- Прости, – русые волосы Елены опускались всё ниже к столу, – но без тебя опять появится Михаил...
- Не появится! – резко ответил Хозяин. – Нет больше Михаила!
- Как нет?! – громко вскрикнула, вскидывая на него горящий взгляд, Елена, а за ней и Аоки.
- Так... Совсем нет... – сурово проговорил он. – И ни с кем он больше не сможет поступить, как с тобой… и с Катей...
- Что ты сказал?! – подалась вперёд Лена. – Так это он… Катрину...
- Всё, Леночка! – Андрей шумно встал из-за стола, схватил сигареты, подошёл к окну, открыл форточку и закурил. – Всё. Не будем больше об этом.
Комнату накрыла тишина...
Первой опомнилась японская девушка, которая подскочила к Андрею с пепельницей и его стаканом с виски. Он благодарно посмотрел на неё и ласково погладил чёрные волосы на голове Аоки. Девушка прижалась к нему и тихо спросила:
- Там, куда Вы направляетесь, будет очень опасно, Господин?
- Опасно? Возможно... Трудно сказать...
- Я буду думать о Вас… и ждать.
- Спасибо, маленькая! Всё будет хорошо, поверь.
- Я верю! – ломающимся голоском произнесла Аоки.
- И я верю! – со стоном вставая из-за стола, бросилась к ним Елена. – Я очень хочу верить! До боли хочу... Я такая трусливая дура! И слишком много думаю о себе... Я никчёмная женщина, никудышная рабыня... Но я верю Вам! Простите меня... Снова я, да я...
- Прекрати это самоедство, – тихо ответил ей Андрей и обнял обеих: – У вас прибавится работы, девочки! А за работой и время летит быстрее...
- Мы готовы! – в унисон ответили женщины...
Около часа Хозяин рассказывал им о текущих и грядущих трудах и заботах, требуя запоминать всё, как следует. В конце концов, обе схватили блокноты и стали записывать, задавать вопросы и снова записывать... Когда обсуждение проблем закончилось, Господин заглянул в блокнот японки и поразился – она вела запись иероглифами!
- Аоки, после возвращения ты поучишь меня японскому языку? – улыбнулся Андрей.
- Ох... Хай... С радостью, Хозяин! – расцвела девушка...
После чая Елена поднялась к себе наверх, а мигом покрасневшая японка, вопросительно посмотрев на Хозяина, взяла его за руку и повела в свою комнату. Здесь было просторнее, чем в старом доме, но по-прежнему уютно и пропитано японским духом...Милое личико девушки неожиданно исказилось, и на щеке появилась одинокая слезинка, которую Андрей тут же подобрал губами... Аоки глубоко вздохнула и прошептала ему на ухо: «Я люблю Вас!» Андрей не спорил, ему надоело убеждать всех в том, что любовь – это что-то происходящее только между двумя одинокими людьми, нашедшими друг друга. Он вдруг поймал себя на мысли, что не может внятно сформулировать, что это за штука такая – любовь, он просто не знает этого, а только умеет чувствовать её здесь и сейчас... Андрей ласкал свою трепещущую малышку осторожно, как хрупкую куколку, и наслаждался её удивительно нежными, особенными ласками...
Елена ждала его в своей комнате, лёжа на постели и натянув одеяло до шеи. Глаза женщины излучали, нет, не грусть, а какую-то неуверенность.
- Андрей... – она вздрогнула от его прикосновений и зашептала: – Я ждала... Я постоянно тебя жду... Можно мне сказать? Ужасно жалко, что так всё получилось...Ты говоришь, что его больше не будет... Это хорошо... Но моя измена осталась. Я изменила тебе и себе. Понимаю, что такое простить невозможно...
- Я простил.
- Да? – она удивлённо посмотрела в его глаза. – Да... Но… ты переменился ко мне, так ведь?
- Переменился? – переспросил Андрей, поглаживая ладонью тёплую спину Елены. – Мне тоже бывает трудно. Я словно поранился тогда... Но раны затягиваются, а время лечит.
- Хотелось бы верить, – она уткнулась губами в его плечо. – Я – плохая рабыня, Андрей, но… любящая женщина! Не мешай мне любить тебя... Так, как я умею, как могу...
- По-другому и не надо, – вздохнул он. – Иначе, это будешь уже не ты.
- Правда? – Елена подняла голову, заглянула ему в глаза и… мягко поцеловала в губы. – Знаешь, я была убеждена, что здесь любить нельзя! Заниматься сексом можно сколько угодно и как заблагорассудится, а любить по-человечески, как в прекрасных книгах, нельзя. Так я решила и… наложила табу на эту тему... Представляешь, я не усомнилась в этом, даже когда появилась Аоки. Она лелеяла меня, как прихотливый цветок, носилась со мной, как с писаной торбой, а я... Благодарила её, разумеется, но как-то мимоходом... Упрямая, как овца, Хозяйка не верила в искренние чувства! А ты... Ты добил меня окончательно! Оказывается, любовь существует не только в книжках о мире, который ты уверенно называешь реальностью, а я сказочным сном... Любовь живёт здесь! Ты... Ты, словно волшебник, собираешь её по тёмным закоулкам и приносишь сюда, в свою студию, которая должна и называться-то не «Альфа», а «Любовь»! Здесь всё пронизано ею... Я чувствую это, хотя знаю, что в нашем Княжестве такое невозможно!
- Ты ошибаешься, Леночка!
- Да, я ошибалась... Вокруг тебя всё возможно!
