- Но это мероприятие займёт не менее суток, – засомневался Илья.
- Думаю, надо помочь... Наша Хранительница даёт добро, а значит я прав, – улыбнулся Андрей и обратился к Блюстителям: – А что делать с вашей подопечной?
Под снятым капюшоном чёрной накидки третьего человека из группы Йорга обнаружилось хорошенькое личико блондинки, лет двадцати пяти, испуганно глядящей по сторонам. Она была очень бледна, но, казавшиеся сейчас тёмными из-за расширенных зрачков, зелёные глаза и тонкие брови, в другой обстановке сделали бы это лицо красивым... Жестикуляция её конвоира означала, что он хотел бы оставить подопечную в пещере до своего возвращения.
- Договорились, – проговорил Андрей, заметив кивок Хранительницы. – Сейчас перекусим и выступаем.
- Я иду с тобой, – уверенно заявила Эмма.
- Ну, хорошо... – с сомнением в голосе, ответил он. – Ма, ты не против нашей отлучки?
Хранительница тайн не возражала. Провожая своих спутников в дорогу, она взяла их за руки, соединила и ласково погладила обоих по головам...
Глава 34. Преодоление
Глава 34. Преодоление
Начало пути выдалось нелёгким. Шагать в горку оказалось значительно тяжелее, чем под уклон. Движение осложнялось неуверенной поступью пострадавшего Блюстителя, Андрею с Йоргом приходилось поддерживать его с двух сторон. «Держись, братишка!» – проговорил Андрей, и взгляд Иыхша увлажнился. Впрочем, стоило четвёрке подняться выше, раненый Блюститель начал дышать полной грудью и через полтора часа пути смог передвигаться самостоятельно. Как только подъём стал более пологим, группа зашагала веселее... Впрочем, путь их ждал, действительно, длинный и утомительный. На собственном опыте Андрей хорошо знал, что долгую дорогу желательно скоротать приятными мыслями о близких и родных, так он и поступил...Думы несли его вдаль. Монотонная ходьба весьма способствовала анализу информации, накопившейся за последние месяцы в голове Андрея...
«Почему, всё-таки, вокруг меня в тёмном мире, как нарочно, группируется преимущественно женский коллектив? – спрашивал он себя. – Какая сволочь внедрила в Княжестве институт рабства? И почему я встречаю так мало нормальных мужиков?» Пытаясь ответить на эти вопросы, Андрей вспомнил давний разговор с Сергеем. Они регулярно уединялись в доме управляющего, выпивали и общались в своё удовольствие.
- Помнишь, ты говорил о том, что женщины нами властвуют? –сильно захмелев, Сергей задал тему разговора. – С тобой трудно спорить... Но матриархат в Княжестве вполне объясним. Никому не рассказывал этого, а тебе могу... Я не помню подробностей своего Испытания, но ощущения от него останутся у меня до последнего... Мерзкие ощущения, Андрей! Надо мной «трудились» двое: он и она. Кто уж там был главнее, не ведаю, даже лиц не помню... Знаю, хотя и не слышал от тебя лично, что ты относишься к Испытуемым иначе, а те за человека меня не держали. Не помню, чтобы они разговаривали со мной, пытались определить степень вины... По-моему, это не интересовало их вовсе: я был для них просто свежей жертвой! Измывались они надо мной с удовольствием и страшно долго, не менее трёх суток с недолгими перерывами... Сломала меня эта парочка, Андрей! Когда я вошёл в наш тёмный мир, чувствовал себя абсолютно бессмысленной, лишённой надежды, трясущейся от страха скотиной, способной выполнять только простейшую работу и желающей лишь жрать, спать и…совокупляться. Очень быстро мне стало понятно, что и другие мужчины вокруг точно такие же… сломанные, и смысл существования у нас один: заработать на жратву, выпивку и проститутку... Не подумай, что оправдываюсь! Не могу знать, как там у рабов, а у обычных граждан Княжества желания простые: заработать побольше, жратвы послаще, бухла и, особенно, женщин почаще... Со многими мужиками я пил, многое слышал, но суть одна: как пришёл в этот мир в каждодневных поисках доступной самки, так и не останавливайся.
- А женщины? У них, по-твоему, иначе? – Андрей хорошо помнил тот разговор, хотя и не был тогда трезв.
- Не уверен... – наливал очередную порцию его друг. – С женщинами об Испытании я не заговаривал... Правда, однажды сильно пьяная шлюха живописала мне свою историю и, похоже, не врала... Вероятно, у женщин то же самое... Все мы оказываемся в тёмном Княжестве слабыми, трясущимися от страха, беззащитными, с ощущением неизвестной нам вины...
- Изначальная вина? – спросил тогда Андрей, а сейчас, вспоминая, дал иное определение: «Первородный грех».
- Изначальная?.. Да-да... Просто женщины, как мне кажется, легче адаптируются к таким условиям. Они, вообще, во многом сильнее, устойчивее...
- Как же ты справился с таким существованием, Серёга?
