«Хорошо при свете лампы
Книжки милые читать,
Пересматривать эстампы
И по клавишам бренчать, –
Щекоча мозги и чувство
Обаяньем красоты,
Лить душистый мёд искусства
В бездну русской пустоты...»
Голос Андрея окреп и стал нанизывать каждую фразу на кружева мелодии:
«В книгах жизнь широким пиром
Тешит всех своих гостей,
Окружая их гарниром
Из страданья и страстей:
Смех, борьба и перемены,
С мясом вырван каждый клок!
А у нас… углы, да стены
И над ними потолок».
В интонации исполнителя появилась едкая желчь, а в голосе мощь:
«Но подчас, не веря мифам,
Так событий личных ждёшь!
Заболеть бы, что ли, тифом,
Учинить бы, что ль, дебош?
В книгах гений Соловьёвых,
Гейне, Гёте и Золя,
А вокруг от Ивановых
Содрогается земля.
На полотнах Магдалины,
Сонм Мадонн, Венер и Фрин,
А вокруг кривые спины
Мутноглазых Акулин»
«Где событья нашей жизни», – с болезненной грустью спрашивал он у каждого слушателя:
«Кроме насморка и блох?
Мы давно живём, как слизни,
В нищете случайных крох.
Спим и хнычем. В виде спорта,
Не волнуясь, не любя,
Ищем .ога, ищем .ёрта,
Потеряв самих себя».
На последних двух строках Андрей сделал ударение, словно вбивая их в уши слушателей, а следующие две строфы пропел лёгкой ускоренной скороговоркой. Гитаристы ловко подстроились:
«И с утра до поздней ночи
Все, от крошек до старух,
Углубив в страницы очи,
Небывалым дразнят дух.
В звуках музыки – страданье,
Боль любви и шёпот грёз,
А вокруг одно мычанье,
Стоны, храп и посвист лоз».
«Отчего?» – глухо и отчаянно вопрошал Андрей и сам же твёрдо отвечал:
«Молчи и дохни.
Рок – хозяин, ты – лишь раб.
Плюнь, ослепни и оглохни,
И ворочайся, как краб»!
Напоследок исполнитель издевательским тоном зациклил «ламентации»:
«...Хар-р-рашо-о-о,– грозно зарычал он и желчным ёрничаньем закончил:
– при свете лампы
Книжки милые читать,
Перелистывать эстампы
И по клавишам бренчать». *
*Саша Чёрный «Ламентации»
Успех был оглушительный! Сначала к Андрею кинулись женщины, нетрезво визжа, крича, обнимаясь, трогательно целуя в щёку и удивляясь, почему он скрывал от них такие таланты? Потом ему жали руку мужчины. Павел, снимавший с рук весь разгул, начиная с пикника на острове, бросил камеру и полез обниматься, растроганный до слёз. Последней подошла Белла и, целуя Андрея в щёку, прошептала: «Ты – чудо! Уведи меня отсюда, мой ангел!» Улыбнувшись, он произнёс ей на ухо: «Ещё несколько минут, моя красавица, и я буду только твоим...» Вскоре, словно почувствовав, что Хозяин скоро уйдёт, Катрина и Эмма поинтересовались у него, где им лучше переночевать. Андрей убедился, что силы и желание веселиться у его девочек ещё не иссякли, и посоветовал им остаться в Доме у Пруда до утра или, в подходящее время, отправиться спать в Дом Хозяина, но там не шуметь и не соваться в спальню второго этажа. Эмма смутилась, а Катрина понятливо кивнула: сегодня отнять пальму первенства у Изабеллы не решился бы никто...
Через полчаса Андрей со своей спутницей, таинственно мерцавшей в лунном отсвете чешуёй своего платья, тихо прошлись пустынной улочкой до Дома Хозяина и поднялись на второй этаж. Этой ночью Белла любила его так нежно, будто они остались вдвоём впервые, и так горячо и долго, словно это происходило в последний раз...
Проснувшись утром, Андрей услышал шум и женские голоса, раздававшиеся снизу, и обнаружил отсутствие мулатки на своём ложе. Вскоре голоса и шлёпанье босых ног раздались у двери в спальню. Хозяин сделал вид, что ещё спит, но тщетно. «Господин!» – робко позвала Эмма. «Любимый Господин!» – в полный голос произнесла Белка. «Наш любимый и единственный! – подытожила Катя и сообщила фактическую часть послания спящему: – Похмелье не терпит!» Открывшиеся глаза Андрея осветились улыбкой и через секунду – изумлением и восторгом. У постели, с подносами, полными яств и напитков, вероятно, необходимых для восстановления здоровья и жизненных сил, стояли три обнажённые красавицы, три грации: рыжая, со смеющимися глазами Катрина; скромно улыбающаяся Эмма, светлые волосы которой живописно ниспадали на плечи и восхитительную грудь и; конечно, смуглая Белла, золотисто-карие глаза которой, горели солнцем... И тут такое началось!..
- Пока ночью Вы предавались разврату в этой спальне... А только так можно назвать Ваши уединённые занятия вдвоём при наличии стольких страждущих, – часом позднее начала рассказывать о ночных приключениях немного утомившаяся Катя и тут же громко взвизгнула, будучи укушенной за голую ляжку белыми зубками Изабеллы. – Всё-всё, об этом больше не слова! В общем, в Доме у Пруда отличилась... Ни за что не догадаетесь... Эмма!
