— Титул вана — это, в первую очередь, служба, — сказал я. — И вообще, всё это вилами на воде писано, пока что. Моргана идёт и я не могу дать гарантий, что все мы переживём встречу с ней.
— Мне нужны гарантии, — сказал палестинец. — Я столько дерьма повидал и в прошлой жизни, и в этой — надоело. Против Морганы воевать — это ладно, это мой долг, но если я выживу и меня потом кинут с титулом…
— Будь добр выполнить свой долг, — попросил я его. — А я, если переживу эту войну, выполню свои обязательства перед вами.
— Надеюсь, мы с тобой переживём эту войну, — улыбнулся Хуссейн и отошёл.
Тут на полянку вернулся Маркус, несущий на плече здоровенного оленя.
— А чего не кабанчик? — поинтересовался я.
— Это кабаниха была, с поросятами, — ответил он.
— И чего? — нахмурилась Апполин, сидящая у разжигаемого Каспером костра.
— Жалко стало, — ответил Маркус. — Ну и я сходил по следам за оленем и убил его.
— А вдруг он платил алименты за оленят? — спросила Апполин. — И ты, своими действиями, оставил без пропитания пару-тройку Бэмби — что ты чувствуешь на этот счёт?
— Ой, да иди ты, — усмехнулся Маркус. — Лучше помоги мне разделать этого здоровяка.
— Я помогу, — разогнулся Каспер. — Помнится, с батей частенько ходили на охоту…
— Началось… — пробурчала Апполин.
— Эй, эту историю я ещё не рассказывал! — воскликнул Каспер.
Извлекаю княжий меч из ножен и сажусь у костра.
Достаю из подсумка принадлежности и начинаю чистить меч — ни одно оружие долго не протянет без ухода.
Мой княжий меч сильно настрадался за прошедшие битвы и стычки — возможно, нужно выковать новый. Но таким качественным он уже не будет, так как негде взять кровь, эквивалентную крови мастера Гао.
Так-то, моя кровь тоже весьма неплоха для изготовления кровавой стали, но добыча нужного объёма железа из моей крови займёт неприлично много времени.
Идеально было бы как-то уговорить Фэйшаньцзо стать великим донором крови — я даже боюсь представить, что за сталь получится из драконьей крови…
Предполагаю, что этот металл обретёт способность восстанавливать свою структуру и устранять полученные повреждения — даже если не это, то что-то обязательно будет.
Читывал я как-то произведение в жанре санься, в котором был герой с кинжалом из крови инлуна, то есть, божественного дракона. Этот кинжал, по сюжету, обрёл собственное сознание и очень сильно помогал герою в культивации — даже как-то подсказал ему, где копать, чтобы найти легендарные ртутные пилюли.
В конце концов, кинжал его очень коварно предал, потому что, как оказалось, был изготовлен из крови не инлуна, а хэйлуна, то есть, чёрного дракона. Ну и у этого древнего автора, блядь, в фирменном стиле были мрачные концовки, без хеппи-энда — в этом весь писатель Чи Юань…
«Хорошо, что этот уёбок давно сдох и больше не обламывает добрых людей», — подумал я. — «Автор — говно, а книга — мудак».
Чистя княжий меч, не заметил как прошло несколько часов. Всё-таки, это очень медитативное занятие.
— Мой ниггер, — сел рядом со мной Маркус.
— Бро, — кивнул я ему.
— Я хочу сказать, что никогда мне ещё не было так весело, — поделился со мной Маркус.
— В смысле? — спросил я.
— Ну, вот эти осады, рубилово, а затем война на вражеской территории, — объяснил он. — Я и представить себе не мог, что окажусь в положении генерала Шермана — это стало возможным только благодаря тебе, бро.
— Да завязывай, — попросил я его. — Мы вместе всё сделали.
— Не-не-не, ниггер! — не согласился Маркус. — Я до сих пор не отплатил тебе за то, что ты спас меня тогда — я прекрасно помню об этом. И я отплачу тебе.
— Ты бы сделал для меня то же самое — мы это уже много раз обсуждали, — поморщился я.
— И тогда бы я не забыл, что за тобой должок, — усмехнулся Маркус. — А по этим битвам — я лично убил уже, наверное… пятьсот-шестьсот человек. А руками морпехов и солдат — счёт, наверное, перевалил за десятки тысяч. Мало кто может похвастаться тем, что разбивал целые армии, бро. Генерал Шерман, разве что. Я почувствовал себя в его шкуре — спасибо тебе за это, Виталий.
— Эх… — вздохнул я. — Ладно — обращайся.
— Ха-ха! — рассмеялся Маркус.
— И о Саре не забывай, кстати, — напомнил я. — Если бы не она, я бы тупо не узнал, что ты мчишь к Юнцзину. Ну и духовная поддержка — кто знает, как бы всё закончилось в том городе-призраке, не будь её?
— Мою систер я помню всегда! — улыбнулся Маркус. — И тоже очень благодарен ей за всё!
— Не загоняйся на эту тему, брат, — попросил я его. — Мы — это даже ближе, чем семья. И если мы переживём весь этот пиздец, если нас не прокинут с возвращением домой, то мне будет очень сильно не хватать вас двоих…
Маркус резко отвернулся.
— Тема болезненная, ниггер, — произнёс он, а затем встал и ушёл с полянки.
