- Подожди с этим, Аоки... Елена убеждает меня («Да и не только она», – подумал, но не произнёс Андрей), что неприятности с тобой непременно повторятся, если немедленно не принять решительных мер. Она говорила с тобой об этом?
- Говорила, – опустила голову японка. – Я всецело доверяю ей, значит, она права... Елена сказала, что я должна стать Вашей рабыней... Вы же не возражаете, Господин?
- Я тоже доверяю Елене... Я не против, малышка...
- Мне страшно, – прошептала она. – Это случится… сегодня?
- Да, – ответил Андрей, и девушка вздрогнула. – Не надо бояться! Я отношусь к тебе с добротой и нежностью.
- Вы хороший, знаю... Не подумайте, что я отвечу моей Госпоже и Вам сомнениями и непокорностью!
- Даже и не думаю... Но мне важно твоё собственное мнение.
- Моё мнение? – Аоки посмотрела на него внимательно и удивлённо. – Я хочу жить спокойно и радостно… с ней… и с Вами, Господин! Служить, помогать вам обоим и в дни радости, и в дни печали... Я преодолею свой страх перед… этим Ритуалом... Этот не столько физический, сколько мистический страх... Буду надеяться и верить, что отношения Господина и Госпожи ко мне не изменится после… этого...
- Почему же что-то должно измениться в худшую сторону, Аоки? – приподнял брови Андрей.
- Не знаю... Не могу объяснить, Господин...
- Ты хотела отблагодарить меня лично? – после паузы неожиданно переспросил он. – Хорошо, я подскажу тебе, как это сделать. Во-первых, укрась свою комнату...
- Как? – вскинула брови японка.
- Мы не сможем отпраздновать Ханами*, и всё-таки... Не мне тебя учить. Главное, чтобы всё было просто и красиво… особенно постель...
- Моя постель? Она маленькая и на полу... – страшно смутилась Аоки.
- А мне нравится, – Андрея не интересовали такие мелочи. – Потом укрась себя, если хочешь...
- Да, Господин! Я поняла Ваши мысли...– часто закивала девушка и тихо прошептала: – Ханами! Откуда Господин знает о Ханами?!
*Ханами – традиционный японский праздник начала цветения сакуры
Пока Аоки приводила в надлежащий вид свою комнату, Андрей принял душ и надел подаренный хозяйками дома халат с вышитым драконом, вернулся в гостиную со стаканом виски и крепко задумался о постоянно преследовавших его вопросах. Зачем он прибыл в этот мир? Что означают его поиски, и нет ли дел поважнее? Действительно ли нуждаются эти разные, но замечательные, каждая по-своему, женщины в его помощи, защите, внимании и участии? Насколько страшна их нынешняя судьба, если они легко доверяют её ему, обыкновенному, в сущности, далеко не идеальному и малознакомому мужчине? Правда, Изабелла говорила об этом совсем по-другому, и звучали её слова очень убедительно... А если она не права?
Тем временем, Аоки выпорхнула из своей комнаты и скрылась в ванной, прихватив с собой какие-то вещи. Через полчаса, незамеченная полулежавшим на гостином диване и прикрывшим глаза Андреем, она снова юркнула в свою комнату. Аоки вышла оттуда минут через двадцать босая, в коротком белом платье без рукавов, с золотистой вышивкой вокруг трёх пуговиц спереди от воротничка стоечкой до груди, и такой же вышивкой в начале разреза на левом бедре; с тщательно причёсанными, чёрными, как смоль, волосами. Косметикой девушка лишь подчеркнула свои и без того выразительные чёрные глаза. Андрей приподнялся на диване, сделал глоток из своего стакана и, закуривая, внимательно оглядел стоящую перед ним Аоки. В японских национальных традициях он был не сведущ и засомневался: невеста перед ним или девушка, которую приготовили на съедение дракону. По крайней мере, не женщина, подготовленная к Ритуалу посвящения в рабыни...
- Я готова, Господин! – тихо, но уверенно проговорила она, – Приказывайте!
- Приказывать? – неопределённо произнёс Андрей, затушил окурок в пепельнице, поманил девушку к себе, усадил её на свои колени и провёл рукой по бархатистой коже оголившегося левого бедра миниатюрной ножки. Аоки затрепетала, а он тихо спросил: – К чему же ты готова, маленькая?
- Пригласить Вас в свою комнату, – судорожно выдохнула японка, – и выполнить все Ваши приказания, Господин!
- Что же, веди меня к себе, – Андрей поднялся с дивана и двинулся вслед за девушкой, доставая по дороге из портфеля упаковку с шейным ремешком.
- Я могу задать Вам один единственный вопрос, Господин? – Аоки остановилась у самой двери в комнату. – Всё это только для того, чтобы защитить меня и успокоить Елену?
- Конечно, это важно... Но ты не об этом хотела спросить, – уверенно, но мягко заявил он, взяв девушку за плечо и почувствовав, как её трясёт от волнения.
- Хай, – кивнула и утвердительно ответила Аоки по-японски. – Вам служат самые красивые и умные женщины, Господин, а я... Я нравлюсь Вам хоть чуть-чуть?
- Неужели у тебя остались сомнения? Ты мне очень нравишься. Ты – чудесный маленький цветок, – Андрей посмотрел на её кукольный ротик и, наклонившись, поцеловал пухленькие губки.
