навалились разом, быстро пересилив огневую мощь мушкетов и артиллерии.
Из-за этого морпехам пришлось отступать на промежуточную линию, терпя высокие потери.
«Это было больше ошибкой», — констатировал для себя Маркус, параллельно пронзая металлическими шипами полдесятка фриков. — «Надо было позволить им убиться на трупном валу».
Мисс Гор жужжала шипами из кровавой стали, рассекающими воздух, а фрики мёрли, иногда по двое-трое за раз.
Маркусу нравилась новая версия шипастого годендага, но он уже чувствовал, что «перерос» её — нужно что-то ещё больших размеров и потяжелее, потому что мисс Гор ощущается в его руках как не очень тяжёлый металлический лом.
Фрики честно пытаются окружить его и завалить телами, но они слишком лёгкие, чтобы это имело шансы на хоть какую-то успешную реализацию…
«Мене, мене, текел, уфарсин», (1) — с ухмылкой подумал Маркус, нанося круговой удар годендагом.
Тот бой, произошедший на оборонительных позициях Корпуса, закончился сокрушительным поражением фриков — они пытались завалить укрепления мясом, у них это даже получилось, но затем Маркус приказал поджечь новый трупный вал и послал морпехов в контратаку.
Меньшая часть начавших заканчиваться фриков сумела отступить, так как вал удалось поджечь не везде, но большая часть так и осталась лежать на передней оборонительной линии.
Потери врага не поддаются подсчётам, а Корпус потерял девятнадцать тысяч восемьсот девяносто одного человека только убитыми.
После таких потерь, по всем канонам военного дела, контратаковать нельзя, но у врага осталось слишком мало сил, нет артиллерии, а в тылах его орудуют выжившие гусары и карабинеры. Дело верное.
— Охуеть! — выпучил глаза Маркус, когда увидел, как сразу сотня фриков взорвалась кровавым фаршем.
— Слишком медленно работаешь, малыш! — сказала ему Гизлан, ворвавшаяся в скопление фриков с княжьим мечом наперевес.
Вокруг грохочут тысячи мушкетов — фрики отступают, оставляя свои паршиво укреплённые позиции.
Морпехи же атакуют в рассыпном строю, выигрывая этот бой за счёт верной тактики, опирающейся на прицельный огонь, а не на синхронные залпы.
Конная артиллерия катится по полю вслед за солдатами, стараясь, при случае, поддержать их огнём.
Там, где вражеский строй прорвали Маркус и Гизлан, морпехи добились наиболее глубокого продвижения и начали разделение остатков вражеского боевого порядка на две части.
«Всего три часа бьёмся, а фрики уже просрали», — подумал Маркус, убивший шипами вражеский расчёт артиллерии.
Артиллеристы пытались навести своё двухцуневое орудие на Гизлан, которая бы точно не пережила выстрел картечью в упор, но не успели и умерли, корчась на десятках длинных медных шипах.
Вот сейчас Маркус жалел, что было подготовлено слишком мало кавалеристов. Позавчера, с продовольственными обозами, прибыло два свежих эскадрона гусар, но этого слишком мало, чтобы эффективно преследовать отступающего врага и наносить ему возможный максимум потерь…
— Сдохни, броук! — вбил в голову жуаньши остриё годендага Маркус.
Остриё надёжно зафиксировалось в черепе, но это его не смутило и он использовал тело в качестве утяжелителя удара.
Упокоенный жуаньши в форме сотника какой-то провинциальной армии «помог» Маркусу расплющить фрика-малолетку, кинувшегося на него с кухонным ножом.
Качество солдат у Порочного Цикла упало катастрофически — похоже, что Александра, после первых двух волн, приказала прислать из северо-западных провинций всех, кто остался.
Тут и массово поднятые жуаньши из гражданского населения, и слишком сильно покалеченные жуаньши-солдаты, и небоеспособные фрики, и слишком юные, и слишком старые…
С такими противниками отлично справляются в ближнем бою и рядовые морпехи, которые и наносят основной урон остаткам вражеской армии.
— Маркус! — окликнула Гизлан увлёкшегося генерала армий. — Тут юся!
Это сразу же его заинтересовало. Сердце забилось чаще, в теле появилась лёгкость и появилось живейшее предвкушение напряжённого поединка.
Но это сразу же заставило его вспомнить о раненом Виталии. Маркус очень сильно переживал за своего белого брата, который, в последнюю их встречу, выглядел очень погано…
— Маркус, да⁈ — спросил юся-фрик, носящий полную латную броню и здоровенный полэкс. (2)
Броня байгуйского типа, но старого образца, не предназначенная для защиты от пуль. У Маркуса появилось желание испытать на этом недоумке свой Биг Факин Ган, но в этом не было никакого спортивного интереса.