— Эх… — тяжело вздохнул я.
*2232-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, Дворец Тёплого Лета*
Наконец-то, столица.
За прошедшие год и три месяца, Юнцзин изменился до неузнаваемости — мы зашли в него с востока и полтора часа шли по качественным мощёным улицам, мимо блоков многоэтажных жилых комплексов из кирпича и камня.
По дороге нам встретились три больницы и восемь школ, а также бесчисленные магазины, лавки, винные башни и даже полноценные рестораны и кафе современного типа.
Винные башни, как я вижу, медленно уходят в прошлое, потому что появились отдельные гостиницы, общественные театры, питейные заведения и музыкальные бары.
В точном соответствии с законами рынка, деляги смекнули, что выгоднее раздробить сферы бизнеса и зарабатывать на сфере отрасли отдельно, а не подавать это всё блоком, будто так и должно быть.
Народу на улицах очень много, полиции почти не видно, есть уличные лавочники, есть музыканты и актёры, развлекающие людей.
Этот массовый «энтертейнмент» на улице — плохой знак. Приток людей в город превышает количество рабочих мест, поэтому люди пытаются заработать, как могут. Попрошайки встречались нам только на окраине, а это значит, что полиция знает свою работу и изгоняет их из «приличных кварталов» физическими и психологическими методами.
Но с этим нужно что-то делать — это нездорово. Именно безработица и нищенствование толкает людей к криминалу, поэтому есть риск, что Юнцзин, постепенно, вернётся к своему былому состоянию, с преступными кланами, наркоторговлей, массовой проституцией и прочей атрибутикой города порока.
— Бро, — произнёс Маркус, когда мы подошли к вратам Дворца Тёплого Лета. — У меня есть наблюдения, которые надо обсудить чуть позже.
— У меня тоже, — кивнул я.
Заходим на территорию дворца — демонстрируем золотые пайцзы страже и она пропускает нас дальше.
— … содомизированные обезьяны!!! — услышал я вопль, когда открыл дверь в Зал Совершенной Усмотрительности. — Ёбаные телепузики! Я вас на хуе таскать буду, суки!!! Если я узнаю, что ещё хоть одна сутулая псина задумает устроить что-то подобное, отправлю на ртутные рудники!!!
Это орёт Реншу, сидящий на троне перед коленопреклонёнными чиновниками. Вижу среди присутствующих представителей Цензората, которые, буквально, дрожат, а вот остальные сидят спокойно, лишь для виду изображая шок и трепет перед гневающимся Сыном Неба.
Вижу, что он нахватался от нас разных словечек и активно применяет их…
Все уже поняли, что традиционные протоколы взаимодействия с императором остались в прошлом и теперь легко можно удостоиться не только взгляда от императора, но и недоброго слова из его уст. А то и серии недобрых слов.
— Генерал армий Чжи и великий канцлер Вэй! — увидел нас император и черты лица его резко разгладились. — Проходите!
Проходим через весь зал и опускаемся на колени перед троном.
— Я доволен вашими успехами на восточных пределах, — сказал Реншу. — Вы достойны щедрых наград и поощрений, но сейчас не время для награждений. Сейчас нужно решить, как наказать Цензорат за то, что он устроил.
Отбиваем троекратный поклон мордой в пол, а затем, в соответствии с протоколом, становимся у трона. Маркус, как генералиссимус-адмирал-всея-Поднебесная, встал по правую руку, а я, как ничтожный великенький канцлеришка, по левую руку.
— Суть дела, вкратце… — тихо попросил я хунлу Чан Сыбэня.
— Всё дело в том, мудрейший великий канцлер… — начал он шептать мне на ухо.
Суть дела оказалась прозаична и, в каком-то смысле, драматична. Цензорат, в лице главного цензора, Вонг Цу, решил организовать охуительную раскрываемость и стабильный рост эффективности, введя палочную систему, то есть, нормативы по раскрываемости.
Первые три-четыре месяца все радовались «потрясающей эффективности» цензоров, изобличающих ебейшие злоупотребления на местах, коррупцию, нечистоплотность и прочие пороки императорской администрации, полиции и квартальных советов.
А недавно обнаружилось, что цензоры тупо фабрикуют дела, чтобы их не наказали за низкую раскрываемость.
«Пизда Вонг Цу», — заключил я. — «Доигрался, долбоёб».
— … и участь его печальна — он отправился на ртутные рудники, — закончил хунлу Чан.
— За дело, — кивнул я. — А кто новый главный цензор?
— Чжао Симин, майор КМП Поднебесной в отставке, — ответил хунлу.
«Силовики проникают всё глубже и глубже во власть», — подумал я. — «Впрочем, это гораздо лучше, чем потомственные чинуши, у которых коррупция в крови».
Мне кажется, кто угодно будет лучше, чем профессиональные коррупционеры. Ещё на Земле я как-то услышал утверждение, будто, чтобы чинуша мог спиздить один рубль, ему нужно испортить девять, чтобы на общем фоне разъёба не было заметно факта кражи.
Из этого следует, что даже просто честный некомпетентный человек наворотит дел гораздо меньше, чем профессиональный коррупционер, который осознанно и умело гнёт систему, разрушая её всё больше и больше.
А самое главное, что некомпетентного человека можно исправить, научить, он может и будет набираться опыта, а вот ворюгу уже не исправить. Коррупционер — это раковая