- Господин Андрей, я буду преданно и старательно служить Вам... Но сейчас я не могу сделать… это… сама... – трепеща от волнения перед закрытой дверью в свою комнату, японка посмотрела на мужчину. – Вы же знаете, что могли войти сюда в любое время, и я не смогла бы отказать Вам ни в чём... Потому что...
- Не бойся, маленькая! Всё будет хорошо, – произнёс Андрей, сдвигая дверь и входя в очень скромно обставленную комнату Аоки, подсвеченную цветными фонариками с иероглифами и четырьмя большими свечами по углам маленькой постели, на деревянной подставке, стоящей прямо на полу.
Толстый, упругий матрас был застелен белыми простынями и алым шёлковым покрывалом с вышитым драконом… совсем, как на халате Андрея. Господин положил ошейник на журнальный столик и повернулся к стоявшей между ним и постелью японке, трогательно сложившей руки на груди. Он провёл пальцами по чёрным волосам, по милому личику с бархатистой кожей и поймал себя на мысли, что абсолютно не желает никакого Ритуала. Аоки, не отрываясь, смотрела в глаза Андрея и словно читала его мысли... Девушка взяла Господина за руку, уложила его на свою маленькую постельку, тихо улеглась рядом и принялась нежно целовать лицо мужчины.
- Вы правы, Господин Андрей, всё хорошо... Тихо так... – приговаривала она вперемешку с японскими словами, смысла которых мужчина не понимал, но чувствовал успокаивающую интонацию. Ему захотелось глубоко вздохнуть, а лучше застонать или завыть, но Андрей сдержался, а девушка неожиданно спросила: – Вы можете сказать, что чувствуете… одним словом?
- Нежность, – не задумываясь, ответил он.
- Ах, как это хорошо... А будет… прекрасно, поверьте мне! – глаза Аоки наполнились слезами. – И снимите с меня платье сами, пожалуйста...
- Да, маленькая...
Утром Аоки была невероятно нежна с Андреем, стараясь предугадать любое желание Господина. Всю дорогу от дома до студии девушка искала и находила возможность лишний раз дотронуться до своего Хозяина и смотрела на него трогательно ласковым взглядом блестящих глаз. «Теперь я всегда буду радовать Вас и радоваться сама», – шептала ему она... Обычно Аоки одевалась скромно, стараясь не бросаться людям в глаза, насколько это вообще возможно для девушки с ярко выраженной азиатской наружностью среди людей с преимущественно славянской внешностью. Однако сегодня она ехала на студию в стильном красном платье, с ремешком на шее. Чёрная жемчужина таинственно перекликалась с глазами женщины. Провожая её до рабочего места, Андрей впервые видел в осанке и выражении лица Аоки уверенность в себе и… гордость!
Студия, где работа частенько затягивалась до поздней ночи, только просыпалась. Выходя из главного здания, Андрей столкнулся с Сергеем. Они расположились покурить на скамейке у не работающего сейчас светового фонтана, и управляющий рассказал хозяину, что Елена вечером уехала с работы на такси, а далеко за полночь вернулась. Сергей предложил ей переночевать в Доме Хозяина, как велел Андрей. Лена долго колебалась, но согласилась, правда, выбрав для сна не хозяйскую спальню, а комнату прислуги... Обсудив рабочие вопросы, Сергей отправился в главное здание, а Андрей к себе.
В доме стояла полнейшая тишина. Хозяин отправился на кухню варить кофе. Ему было неспокойно. Выждав десяток минут, Андрей поднялся на второй этаж, тихо приоткрыл дверь в комнату, соседствующую с его спальней, и заглянул в неё. На кровати, тщательно укрытая одеялом, лежала Елена и встревожено глядела на него покрасневшими, припухшими глазами. Она молчала... Затем, поколебавшись, решила прервать паузу. «Простите, Господин, я только что проснулась, – тихо проговорила Лена. – Дайте мне двадцать минут, привести себя в порядок, и я спущусь вниз». Андрей кивнул и вернулся на кухню. Женщина появилась в назначенное время, тщательно причёсанная и накрашенная, в сером деловом костюме и чёрной блузке. Хозяин кивком указал ей на йогурты, бутерброды и дымящуюся чашку кофе на столе.
- Мне неудобно, что Вы ухаживаете за мной, Господин! – пробормотала Елена.
- Доброе утро, дорогая! – без улыбки отреагировал он.
- Извините, Господин Андрей... Доброе утро! – смешалась она.
- Завтракай, я уже поел, – хозяин дома допил очередную чашку кофе, отошёл к окну, приоткрыл его и закурил...
- Могу я задать вопрос? – наскоро перекусив, спросила Елена. – Как там Аоки?
- По-моему, хорошо...
- Хорошо?.. – женщина смотрела настороженно. – Но Вы сделали это... Да?
- Да.
- Так... – выражение лица Елены не изменилось. – Ей не было больно?
- В определённом смысле нам обоим сначала было больно и… неловко, – спокойно ответил Андрей, не глядя на Лену, – но всё в порядке.
- В порядке? Вы так считаете? – повысила голос женщина.
- Ей, как и мне, спокойно и… радостно! Вот что важно... Можешь убедиться, поговорив с Аоки лично, хоть сейчас, – без вызова, но с холодком проговорил он. – И уволь меня, пожалуйста, от своего допроса!
- Прошу прощения, Господин! – словно испугавшись, прошептала Елена. – Я так виновата перед Вами...