- Любовь не может зависеть от одного только человека, каким бы он ни был... Это чувство присуще каждому. Кто-то боится его, кто-то стремится к нему, кто-то называет его другими именами... А в сущности, всё просто: либо чувствуешь, либо нет!
- Сейчас ты покинешь нас, Андрей, и… всё разрушится...
- И снова ты ошибаешься, только доказать тебе это я сейчас не могу, – он взял ладонями лицо Елены и заглянул в глубину её серых глаз: – Вот вернусь, и… мы продолжим наш разговор, Солнышко моё!
- Ты... Ты всё ещё называешь меня так? Ушам своим не верю! – воскликнула Лена. Она приподнялась на локте, откинула одеяло и принялась целовать плечи и грудь Андрея. – Сколько же в тебе любви, доброты, веры...
- Не надо меня идеализировать, Леночка!
- Не надо? После того, как ты называл Солнышком страшную, вечно бледную от неврозов и депрессии, глупую тётку?
- Ты красивая! Ты умная! Ты особенная... – искренне говорил Андрей, поглаживая Елену по голове. – Ты неповторимая...
- В самом деле?! Разумеется, это невозможно! Но когда ты так говоришь, я верю...
Около семи часов утра Андрей проснулся, поцеловал мирно спящую Лену в переносицу и тихо выбрался из её комнаты... На кухне его встречала уже проснувшаяся, чуть припухшая после сна, чудесная малышка Аоки. С таинственной улыбкой она приготовила и напоила Андрея кофе, а вскоре, когда Хозяин засобирался, проводила его до дверей и нежно поцеловала в губы. «Встретимся в полдень на острове, хай?» – прошептал он ей на ушко и вышел за порог, но не двинулся сразу прочь, а присел на каменные ступени, ведущие от входной двери, и закурил. Поглядывая по сторонам и, особенно, на чёрный пруд с островом посередине, Андрей понимал, что новое сумрачное утро ему нравится, но не хватает даже ни восхода небывалого здесь солнца, а пения и чириканья утренних птичек и шума листвы... Докурив сигарету почти до фильтра, он поднялся на ноги и взглянул на Дом у Пруда, стоящий напротив, через улочку. Андрею показалось, что у жилища Изабеллы и Ларисы приоткрыта входная дверь. Удивившись, Хозяин решил убедиться в собственной зоркости и, подойдя к зданию, понял, что зрение его не подвело.
Тихо, чтобы не разбудить спящих, войдя внутрь, Андрей плотно прикрыл входную дверь и только начал привыкать к темноте, как его схватила пара гибких и ласковых женских рук. Он едва не вскрикнул от неожиданности, но едва различимая во мраке прихожей Изабелла закрыла его рот своим и после продолжительного поцелуя повела за руку на второй этаж, прикладывая к губам пальчик... В спальне, по-прежнему не давая Андрею произнести ни слова, она освободила его от одежды, уложила на широкую постель, скинула свой золотистый халатик, под которым оказалось только её смуглое тело, и легла на мужчину сверху.
- Вот ты и попался, мой ангел! – улыбаясь, шептала Белла. – Затащила тебя птичка в свою клетку...
- Хитрая птичка! – улыбнулся в ответ Андрей, сжимая в руках её упругую грудь. – Оставила дверку открытой, а охотник-дурачок сам её изнутри и захлопнул!
- Ага, я такая, – от удовольствия, чуть постанывая в его руках, отвечала мулатка, – но не отчаивайся, милый, птичка только заласкает до полусмерти охотника и отпустит!..
Первый обоюдный сладостный взрыв случился у них в момент под номером 69, но это только распалило красивую пару желанных друг другу мужчины и женщины...
- Ты поражаешь меня своей неуёмностью! – едва восстановив дыхание, воскликнула Изабелла.
- И себя поражаю! – тихо засмеялся Андрей. – Не знаю, как другие мужчины Княжества, но... Думаю физических сил здесь навалом у всех, однако многие не справляются психологически... Как с деньгами, например.
- Причём здесь деньги? – удивилась Белла.
- А представь себе мир, где у каждого много денег... Но одним просто негде их тратить потому, что живут они в пустынеили в тюрьме и только ждут редкого случая, чтобы залезть в свою кубышку... Другие, напротив, имеют возможность тратить ежедневно и… устают! Надоедает им, видишь ли... И одно купили, и второе, и третье, и всё приелось.
- Хочешь сказать, что себя надо тратить с умом?
- С умом? Может быть... Но, по-моему, главное – с чувством, с душой... И так во многом. Вот посмотри, Белочка, наше кино очень часто напоминает жизнь. Вероятно, это хорошо, но пора разнообразить репертуар... Иначе мы погрязнем в нескончаемой мрачноватой мелодраме с философским подтекстом.
- Да, мой дорогой Хозяин, я полностью согласна... Более того, мы с Ольгой уже говорили и размышляли об этом. Нужны и комедии, и приключенческое кино, и светлые романтические ленты, и ужастики, и трагедии... Необходимо разнообразие жанров. Постоянным должно быть только высокое качество фильмов.
- Абсолютно согласен с твоим подходом!
- Я рада... Хотела поделиться с тобой, Андрей: я пишу сценарий об «Охоте».
- Странно, – искренне удивился он, – тебе не хватает реалити-шоу?
- Ты не понял. Я пишу сценарий о нашей «Охоте», – ответила Белла, поясняя свои мысли взглядом золотисто-карих глаз более чем словами. – Помнишь женщину, которая… не пережила «Охоту» в ту ночь, когда ты меня спас?