- Да ну! – пьющий виски с ледяной колой, Андрей с любопытством посмотрел на мигом покрасневшую секретаршу, которая статуэткой восседала у его согнутых в коленях ног. – Что произошло?
- В общем-то, всё было тихо и мирно. Точнее, шумно и весело. Шутки, танцы... Многие уже разошлись по домам… пьяные и не очень. Короче, всё отлично, только Никита никак не мог успокоиться! Обиделся на мою пощёчину, напился, полез приглашать на танец Эмму, а когда она отказала, решил потрогать её... – тихо засмеялась Катрина, дотрагиваясь пальчиком до груди секретарши Хозяина.
- И? – в унисон воскликнули Андрей и Белла.
- О трудоспособности Вашего звукорежиссёра я умолчу, это у Лариски нужно спрашивать, – состроила уморительную рожицу Катя. – Но фингал под глазом у него исключительный!
- Эмма, – охнул Андрей, – ты этого молодца… собственной ручкой?!
- Ещё как! Это надо было видеть! – потешалась Катя. Секретарша только скромно кивнула и вздохнула, а рыжая фурия продолжила: – Один удар и глубокий нокаут!
- Ты не преувеличиваешь, Катюша? – недоумевал Хозяин.
- Вы мне не верите, Господин? Белла не смотри на меня, как на клоунессу! – оскорбилась Катрина. – Не верите словам, посмотрите видео Павла! У нас все ходы записаны...
Через пару дней Андрей столкнулся с Никитой в коридоре съёмочного павильона студии и отозвал его в сторонку. Синяк под ещё не зажившим глазом звукорежиссёра маскировал густой слой грима, нанесённый заботливой рукою Аоки. В памяти Андрея тут же возникла сцена, несколько раз с интересом и весёлым смехом просмотренная на отснятом Павлом видео: Никита пытается положить свои пьяные руки на декольте платья Эммы, правая рука секретарши сжимается в кулак, изгибается и летит точно в глаз наглеца, звукорежиссёр беззвучно падает на пол...
- Скажи мне, Никита, тебе нравится работать на нашей студии? – улыбаясь, спросил Хозяин.
- Ещё бы, – вырвалось у смертельно побледневшего молодого человека. – Господин! Я больше никогда...
- Нет-нет, я не собираюсь увольнять тебя за наглые выходки в пьяном виде. И не хочу читать нотации о вреде употребления алкоголя до состояния отключения мозга, – продолжал холодно улыбаться Андрей. – Просто, если в следующий раз кто-то из моих милых девочек тебя покалечит или, тьма тьмущая, убьёт, то я не стану их ругать за это...
- Я понял, Господин! – ответил бледный и мрачный Никита. – Но хотя бы работа моя Вам нравится?
- Отличная работа! – прямо ответил хозяин студии «Альфа» и протянул молодому человеку руку, которую тот горячо пожал...
Радости от общения и совместного творчества с прекрасными женщинами не мешали Андрею уделять время своим друзьям и соратникам мужского пола. Беседы с Павлом о теории и практике киноискусства увлекали хозяина студии всё более и более. Ему и говорить-то почти не приходилось. Павел нёс «свой свет в чужие тьмы»* без посторонней помощи и одухотворял собеседников, не требуя взамен ничего, кроме внимания и заинтересованности... Забываясь в феерическом многословии, он вспоминал великолепные истории из далёкого прошлого с участием замечательных персонажей, имена которых стёрлись из его воспоминаний, но не из памяти Андрея... Близко сошёлся Андрей и с Иваном, помимо недюжинного дарования в компьютерной сфере, оказавшимся приятным собеседником, хохмачом и надёжным другом. Но самые тёплые, искренние отношения сложились с Сергеем, знакомство с которым случилось в первые недели появления Андрея в Княжестве. Это был тот самый случай, когда люди находят друг друга не в пустыне, а в толпе, по особому блеску глаз, по вскользь брошенной фразе, по особенным, излучаемым ими флюидам, и не расстаются после этого вовсе...
*МК «Свину»
- Как ты управляешься с ними, Андрей? – интересовался управляющий у хозяина студии «Альфа» во время очередных посиделок в своём доме, когда количество и качество сопутствующего материала, то есть выпивки и закуски, отошло на второй план. Первостепенную важность в таких случаях имеет градус дружеской беседы, тем более что находящийся в состоянии очередной завязки Сергей пил только кофе, но следил, чтобы рюмка гостя не пустовала. – Я и с одной-то справляюсь плохо...
- Ты о женщинах, дружище? – улыбнулся Андрей. – Так это не я, а они со мной управляются!
- Всё шутишь?
- Отчего же? Ты посмотри вокруг – у нас же царство матриархата! Главный режиссёр – женщина, ведущий сценарист – тоже... Даже службу безопасности возглавит женщина, скоро увидишь...
- Кто? – удивился Сергей.
- Софья.Знаешь, о ком я?
- Да, – задумчиво кивнул управляющий, – серьёзная женщина и умная... Пожалуй, лучшей кандидатуры из наших знакомых не найти.
- Вот видишь... У нас всё на женщинах держится, даже Верховная Власть Княжества. Заметь, что у власти Княгиня, а не Князь.
- Ох, не надо об этом, Андрей...