- А никак... Как все работал, ел, пил и трахался... Меня спасла память. Нет, я не помню никакую прежнюю жизнь, как некоторые здесь, на студии. Но видения, будто обрывки снов, а ещё стихи... И когда у меня появилась возможность слушать музыку... Смысл слова «песня» я хорошо узнал только от тебя, но и раньше, услышав красивую мелодию, чудесным образом начинал вспоминать зарифмованные слова... Потом начал смотреть видео. Порнуха, говоришь? А где другое кино взять? Но в некоторых фильмах проскакивали искры человеческих чувств... Когда же я дорвался до книг, то... О, я понял: вот оно – моё спасение! Я начал выбираться из болота... Как ни странно, учиться новому мне оказалось легко. Возможно, что-то было мне дано изначально, как ты утверждаешь, просто забылось... В общем, к нашей с тобой встрече я оказался готов, в том смысле, что во мне уже включились эмоции, чувства, мысли, а главное – желания отличные от привычной всем похоти. Я и к людям стал тянуться, к тем, с которыми поговорить можно о своих порывах и сомнениях, поделиться... А здесь, на студии, жизнь преобразилась до неузнаваемости! Иногда кажется, что я и не в Княжестве вовсе... Но мы здесь живём... Помни об этом, Андрей: большинство людей живут тут примитивными инстинктами, одними фильмами их не изменить...
- Но что делать-то, Серёга?
- Вероятно, нужны… новые люди...
- Так откуда же они возьмутся, – удивлялся тогда Андрей, – если все проходят через… мясорубку Испытаний?
- Вот и я раньше так думал... – кивал управляющий студии, разливая по рюмкам очередную дозу не смертельного спиртосодержащего.– А когда ты пошёл в Вершители, решил, что теряю тебя... Знаешь, дружище, нам бы побольше таких Вершителей, как ты!
- Это ещё зачем?
- Да посмотри же вокруг! Как мало людей выбирается из болота самостоятельно: Павел, Иван, Софья... И как непросто они выбираются... Большинству же это не удаётся вовсе! А после твоих Испытаний люди сразу выходят в жизнь с надеждой, с жаждой жить и всё исправить, изменить к лучшему...
- Ага, – хмыкал Андрей, выпивая, – в ранге рабов...
- Да какая разница, в каком они ранге, дружище, если на твоей студии на это никто не обращает внимания?! Важно, что ты за руку приводишь сюда, к нам, новых людей! Светлее и одухотворённее других...
Мужчины тогда долго беседовали и спорили, а устав от разговоров и спиртного, с удовольствием горланили неведомо откуда взявшиеся песни, вспоминая слова, путаясь, поправляя друг друга и снова вспоминая...
«Часы исходят в месяцы.
Порой слегка повеситься
Охота, а пока
Мы скачем в поле зайцами,
Безглазыми мерзавцами,
И бьём себя в бока.
Сипим, хрипим, но ды́хаем,
И сигаретой пы́хаем,
А можем по 100 грамм
Закинуть водки с паприкой...
Но не хватает Гаврика.
Гаврика
не хватает нам!
Слова уходят, в горле ком.
Как хорошо, что музыку
Играет твой сынок.
Вне мнений и вне времени играет вдохновеннее,
Чтоб ты услышать мог...
Пока стучит наш барабан,
С молитвой ходим по гробам,
А тянет в облака.
Но ноша наша не легка,
И не хватает Гаврика.
Гаврика
не хватает нам!
Ах, лишь бы не отчаяться –
Так быстро всё кончается:
И песни, и века...
Но в ночь начала – свет зачать,
Теперь пора отчаливать.
Дорога далека...
Пусть с верой и терпением
Дорога откровения
Ведёт в Небесный Храм.
А в помощь – верная рука,
Рука большая Гаврика.
Гаврика
не хватает нам!» *
* М. К. «Гаврика!»
Воспоминания вызвали у Андрея улыбку, и с ней он обернулся к идущей рядом Эмме. А она, несмотря на усталость, смотрела на него светло и радостно, будто знала что-то особенное, одной лишь ей ведомое и прекрасное...
Сделав пару привалов и однажды остановившись на короткий ночлег, четвёрка прибыла на пост Блюстителей днём следующих суток. Путники устали, но приём, устроенный им на посту, впечатлил... Впрочем, сначала Эмма с закурившим, довольным завершением незапланированного пути назад Андреем сидели у шлагбаума и отдыхали, привалившись друг к другу. Йорг с Иыхшем мелодичным рычанием общались со встретившими их собратьями. Сначала те сдержанно отвечали прибывшим конвоирам звуками тревоги и удивления, а через несколько минут у Блюстителей началась форменная суета... Одни вбегали во внутренние помещения поста, другие выбегали, переговариваясь и с интересом косясь на сидящих рядом людей, и снова скрывались в недрах оборудованной для работы и отдыха охранников пещеры. Вскоре Блюстители увели Иыхша внутрь, и только Йорг продолжал дежурить у шлагбаума, радостно поглядывая на Андрея и Эмму...
Минут через пятнадцать к ним вышел весьма солидный на вид Блюститель, с поклоном, жестами пригласивший людей войти внутрь. Переглянувшись, Андрей с Эммой в сопровождении Йорга зашли в помещения Блюстителей, проследовали между двумя, очевидно, служебными комнатами по коридору, в просторный зал и, одновременно ахнув, остановились. В зале стоял большой стол с простыми скамейками по сторонам, а вокруг него собрался десяток человекообразных собак без плащей с капюшонами и масок. И все они, включая скинувших одеяния Йорга и старшего Блюстителя, минуту назад приглашавшего людей войти, аплодировали передними, то есть, верхними, лапами и сдержанно, весьма благозвучно рычали. Оправившись от изумления, Андрей, а за ним и Эмма, поклонились Блюс